Хью Валпол - Озеро на холме
Боже! Как Фенвик ненавидел его в этот момент!
II«Сколько у тебя книг? — Фостер повернулся и посмотрел на Фенвика. — Здесь нет неинтересных! Мне нравится твой вкус. И эти открытые книжные полки! Признаться, не выношу, когда книги прячут за стеклом — это абсолютно отвратительно».
Фостер приблизился к Фенвику и сел совсем рядом. Он даже подался немного вперед и положил ладонь на колено своего гостеприимного хозяина: «Послушай, я нахожу нашу встречу по-настоящему дружески теплой. Но все же я хотел бы быть полностью уверенным в том, что между нами нет вражды. Не так ли, дружище? Я знаю, ты уже отвечал на этот вопрос, но…» Фенвик внимательно посмотрел на гостя. И вдруг неожиданно почувствовал огромное удовольствие от ненависти, которая уже столько лет жила внутри него. Немного наклонившись вперед, он подумал, как было бы приятно вдавливать своими пальцами глаза Фостера дальше и дальше в череп, выворачивая их, превращая их в кровавое месиво, оставляя пустые, зияющие зловещей чернотой глазницы на лице этого самоуверенного человека. Но тут же опомнившись, Фенвик ответил: «Да нет, конечно, нет между нами обиды. Я тебе уже вчера об этом говорил!»
Рука Фостера слегка сжала ему колено: «Как я рад! Это прекрасно! Превосходно! Пожалуйста, не смейся надо мной, но я ведь всегда испытывал к тебе чувство привязанности, всегда хотел узнать тебя получше. Постоянно восхищался твоим талантом! Этот роман, а-а-а-а-алоэ, „Горькое алоэ“. Ну да, именно так, это отличная книга, немного пессимистично написано, но все равно прекрасный роман. Он заслуживает большего. Я всегда так думал, он действительно заслуживает большего».
«Да, в этом ты прав», — согласился Фенвик.
«Но твое время придет. Я говорю тебе, Фенвик, хорошая работа всегда вознаграждается, ты же знаешь, я ведь не заслуживаю того многого, чего достиг, — продолжал далее Фостер скрипучим голосом. — Да, да, не отрицай этого, я не набиваю себе цену, не думай, это неправда. У меня, безусловно, есть какой-то талант, но он вовсе не такой большой, как думают окружающие. А ты? У тебя талантище! Он огромен, но его не признают. Да, да, старик, твой талант огромен. Не обижайся, но мне кажется, что ты не достиг, чего мог бы. Уединился здесь, в горах, совсем не следишь за жизнью, никого не видишь. Ты посмотри на меня!» Фенвик повернулся. «Я провожу полгода в Лондоне, имею возможность пообщаться с умными людьми, слежу за новинками музыки, театральными постановками, три месяца живу за границей, в Италии или в Греции, потом еще месяца три, как ты, скрываюсь от жизни где-нибудь на ферме. Такой образ жизни самый подходящий для творческого человека. Согласен?» — заключил Фостер.
В Италии или в Греции? Фенвику неожиданно стало не хватать воздуха, защемило в груди. С каким удовольствием он хотя бы неделю провел в Греции и пару дней где-нибудь на Сицилии. Иногда, раньше, ему даже удавалось убедить себя в том, что это возможно, но когда дело доходило до подсчета денег… А этот Фостер, глупый, пустой, самоуверенный, у него все это есть… Фенвик поднял голову и посмотрел на солнце: «Ты как насчет вечерней прогулки? — предложил он. — У нас примерно с час до заката».
IIIКак только эти слова слетели с его уст, Фенвику почему-то показалось, что это был кто-то другой. Он даже оглянулся посмотреть, не было ли кого рядом. Первый раз со времени приезда своего гостя он осознал, что произошло. Прогулка? Зачем ему нужно брать Фостера на прогулку, показывать прекрасные места, которые он так любил и которые были так дороги для него? Неземную красоту большого озера, розовые от заходящего солнца холмы, поднимающиеся до самых облаков. Почему Фостер должен видеть всю это красоту?
Уже ощущалась вечерняя прохлада. Узкая тропинка неожиданно вывела их к озеру. Затем она начала петлять между деревьями, почти у самого края воды. Сейчас здесь было особенно красиво. В лучах заходящего солнца водная гладь переливалась всеми цветами радуги: от ярко-желтого до светло-голубого. Холмы становились темнее.
Фостер шел немного впереди. Он передвигался какими-то рывками, и казалось, что куда-то спешит, будто боится пропустить что-то важное, постоянно что-то говорил, небрежно бросая слова через плечо. На душе у Фенвика от этого становилось еще тяжелее.
«Конечно, мне это понравилось! Кто бы от этого отказался? Кроме всего прочего эта новая премия. Они присуждают ее лишь пару лет, но это было для меня большой честью. Когда я распечатал конверт… Конечно, сто фунтов не так много, но ведь дело не в деньгах».
Куда они шли? Все было уже предопределено судьбой, как будто эти люди не имели выбора. Выбора? Нет никакого выбора! Все покорны судьбе! Фенвик громко рассмеялся. Его спутник остановился.
— Что случилось?
— В каком смысле?
— Но ведь ты же смеялся?
— Просто что-то показалось мне забавным, не обращай внимания.
Фостер взял Фенвика за руку: «Ты знаешь, интересно вот так идти, как друзья. Не буду отрицать — я сентиментален. Жизнь слишком коротка, человек не может жить совсем один, а ты так жил очень долго». Он немного сдавил руку Фенвика, для которого все это было адской пыткой. И в то же время чувствовать совсем рядом человека, которого так долго ненавидел, было даже приятно. Хорошо бы сейчас сдавить ему руку так, чтобы услышать хруст костей. Фенвику было приятно ощущать ярость, закипавшую внутри и рвавшуюся наружу, как бурлящая лава. В какой-то момент он дотронулся до руки Фостера, но сразу же отпрянул. «Мы недалеко от деревушки, здесь есть небольшая гостиница, где останавливаются туристы, — объяснил он, — но мы повернем направо, я покажу тебе мое каровое озеро».
IV— Твое каровое озеро? — спросил Фостер. — Извини меня за невежество, но объясни, что это?
— Каровое озеро — это озеро в миниатюре, водоем на вершине холма. Очень тихий, спокойный. Некоторые из них очень глубоки.
— Мне должно понравиться, — бодро сказал Фостер.
— Оно здесь не очень далеко, но дорога такая, что можно сломать ноги. Ну так как?
— Ничего, ноги у меня длинные.
Фенвик задумчиво произнес: «Некоторые такие озера поразительно глубоки, у них просто нет дна. А какая там тишина, даже малейшей ряби не заметишь, как в стакане с водой! И только тени вокруг».
«Знаешь, Фенвик, я ведь всегда боялся воды, я так и не научился плавать, боюсь глубины. Смеешься? Это после одного случая. Когда я учился в частной школе и был еще совсем маленьким, ребята постарше сыграли со мной злую шутку. Они держали меня под водой, и я чуть было не утонул. Я здорово тогда испугался, и до сих пор это стоит перед моими глазами».
Фенвик попытался представить себе этот случай. В его голове ясно возникла картина: он видел ребят, рослых, сильных, и маленького худого мальчишку, похожего на лягушонка. Картина четко проплывала перед глазами Фенвика. Они держали мальчика в воде; его худые, как палки, ноги бултыхались. Фенвик видел, как подростки сначала смеялись, а затем испуг на их лицах, когда мальчишка вдруг перестал барахтаться и обессиленный повис на их руках…
