Майкл Стэкпол - Зло торжествует
– Мы долж-ж-жны уничтож-ж-жить Пигмалиона. Не забывайте об этом, ибо наше пораж-жжение будет оз-з-значать гибель вашего драгоценного мира. – Его гнев утих. – Есть лишь один путь добиться успеха. Вы помож-ж-жете мне проникнуть в его крепость.
Я нахмурился:
– Ты умеешь перемещаться по измерениям, следовательно, можешь отыскать Пигмалиона сам.
Мы тебе ни к чему.
Йидам покачал головой:
– Он действительно нуждается в нас, Койот, поскольку энтропическая природа реальности против него. Между измерениями существуют барьеры, энергетические и материальные. Чтобы их миновать, ему необходимы посредники среди обитателей определенных измерений.
Кроули кивнул в подтверждение слов Йидама.
– Ему понадобились люди, чтобы построить маглев в Фениксе и превратить эту транспортную сеть в межпространственные врата. Так и теперь – ему не обойтись без нас, если он хочет попасть в измерение Пигмалиона.
– Вы мне их построите, – Скрипичник поднял передние конечности и вытянул их во всю длину, звено за звеном, – воспольз-з-зовавшись чертеж-ж-жами тех врат, что строил для меня Неро Лоринг.
У меня в макушке начала зарождаться пульсирующая боль.
– Невозможно. Маглев больше сорока пяти километров в длину и восемь километров в диаметре. На его постройку ушло двадцать лет. Может быть, я что-то упускаю, но мне кажется, у нас нет двадцати лет в запасе. – Перед моим мысленным взором возник образ взрослого и поразительно искусного воина, которого Пигмалион создал из пятилетнего мальчика Мики. – Пигмалион скрылся с Риухито два дня назад. Держу пари, он уже на пути обратно. Придумай другой. способ.
– Другого способа не существует. Койот. – Конечности Скрипичника сложились на манер телескопа. – Какое-то время у вас есть, ибо Пигмалиону будет нелегко подчинить себе Риухито.
Будь это просто, внук императора давным-давно был бы моим.
– Прекрасно, дай нам две недели или два года – это не имеет значения. Ты просишь невозможного.
Кроули положил руку мне на плечо.
– Мне кажется, мы сумеем справиться с этой задачей, и быстрее, чем ты думаешь. Император обещал предоставить нам любые ресурсы, какие потребуются. Да и «Лорика» располагает необходимым техническим потенциалом и средствами.
– Это я знаю, Кроули. – Я непроизвольно сжал кулаки. – Но неужели ты не понимаешь?
Нам предлагают построить сооружение, требующее высочайшей технологии, в мире, который в лучшем случае молено считать вражеской территорией. Ты представляешь себе, сколько времени и сил понадобится, только чтобы расчистить участок, я уж не говорю о самом строительстве? Нам придется не только защищать нашу строительную площадку, но и поставлять топливо, запчасти, рабочих и операторов для управления машинами. Кеннеди во время Карибского кризиса было бы легче перестроить Кремль, чем нам выполнить то, чего от нас хочет Скрипичник.
– У моей з-з-забавы есть другие предлож-жжения?
Когда Темный Властелин употребляет по отношению ко мне слово «забава», я чувствую себя так, словно меня закатали в простыню, намоченную ледяной водой. Холодная тяжесть сразу сдавила мне грудь.
– Ты же сам создал меня, Скрипичник. Разве ты не сотворил для себя убийцу, готового поражать твоих врагов? Или я не твое оружие?
– Да, ты им был. – Паукообразный гигант поглядел на меня, тщетно стараясь изобразить благосклонность. – Но это было до Риухито.
Кроули кивнул.
– Теперь, с Риухито, Пигмалион скорее всего найдет тебя и обезвредит прежде, чем ты уснешь его хотя бы коснуться.
– Отлично! Но с тем же успехом он может обнаружить и пресечь наше строительство. Какое же в таком случае нам выбрать измерение для постройки врат?
Человек-тень на шаг отступил.
– Сосредоточься на мне. Койот. Что ты чувствуешь?
Я выполнил его просьбу. Воспользовавшись навыками, которые мне прививали долгое время, я отрешился от всяких мыслей и позволил своему сознанию течь свободно, подобно рыбачьей сети, дрейфующей по океану. Я поймал Йидама, стоящего у меня за спиной, и безошибочно узнал его по множеству характерных черточек, которые научился распознавать еще в Тибете. Слева от себя я ощутил Скрипичника. Он представлялся мне твердым кристаллом, который пульсировал черным светом и еще более черными чувствами. Его мерцание было ужасно, и в то же время оно завораживало.
Он был воплощением могущества.
А Кроули, который стоял справа, словно не существовал. Казалось, он так же нематериален, как тень, в которую он укутывался в других измерениях. Моя мысленная сеть прошла сквозь него беспрепятственно. Я видел его, я знал, что могу вытянуть руку, и, коснувшись его, почувствую тепло, но для моего внутреннего зрения, которое позволяло мне безошибочно ориентироваться в чужих измерениях, он был прозрачен.
– Я тебя не чувствую.
– И Пигмалион не почувствует. А я могу за ним следить и отыскать слабые места в его обороне. – Кроули показал на Йидама. – Он тоже умеет создавать такой щит. Мы можем произвести рекогносцировку вдвоем.
– Ладно, пусть нам удастся обнаружить Пигмалиона и какое-то время оставаться незамеченными. Но это не решает вопроса со снабжением и рабочими.
– Сдается мне, что нам нужно обеспечить только специалистов. – Кроули кивком показал на Скрипичника. – Трудяг он нам поставит.
Плутониане, если дать им четкие указания, будут идеальными чернорабочими.
Я хорошо помнил громадных обитателей протоизмерения, называемого Плутонией. Эти шоколадно-коричневые гигантские насекомые величиной напоминали слонов, а внешним видом и структурой своего общества – муравьев. Они славились способностью плести довольно прочную паутину, а общались между собой посредством запахов. Кроули говорил, что русский писатель Владимир Обручев в книге, вышедшей в 1924 году, называл обитателей Плутонии достаточно разумными, но я все-таки сомневался, что нам удастся использовать их в качестве рабочей силы.
– Как ты собираешься давать им указания, Кроули? Купишь флакончик духов?
– Это я воз-з-зьму на себя, моя з-з-забава.
Едва он это сказал, по измерению прошла рябь, и даже Кроули, казалось, качнулся. Пронзительный визг ворвался в мой мозг и тут же рассыпался на миллиард отдельных голосов, каждый из которых кричал в смертной муке. От приступа головной боли я едва не потерял сознание и зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, что плоть на лбу у Скрипичника начала пузыриться.
Волдыри вздувались на глазах и лопались друг за другом, разбрызгивая по продолговатой морде темную жидкость. Слой за слоем кожа вскипала и слезала, открывая кроваво-красную рану на желто-зеленом лбу гигантского паука. Из нее потекла вязкая жидкость, которая тут же затвердела и превратилась в прозрачную мембрану.
