Оксана Аболина - Кольцо судьбы
— Смотрите, бля, чтобы к утру провели ограждение. И повесили листовку, чтоб машины там не ставили. И не делайте, бля, вид, что не понимаете. Кровельщики забюллетенили, как всегда, как работа. Если кому на голову сорвётся, отвечать вы будете. И не сделаете к восьми — в ФМС отправлю. Завтра же. Желающих на ваше место хватает. Ну хотя бы подвал в тридцать втором забили, как я велел, бля?
— Дя-дя! — интенсивно замотали башками таджики, демонстрируя лояльность и героическую победу на трудовом фронте.
— Ну хоть что-то… Проверю, — зыркнул грозным взглядом из-под кустистых бровей Андрей Павлович и решил, что и вправду надо бы сделать крюк, чтобы посмотреть, как таджики заколотили подвал стоящего на отшибе дома. До него не дотягивалась районная теплосеть, и поэтому там была своя котельная. Вот рядом с ней, поближе к теплу, и норовили приткнуться многочисленные бомжи (бездельники-отребье-мудаки-жопы, — как переводил сию аббревиатуру Андрей Павлович). С других мест участка домоуправления их удалось давно изгнать, а вот отсюда… То одну дыру найдут, то другую, а недавно обнаглели настолько, что взломали дверной замок…
Вечерело быстро. Белёсое небо начинало темнеть, словно из него пылесосом вытягивали свет. Андрей Павлович неторопливо вышел на улицу, зябко поёжился, привыкая к холоду, поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и отправился в конец улицы. Он обошел стороной, ближе к мостовой, 16-ый дом, с крыши которого смертельным козырьком нависала спёкшаяся снежная глыба, и направился дальше, мимо череды ничем не примечательных зданий, к тридцать второму. Тот стоял поодаль, за садом, где родители и собачники округи, разделив меж собой территорию временными интервалами, выгуливали своих питомцев.
Дверь была заделана на славу. Забита досками сначала вдоль, затем поперек, потом еще крест-накрест. Не дай Бог понадобится что в подвале — тем же таджикам придется отдирать — провозятся мама не горюй. Конечно, бомжам это не преграда, но времени для взлома понадобится больше. Добросовестные граждане всегда с удовольствием сообщат, что к ним вновь подселяются непрошенные соседи. И тогда будет время свистнуть таджиков и разогнать бомжей нах. И даже сонная милиция поспеет на место преступления до окончания взлома. И бомжи это понимают, не до конца еще мозги пропили. Уйдут на вокзалы, залягут в больницы, рассосутся по другим районам, где управдомы не так добросовестны. Если же опять вернутся, что поделаешь, придется ставить железную дверь, такую им взломать невпротык будет. А для верности подпустить к жильцам домофонщиков. Но может, обойдётся и так…
Сейчас у тридцать второго слонялся один только старый бомж — Егорыч. Он пьяненько хныкал и тихо ныл, что все его вещи остались в подвале. И неведомо к кому обращаясь, он торжественно заверял, что найдет управу на управдома. Что хоть он и нищий, а нельзя вот так обворовывать хорошего человека, прикрываясь неограниченной властью. Это только кажется, что власть неограниченная, а если долго-долго на нее смотреть, так что в глазах рябить станет, то можно границу и разглядеть. Только постараться очень нужно. И нехорошо красть у того, кого и так все, кто может, по жизни уже сто раз обворовывали. Грех это, грех, а всё потому, что про Бога забыли.
Андрей Павлович цыкнул на Егорыча, отогнал его от дома, сказал, чтобы шел греться к метро, на чужой участок, а сам направился обратно, к началу улицы, где была остановка автобуса. Когда он проходил мимо шестнадцатого дома, кусочек нависавшей над тротуаром снежной глыбы откололся и предупреждающе упал у самых ног Андрея Павловича. Тот отступил на мостовую, сделал ещё шаг назад, вглядываясь в крышу — надо бы, наверное, вернуться в управление и самому оградить опасную территорию, — и тут его что-то сбоку ударило, заметало, ослепило и Андрей Павлович провалился в беспамятство.
— 2 —
Водитель
Шеф сегодня опять припозднился, но совсем немного. Гонял весь день по очистным сооружениям, затем в контору, а там еще по семи или восьми адресам, нигде надолго не задерживаясь, и сейчас, когда работа уже подошла к концу, мог бы вполне отпустить Петюньку. Так нет, отвези его теперь домой, машину поставь в гараж, вымой, и завтра будь на работе без десяти восемь. И никаких тебе профсоюзов, и никакого тебе нормированного рабочего дня. Хорошо хоть к любовнице лыжи не навострил. Впрочем, если бы он к ней не на машине, а на лыжах поехал, Петюнька бы ничуть не возражал, а то ведь каждую неделю, хотя бы да раз, используя служебное положение, служебную машину и служебного шофера, начальничек заставляет до ночи его, Петюньку, дежурить у двери подъезда очередной пассии. Подшефной мать ее за ногу. Можно подумать Петюнька дал обет воздержания, и ему самому не хотелось бы по девкам побегать, э-эх! В качестве компенсации шеф разрешил закурить в салоне, и сам задымил, только окно не опустил. Он мёрзнет, и хочет, чтобы Петюнька проветривал со своей стороны. Ну что ж, окно открыть не проблема. Но что это? Чёоооооорт!
Только что дорога была свободной. И вдруг… Откуда этот мужик свалился под колёса? Тротуар — шириной с километр, что же он попёр на мостовую, да еще задом, когда гололёд, и тормозить невозможно.
Это только кажется, что Петюнька так долго думал. Всё произошло в одно мгновение. Он резко тормознул, но машину развернуло и поволокло юзом прямо на идущего спиной от тротуара пешехода. Да кто ж так ходит? Рехнулся он, что ли? Господи, только бы пронесло!
Толчок, скрежет, глухой удар. Потом еще один. И еще. Сколько же может один человек ударяться о капот? Сквозь розовую пелену в глазах Петюнька увидел, что рядом шевелится шеф, высвобождаясь из ремней безопасности. Удары продолжались. Петюнька прислушался к ним и понял, что это стучит его кровь в висках. Надо было встать и посмотреть, что там с пешеходом, но невиданная лень и усталость навалились на него, вялой рукой он дотронулся до саднящих губ, и нащупал застрявший в зубах фитиль. Похоже, сигарета догорела, сжигая ему губы, а он и не заметил. «Что случилось?» — хотел Петюнька спросить шефа, но его подхватило морское течение и поволокло вглубь, в черноту.
Когда он пришёл в себя, вокруг машины суетилось много народу. ДПС, оперативник, врач, понятые — все они чем-то занимались и, казалось, никто не обращал на Петюньку внимания. Шеф горячо объяснял дознавателю:
— Блин, вы видите, какая глыба рухнула?! Это уже потом, а тогда она сверху висела. Мужик, видать, побоялся под ней идти. Решил по мостовой, да не поглядел, куда прёт. Спиной вперёд двигал. Я его как увидел, кричу: «Петька, тормози!» — да уж он нажал тормоз, а толку-то?! Всё из-за этих управдомов чёртовых. Если бы убрали снег, хороший человек был бы сейчас живой. А Петька не виноват, я вам говорю, своими глазами всё видел. — шеф философски вздохнул. — Вот она, судьба. Хотел от одной смерти уберечься, помер от другой…
