Дэннис Этчисон - Ночной хищник
— Эй, — окликнула она. И когда ответа не последовало, снова: — Эй!
Мария — маленькая, темная фигурка верхом на пони — потянула за удила и развернула Пебблса, его копыта шлепали по блестящему утоптанному песку. Она держалась ближе к воде, даже не приближаясь к дому Дарси, но на обратном пути вынуждена была проехать мимо. И вот теперь она вся напряглась и держалась отчужденно так, будто боялась встретить кого-то на пляже — может, себя, — кого-то, с кем она не сможет справиться.
— Привет, — сказала Мария, потому что должна была что-то сказать. Но выражение ее лица не изменилось.
— Ты сегодня осталась дома? — сделала пробный шаг Дарси. Она ждала и старалась, чтобы этого не было заметно. Будто она и не ждала вовсе. Она наклонила голову и наблюдала за тем, как ее ступни вдавливаются в песок. Отступила назад, следы от туфель начали заполняться водой. — Ну, ты, может, заболела или что-то в этом роде?
— Мне пора, — ответила Мария.
Вот такая она. Как-то раз, когда они играли, Дарси сказала что-то не так. И это было наверняка из-за ее слов, потому что ничего не произошло: они просто сидели, поджав коленки, и лепили бумажными стаканчиками куличики из песка. Мария перестала играть и посмотрела на море с этим ее спокойным, непроницаемым выражением лица, словно она слышит то, чего не слышит никто на пляже и вообще в целом мире. А потом она сказала точь-в-точь как сейчас: Мне пора. Встала, отряхнула руки и побежала. Побежала она не домой, потому что Дарси, хоть могла и не услышать, знала: Марию не звали домой. Вот такая она была, Мария.
Пони пошел дальше.
— Лучше не катайся сегодня больше, Мария! — крикнула Дарси. — Ма-ри-я, он вспотеет и наверняка заболеет, вот увидишь!
Мария не останавливалась.
— Хорошо, — сказала Дарси, глядя ей вслед, — Я подожду.
В загоне Мария спрыгнула с пони, но даже не подняла глаз, когда ее подруга наконец догнала ее.
— Какое тебе дело до Пебблса? — спросила Мария.
И только тогда Дарси заметила на правом боку Пебблса царапины, свежие глубокие царапины. Три параллельные линии разрезали его плоть, розовое мясо было еще влажным.
У Дарси перехватило дыхание.
— Мария! — Она забыла обо всем. — Кто это сделал?
Мария отошла в сторону. Она коснулась пальцами временной ограды — брезента, накрывавшего сено, — и села в тени развалин под морской звездой, которую кто-то наподобие распятия прибил к опоре большого дома много лет назад, когда он еще не сгорел. Твердые, заостренные, опаленные руки свай продолжали удерживать трухлявое, расслаивающееся дерево. Она уперлась локтями в колени, закрыла лицо руками и заплакала.
Коппер бочком подошел к Пебблсу, но тот отшатнулся, защищая поврежденный бок. Коппер фыркнул и потыкался в него мордой. Дарси потянулась за одеялом, чтобы набросить его на Пебблса, но заколебалась, подумав о ранах пони.
Она присоединилась к подруге, которая сидела под сгоревшим домом.
Через некоторое время Дарси сказала:
— Я расскажу дедушке. Он приведет ветеринара. Вот увидишь.
— Нет.
Глубоко внутри себя, там, откуда не выбраться звуку, Мария содрогалась от рыданий, и лишь слезы на щеках выдавали ее.
— Ладно, я сейчас схожу и принесу из дома цефиран.[2] И мы все сделаем сами. Мария, если хочешь, я схожу.
— Нет!
— Мария, — терпеливо продолжала она, — что произошло?
Узкие губы Марии едва шевелились.
— Это приходило. Ночью. Точно как ты и говорила.
— Что приходило?
— Ты знаешь что. Это… это…
— О нет! — У Дарси все сжалось внутри, словно она была в лифте, который слишком быстро опускается вниз.
У нее давно не возникало такого чувства, очень давно. Последний раз такое случилось, когда она была еще совсем маленькой, примерно в то время, когда уехали мама с папой. Она не очень отчетливо помнила это ощущение, на самом деле она даже не осознавала, с чем оно связано. Она только знала, что это было нечто, чего она не понимала и не могла понять.
— Не глупи. На самом деле этого не было. — Она говорила правду. Этого не было, этого не было. — Мария! Это просто выдумки. Ма-ри-я!
— Вот и мой папа так говорит, — продолжала темненькая девочка. — Но он считает, что ты все равно зло, раз заставила меня бояться его. — Она начала говорить быстро, захлебываясь словами, словно опасалась, что может услышать нечто и тогда ей придется уйти, не закончив. — Это ты, ты рассказала мне о нем, о том, как он приходит и смотрит на тебя в окно, и если ты плохая, тогда… ты знаешь. Ты знаешь, что он тогда делает, Ночной Хищник.
Ночной Хищник. Конечно, она помнила эту историю. Они всегда были. Истории, придуманные, чтобы пугать непослушных детей. Их выдумывали бабушки, чтобы прекратить беготню в доме, громкий смех и прыганье на кроватях. Но эти истории оставались в памяти и со временем становились историями, которые рассказывают ночью на пляже перед костром под звездным небом. Все слушают и смотрят, кто кого больше напугает. Дрожат в спальных мешках, спрятавшись от неразгаданных тайн внезапно падающих с неба звезд или от шороха крыльев, задевающих затемненную сторону луны.
Она не знала, что сказать.
Так они и просидели некоторое время.
— Ну, я помогу тебе позаботиться о нем, — наконец предложила Дарси. — Правда-правда помогу.
— Это не важно.
— Он будет как новенький. Вот увидишь.
— Может быть. Но не с твоей помощью.
Дарси посмотрела на подругу, словно видела ее впервые.
Мария выдохнула. Казалось, из нее вышел весь воздух.
— Папа нашел место получше. Выше по каньону, рядом с настоящими конюшнями. Он говорит, что Пебблс не должен здесь оставаться, пока мы не выясним, что его поранило. И он велел мне больше с тобой не водиться.
— Почему?
— Потому.
— Но почему?
— Потому что это ты напугала меня этими историями! — Ее карие глаза ничего не выражали. — Ты не должна рассказывать мне о Ночном Хищнике, — заявила она. — Больше никогда.
Дарси была потрясена.
— Но я-то тут при чем? — спросила она. У нее начало щипать глаза. — Я даже не знаю, что случилось с Пебблсом. Может быть, он… ну… — Она смешалась, ей ничего не приходило в голову. Она вспомнила историю, которая лилась из шевелящихся над ней губ, когда она сидела, прижавшись к своему старшему брату. Это было давно, очень-очень давно. — Н-нет никакого Ночного Хищника, как ты не понимаешь! Перестань, я думала, что ты уже большая! Ты ведь знаешь, что его нет? Знаешь?
— А ты знаешь? — передразнила ее Мария. — Я больше не хочу видеть сны, как сегодня ночью. Дарси, я не хочу!
