Брэй Либба - Тринадцатый шаг
— И это говорит пацан, который разрисовывает дома и преследует девушек, — ответила Лорен, усмехнувшись.
Она надеялась, что он не заметит ее страха. Это было главное правило выживания в Нью-Йорке: пожать плечами и изобразить пренебрежение на лице.
— Эй, я серьезно. Они приходят в дома для бедных и забирают людей.
— Ну и что? Это называется «помогать».
— Они не помогают. Они вербуют.
— Куда?
— Делать кое-что очень нехорошее. Парень, которого я знал, Исайя Джонс, все мне про них рассказал. Он у них жил, но ушел. Говорит, там творится настоящее дерьмо. Сейчас он прячется. Даже матери не говорит, где живет.
Туннель наполнился светом, и Лорен услышала грохот приближающегося поезда.
— Слушай, не иди на эту работу. Пожалеешь.
— Да? И кто это сказал?
— Мой друг.
Поезд ворвался на станцию, раскидав валявшийся на платформе мусор; бумажки завертелись вокруг ног Лорен. Двери распахнулись, она вскочила в вагон, желая, чтобы створки поскорее захлопнулись. Парень остался стоять на платформе, ссутулившись, сунув руки в карманы.
— Запомни одно имя: Сабрина Родригес. Она работала с ними. Когда копы нашли ее тело, в нем не было ни капли крови.
Двери захлопнулись с громким стуком, заставившим Лорен подскочить на месте, и поезд умчался во тьму.
3
В понедельник, в два часа дня, у Лорен начался первый рабочий день в «Ангелус-хаусе». Она позвонила, дверь открылась, и ее встретила девушка с пурпурно-синим ирокезом и сильно накрашенными глазами. От девушки пахло пачули; на вид она казалась ровесницей Лорен, возможно немного старше. На ней было платье без рукавов, открывавшее многочисленные татуировки. Одна — эмблема «Ангелус-хауса» — красовалась на затылке.
Девушка с ирокезом просияла:
— Привет! Ты, наверное, Лорен? Классно! Добро пожаловать в «Ангелус-хаус». Я Алекс. Боже! Там ужасная жарища, да? Наш кондиционер уже сдыхает. — На щиколотке у Алекс болтался браслет, увешанный брелоками, которые при каждом ее шаге звенели, словно колокольчики. — Слушай, мы так рады, что ты к нам пришла. Правда! Я не успеваю все заносить в списки, отвечать на телефонные звонки и прочее. Пойми меня правильно: все потому, что «Ангелус-хаус» успешная и клевая программа. Но без помощи мы бессильны. Эй, Раким! Познакомься с Лорен!
Высокий костлявый парень, с устаревшим фэйдом[5], в огромных очках в темной оправе, возник откуда-то и протянул Лорен руку:
— Очень приятно, Лорен.
Он тут же сочинил глупую песенку, рифмуя имя Лорен с «Дарвин», «Саурон» и «Килиманджаро», и Лорен вдруг подумала, что это, возможно, начало чего-то нового и позитивного. Они показали ей помещение, представили нескольким улыбавшимся юношам и девушкам, трудившимся над постерами или игравшими в пинг-понг в комнате отдыха. На первом этаже располагались общие помещения, на втором и третьем — спальни, где одновременно могли разместиться тридцать человек. Персонал жил на верхнем этаже. «Ангелус-хаус» походил на другие реабилитационные центры для наркоманов, в которых Лорен приходилось бывать за последние три года. Здесь были жалкие подержанные диваны и стулья вокруг висевшего на стене телевизора. И обязательные вдохновляющие постеры, перемежавшиеся фотографиями в дешевых рамках, на которых подростки, прошедшие курс лечения, занимались танцами, рисованием, ремеслами, играли в волейбол и изготавливали лоскутные одеяла. Внизу имелись подписи: «Брайан демонстрирует свой ход!», «Волейбол — наше все!», «Амбер и Гэбби обожают танцы!», «Спой, Раким!»
— Знаешь, я здесь хорошо получился, — с напускной серьезностью сказал Раким.
Алекс ущипнула его за руку:
— Скромностью не страдаешь?
— Здорово выглядит, — произнесла Лорен. Она никогда не отличалась умением болтать о пустяках.
Ей показали кухню со щербатыми шкафами и старым холодильником, украшенным ламинированной табличкой «Новички».
— Тебе придется следить, чтобы здесь всегда была здоровая еда для новых подростков, которые к нам приходят. Лучше всего сок, потому что многие наркоманы обожают сладкое. Мы сами о себе позаботимся, так что тебе нужно будет заполнять один холодильник, — сказал Раким, открывая дверцу и демонстрируя три коробки сока.
— Извини… Я знаю, что здесь не очень здорово, — хмыкнула Алекс, состроив гримасу. — Но когда мы получим у военно-морской верфи новое здание, у нас будут суперские помещения, почти мини-город.
— И тогда мы распрощаемся со всем этим, — добавил Раким.
— А Йоханнес здесь? — спросила Лорен, когда они шли по очередному длинному коридору, стены которого казались зелеными в свете старых флуоресцентных ламп.
Она искала Золотого Человека в каждой комнате, но так и не увидела его.
— Обычно он много работает в городе, — объяснил Раким. — Ходит по домам и по улицам. Он когда-то спас мою задницу. Правда.
— Он такой красавчик! — хихикнула Алекс, словно они с Лорен обменивались своими первыми девичьими секретами. — Ой, не сюда. — Она повела Лорен прочь от лестничного пролета, исчезавшего внизу в кромешной тьме.
— А что там?
— Помещение для детоксикации. — Алекс снова скорчила гримасу. — Приятного мало. Но ты не беспокойся. Тебе не придется иметь с этим дело.
— Не пугайся, если услышишь оттуда странные звуки и всякие разговоры. Просто включи радио погромче и постарайся не думать об этом, — сказал Раким. — Через какое-то время привыкнешь.
Лорен взглянула на лестницу, уходившую в темноту. Она ничего не слышала, кроме астматического хрипа старого кондиционера.
— А что случилось с девушкой, которая работала здесь до меня, — Сабриной?
На лице Алекс появилось озадаченное выражение.
— У нас работала Лиза, а теперь ты, Лорен. Сабрины не было. И вообще, ты у нас первая ассистентка.
— И ты появилась как раз вовремя, потому что я больше не могу со всем справляться один. — Раким поднял руки, словно сдаваясь. — О, я тут вспомнил: у нас в общей комнате есть здоровские шоколадные кексы с орехами. Любишь шоколадные кексы?
Алекс предложила ей руку, и Лорен взяла ее.
— Кто же их не любит! — ответила она.
Лорен работала в «Ангелус-хаусе» пять дней в неделю, с трех до восьми часов. Она обнаружила, что ее обязанности довольно просты. Так как подросткам не разрешалось покидать территорию больницы, а персонал был обязан за ними присматривать, Лорен часто посылали в город за продуктами или лекарствами. У нее было много свободного времени, получалось даже читать. И при этом нее давали ей понять, что она здесь нужна и помогает делать важное дело. Дома ее никто не ждал. С тех пор как по решению суда ее сестру Карлу поместили в реабилитационный центр «Игл Фивер», родители каждый уикэнд уезжали из города. Они возвращались в воскресенье вечером, с серыми лицами, исчерпав свой запас родительской любви. Телевизор в квартире работал круглые сутки.
