Огюст Дерлет - Возвращение Хастура
Туттла, в конце концов, вынесли, правда, на сорок восемь часов раньше, чем мы первоначально рассчитывали. Звуки же мы отнесли на счет проседания почвы где-нибудь на дальнем побережье, и не только лишь потому, что не придавали им слишком большого значения, а из-за последнего происшествия, случившегося перед тем, как Пол Туттл официально вступил в права наследования и стал полноправным владельцем старого особняка на Эйлзбери-Роуд.
Это последнее шокировало больше остального, и из нас троих, знавших о нем, только я до сих пор жив. Доктор Спрог скончался ровно через месяц, день в день, а ведь тогда он бросил всего лишь один-единственный взгляд и сказал:
– Хороните его сейчас же!
Так мы и сделали, поскольку изменения в теле Амоса Туттла были немыслимо отвратительны и особенно кошмарны от того, что они собою представляли. Ибо тело не подверглось никакому видимому тлению, а постепенно видоизменилось совершенно иначе – сначала оно покрылось какими-то зловещими переливами, потом потемнело и стало цвета эбенового дерева, а кожа на отекших руках и лице трупа проросла мельчайшими чешуйками. Подобным же образом менялась и форма его головы: казалось, череп удлиняется и принимает некое любопытное сходство с рыбьим. Все это сопровождалось слабым выделением вязкого запаха рыбы из открытого гроба. И то, что эти изменения не были чистой игрой нашего воображения, поразительным, образом подтвердилось, когда, с течением времени, тело было обнаружено в том месте, куда доставил его злобный посмертный обитатель, и там это тело, поддавшееся, на конец, совсем иному разложению, вместе со мной увидели и другие – увидели ужасные перемены, которые много о чем могли бы поведать им, благословенно не ведавшим о происходившем прежде. Но в те часы, когда Амос Туттл еще лежал в своем старом доме, у нас не возникло ни малейшего подозрения относительно того, чему суждено было произойти. Мы лишь поспешно закрыли гроб и еще поспешнее отвезли его в оплетенный плющом семейный склеп Туттлов на
Аркхамском кладбище.
Пол Туттл в то время уже приближался к пятидесяти годам, но, как и многие мужчины его поколения, лицо и фигуру имел как у двадцатилетнего юноши. Его возраст выдавали лишь легкие мазки седины на усах я висках. Это был высокий темноволосый человек, слегка полноватый, с честными голубыми глазами, которым годы ученых занятий не навязали необходимости очков. Он явно не был новичком в юриспруденции, поскольку быстро поставил меня в известность, что если я, как душеприказчик его дядюшки, не буду расположен оставить без внимания тот пункт в его завещании, где говорится об уничтожении дома на Эйлзбери-Роуд, то он сможет опротестовать документ в суде на вполне оправданном основании, что Амос Туттл был психически ненормален. Я указал ему, что в таком случае ему пришлось бы выступать против нас с доктором Спрогом, но в то же самое время я отдавал себе отчет, что сама нелепость требования могла столь же хорошо сыграть и против нас; помимо этого, и сам я расценивал данный пункт завещания как до удивления вздорный в том, что касалось уничтожения здания, и не готов был оспаривать предполагаемый протест по столь незначительному поводу. Однако если бы я мог предвидеть, если бы я мог хотя бы помыслить об ужасе, который вслед за этим наступит, я выполнил бы последнюю волю Амоса Туттла вне всякой зависимости от каких бы то ни было решений суда. Тем не менее, ответственность за это упущение лежала не на мне одном.
Мы с Туттлом отправились к судье Уилтону и изложили ему суть деда.
Он согласился с нами, что уничтожение дома представляется: бессмысленным, и неоднократно намекнул на свое согласие с уверенностью Пола Туттла в том, что его покойный дядюшка был сумасшедшим.
– Старик был тронутым сколько я его помню, – сухо сказал судья. -
Что же касается вас, Хаддон, то можете ли вы встать перед судом и поклясться, что он был абсолютно нормален?
С тягостью на душе вспомнив о краже «Некрономикона» из
Мискатоникского Университета, я вынужден был признать, что сделать этого не могу.
Так Пол Туттл вступил во владение особняком на Эшлзбери-Роуд, а я вернулся к своей юридической практике в Бостоне, не то чтобы разочарованный тем, как все вышло, но, однако, и не без какой-то затаенной тревоги, источника которой я не мог определить не без незаметно подкравшегося ощущения надвигающейся трагедии, в немалой степени питаемого воспоминанием о том, что мы увидели в гробу Амоса
Туттла прежде, чем запечатать его и закрыть в вековом склепе на
Аркхамском кладбище.
II
Через некоторое время мне снова довелось увидеть мансарды под двускатными крышами заклятого ведьмами Аркхама и его георгианские балюстрады, когда я приехал в город по делу одного клиента, чтобы помочь защитить его владения в древнем Иннсмуте от непрошенных вторжений правительственных агентов и полиции, которые полностью взяли в свои руки этот осажденный призраками городок, отпугивающий от себя людей, хотя прошло уже несколько месяцев со времени таинственного уничтожения зданий в кварталах у самого моря, а также взрыва Дьявольского Рифа, над которым, казалось, постоянно висело облако ужаса. Эта тайна с тех пор тщательно охранялась и скрывалась от публики, хотя я знал о какой-то газетке, претендовавшей на то, что только из нее можно узнать подлинные факты об Иннсмутском
Кошмаре – в ней была напечатана рукопись какого-то частного лица из
Провиденса.
В то время проехать в Иннсмут было невозможно, потому что люди из
Тайной Службы перекрыли все дороги; тем не менее, я представился нужным лицам и получил заверения, что собственность моего клиента будет полностью защищена, поскольку его владения располагаются на достаточном удалении от береговой линии. Поэтому я приступил к другим, более мелким делам в Аркхаме.
В тот день я отправился обедать в небольшой ресторанчик неподалеку от Мискатоникского Университета и, войдя во внутрь, услышал, что ко мне обращается чей-то знакомый голос. Я поднял голову и увидел доктора Лланфера, директора университетской библиотеки. Казалось, он был чем-то расстроен, и лицо его явно выдавало эту озабоченность. Я пригласил его отобедать со мной, но он отказался, однако сел за мой столик, примостившись как-то боком на краешке стула.
– Вы уже видели Пола Туттла? – отрывисто спросил он.
– Я собирался навестить его сегодня днем, – ответил я. – Что-то случилось?
Доктор Лланфер чуть-чуть покраснел, как мне показалось, немного виновато.
– Этого я не могу сказать, – осторожно ответил он. – Но в Архкаме распускаются какие-то мерзкие слухи. И «Некрономикон» снова исчез.
