Ольга Дорогутина - Сквозь сон (СИ)
ПРОГУЛКА В ПРОШЛОЕ
Шаловливый солнечный лучик скользнул по лицу девушки. Полина улыбнулась и открыла глаза. Яркое апрельское утро не оставило ее равнодушной. Она сладко потянулась и легко вскочив с постели, танцующей походкой отправилась на кухню. Щелкнуло оживая радио:
«И мне не жалко того,
что так бесконечен мой путь.
В ее хрустальной спальне
постоянно, постоянно светло…»
Легкий перезвон посуды, шум воды… и через минуту терпкий, волнующий аромат кофе разлился по квартире. Короткая трель дверного звонка нарушила, воцарившуюся идиллию утреннего ритуала. Перезвон ключей, лязг замка и сияющее лицо Димки, сжимающего в руке букетик полевых цветов.
— Привет! Ты не поверишь, что я нашел, — затараторил парень, делая шаг вперед и принюхиваясь. — Кофе? Здорово! Угостишь? Ты представляешь… — шипение убегающего утреннего нектара заставило его прекратить свой сумбурный монолог.
Он беззастенчиво отодвинул девушку, и, на ходу снимая ботинки, прошел в кухню. Полина вновь захлопотала у плиты, а Дима продолжил:
— Тот бункер, что мы нашли помнишь?
— Конечно, жаль входы завалены. Там после войны, наверное, и не было никого, — в ее голосе промелькнуло неподдельное разочарование.
— Я еще один нашел! Видимо кладка обвалилась, лаз большой, мы пролезем! Ты со мной или струсишь?
— Конечно иду, когда?
— Да хоть сейчас! — он, как никто знал ее любовь к авантюрам, именно благодаря им, парочка была вместе, несмотря на частые ссоры.
— Кофе довари, я быстро! — радостный вихрь унесся в комнату, где принялся в ускоренном ритме хлопать дверцами шкафа и выдвижными ящиками.
Через пять минут вернулась Поля, одетая в камуфляжную форму и схватила чашку с обжигающим напитком. Зажмурившись пригубила и недовольно сморщилась.
— Снова испортил, и как у тебя это постоянно получается?
— Зато выйдем скорее, — Дима виновато улыбнулся.
Тропинка петляла по абсолютно ровному полю, руководствуясь одной ей понятной логикой. Сухая прошлогодняя трава потрескивала под ногами, а юные цветы издавали одуряющий аромат. Вот и перелесок, скрывающий следы бомбежек и разрушенный бункер.
— Совсем немного осталось, даже вглубь заходить не нужно, — парень лучился гордостью за свое открытие.
В земле обнаружилась небольшая пещерка, выложенная красным кирпичом. В импровизированном полу зияла широкая трещина.
— Чур я первая, — Полина подпрыгивала на месте от нетерпения, пока Дима не прижал ее к себе, опасаясь обвала.
— Если не считать, что я уже спускался, то да первая, — девушка обиженно надула губки. Она вышла из укрытия и привязала веревку к ближайшему дереву.
— Да там не глубоко, можно и так спрыгнуть.
— Зато выбираться удобно, — Полина смело соскользнула в темноту подземелья.
Они шли по длинному пустому коридору, испещренному дверьми. Ей была любопытна любая мелочь, она заглядывала во все комнаты, выхватывая лучем от фонарика каждый сантиметр бункера. Больше всего он напоминал барак. Большинство помещений когда-то были жилыми. Двухъярусные кровати, тумбочки, шкафы, все хранило отпечаток чужой памяти, которую похоронили под землей. Увлеченная девушка даже не заметила, как отделилась от своего спутника. Очередной поворот привел ее к завалу.
Вздох разочарования поглотил скрип двери за спиной.
— Дим, ты? Нашел что-нибудь? — В ответ не донеслось ни звука.
— Шутник нашелся. Вот и сиди там, а я на выход. — Полина тихо прокралась к двери и затаилась.
Минута, другая… В комнате включилось радио, треща и вылавливая нужную волну.
— Подготовился, значит, ну ладно, — девушка резко распахнула дверь, и застыла. Маленькая комнатка, освещалась тусклой лампочкой, встроенной в стену. На кровати накрахмаленное белое белье. Небольшой столик посередине комнаты, аккуратно накрыт кружевной скатертью. Но самым удивительным, и почему-то пугающим был запах. Казалось, хозяйка, на секунду оторвавшись от приготовления обеда, вышла к соседке за солью.
Полина попятилась к двери, боясь издать лишний звук. Даже сердце стучало неоправданно громко. В коридоре тишина накрыла ее с головой. Дойдя до следующей двери, она остановилась. В ней боролись страх и любопытство. Решительно, не давая себе передумать, девушка дернула за ручку.
И снова комната ожила в ожидании хозяев, встречая умопомрачительным ароматом. Главное украшение, маленький букетик ландышей в грубой металлической кружке.
Уже не стараясь двигаться тихо, бросилась к выходу. Ее ждали. Возле стены, у завала стояли люди. Бледные, почти прозрачные. Не двигаясь, не пытаясь заговорить они… смотрели. Боль, отчаяние, обреченность. Каждый, только взглядом, рассказывал свою историю.
Ноги Полины подкосились, не в силах выдержать груз накативших эмоций. Паника нарастала, как снежный ком, готовый в мгновение поглотить маленькое неразумное существо. Собрав воедино все, что осталось от нее, как от человека, побежала к спасительной реальности. Туда, где мрак подземелья разрезал единственный луч света. Настоящего, живого. Веревка, как спасательный круг, дарила надежду. Глаза ослепило яркое солнце. Тяжело дыша она пыталась отползти от проклятого бункера. «Веревка! Нужно поднять!» Уже рванулась обратно… «А как же Димка? Он еще там! Или нет? Бросил! Предатель!» Шатаясь, пошла в сторону дороги. Снова волна чужой боли. Оглянулась. Глаза в глаза с теми, что когда-то были людьми, и слаженный шепот единого организма.
— Помни. Помни. Помни! — все громче звучал в голове, выворачивая душу наизнанку.
Пальцы сжали влажные измятые простыни. Тяжелое дыхание, как после долгого бега, и единственное слово что молотом стучало в мозгу. Помни.
Я за тебя умру.
Подвал. Красный кирпич покрыт отвратительными пятнами зеленой плесени. Иду, боясь коснуться холодных, скользких стен. Паутина лезет в глаза, воздух такой затхлый, что еле удается пропихнуть его в легкие.
Как же много развилок. Сколько поворотов уже пройдено в лабиринте, освещенном редкими тусклыми лампочками. Каждый шаг оставляет глубокий след в вековой пыли.
Я должна найти! Что? Кого? Не знаю… но точно здесь. Рядом. Чувства обострились до предела. Еще немного! Один шаг, один вздох… Мгновение и свет выхватывает из темноты силуэт, словно вжавшийся в стену.
Скелет! Руки прикованы к потолку, алыми кровавыми ошметками висит на нем полусгнившее вечернее платье.
Замираю, вглядываясь в пустые глазницы, ища ответ, не в силах пошевелиться. По воздуху пробежала еле заметная рябь, мигнув, погасла последняя лампочка. Но я все вижу. Вижу, как побелевшие кости обретают плоть, как глаза наполняются осмысленностью и злостью. Женщина. Аристократические черты лица, белая кожа, высокомерный взгляд. Словно не она здесь пленница. Страх пробирается под кожу, заполняя все нервные окончания. Несколько бесконечно — долгих минут и все закончилось. На бледном лице заиграла ехидная усмешка.
