Фридрих Шиллер - Духовидец ( Из воспоминаний графа фон О***)
Мы пожелали друг другу доброй ночи, и, придя к себе в комнату, я отметил в своих записях день и час этого происшествия. Случилось это в четверг.
На следующий день принц сказал мне:
— Может быть, нам пройтись по площади святого Марка и поискать нашего таинственного армянина? Мне непременно хочется узнать развязку этой комедии.
Я охотно согласился. До одиннадцати часов мы бродили по площади. Армянина нигде не было видно. Четыре вечера подряд мы повторяли нашу прогулку, но по-прежнему без всякого успеха.
Когда мы на шестой вечер выходили из нашей гостиницы, я вздумал сказать слуге, — не помню, случайно или намеренно, — где надобно нас искать, если нас будут спрашивать. Принц, заметив мою предусмотрительность, наградил меня улыбкой. На площади св. Марка толпилось много народу. Не прошли мы и тридцати шагов, как я заметил армянина: он торопливо пробивался сквозь толпу, ища кого-то глазами. Только мы вознамерились подойти к нему, как к нам, запыхавшись, подбежал барон фон Фрейхарт, состоявший в свите принца, и передал письмо.
— На письме траурная печать, — добавил он, — мы решили, что оно не терпит отлагательства.
Меня словно громом поразило. Принц подошел к фонарю и начал читать письмо.
— Мой кузен скончался! — воскликнул он.
— Когда? — взволнованно перебил я его.
Он взглянул на письмо:
— В прошлый четверг, в девять часов вечера.
Не успели мы опомниться, как рядом с нами очутился армянин.
— Ваш титул известен, ваша сиятельство! — обратился он к принцу. — Торопитесь домой. Там вас ожидают посланцы сената. Примите без колебаний высокие почести, которые вам желают оказать. Барон фон Фрайхарт забыл вам сообщить, что ваши векселя прибыли.
И он исчез в толпе.
Мы поспешили к себе в гостиницу. Все оказалось так, как сообщил нам армянин. Принца встретили три нобиля республики, чтобы с почестями проводить его в сенат, где уже собралась вся высшая знать города. Он едва успел беглым кивком дать мне понять, чтобы я не дожидался его прихода.
Вернулся он около одиннадцати часов вечера. Он вошел в комнату серьезный и задумчивый и, отпустив слуг, крепко сжал мою руку.
— Граф, — сказал он мне словами Гамлета: — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».
— Монсеньер, — ответил я, — вы как будто забыли, что сегодня отойдете ко сну с новой великой надеждой!
Покойный считался наследным принцем; он был единственным сыном нынешнего владетельного герцога, человека старого и больного, уже не имевшего надежд на продолжение рода. Между нашим принцем и престолом стоял только его дядя, тоже бездетный и не ожидавший потомства. Упоминаю об этих обстоятельствах только потому, что о них пойдет речь в дальнейшем.
— Не напоминайте мне об этом! — сказал принц. — Даже если бы корона уже сейчас принадлежала мне, я не стал бы думать о столь ничтожном обстоятельстве. Другие мысли занимают меня… Если только догадка армянина не простая случайность…
— Да возможно ли это, принц? — перебил я.
— …то я готов сменить будущую свою корону на монашескую рясу, — закончил он.
* * *На следующий вечер мы раньше, чем обычно, вышли на площадь св. Марка. Внезапный ливень заставил нас искать убежища в кофейной, где играли в карты. Принц стал за креслом какого-то испанца, наблюдая за игрой. Я прошел в соседнюю комнату и занялся чтением газет. Внезапно я услышал шум. До прихода принца испанец был в непрестанном проигрыше, теперь же он выигрывал на каждую карту. Игра круто изменилась, и понтирующий, осмелев от неожиданного поворота фортуны, уже грозил сорвать банк. Венецианец, державший банк, в оскорбительном тоне заявил принцу, что он приносит несчастье, и попросил его отойти от стола. Принц только холодно взглянул на него, но не отошел; не тронулся он с места и тогда, когда венецианец повторил свои обидные слова по-французски. Полагая, что принц не понимает ни одного из этих языков, венецианец с презрительной усмешкой обратился к присутствующим:
— Скажите, господа, как мне объясниться с этим шутом? — при этом он встал и хотел взять принца за руку, но тот, потеряв терпение, крепко обхватил венецианца и с силой швырнул его об пол.
В зале поднялось волнение. Я вбежал на шум и невольно окликнул принца по имени.
— Берегитесь, принц! — необдуманно добавил я. — Ведь мы в Венеции!
При имени принца наступила глубокая тишина, потом послышался ропот, показавшийся мне опасным. Все итальянцы, сбившись толпой, отступили в сторону; наконец, все они покинули зал, где остались только мы оба да еще испанец и несколько французов.
— Вы погибли, ваша сиятельство, — говорили они, — вам надо немедля уехать из города. Венецианец, с которым вы так сурово обошлись, знатен и богат, а убрать вас с дороги ему будет стоить всего лишь пятьдесят цехинов.
Испанец предложил позвать для охраны принца стражу и проводить нас домой. То же предлагали и французы. Мы стояли в раздумье, решая, что нам делать, как вдруг двери распахнулись и вошло несколько служителей государственной инквизиции. Они предъявили приказ правительства, где нам обоим предписывалось немедленно следовать за ними. Под сильной охраной нас довели до канала. Здесь ожидала гондола, в которую нам пришлось сесть. Перед тем как высадиться на берег, нам завязали глаза. Нас повели по высокой каменной лестнице, потом по длинному извилистому переходу — над обширными сводами, как я мог заключить по гулкому эху, повторявшему наши шаги. Наконец, мы достигли второй лестницы и по двадцати шести ступеням спустились вниз. Мы вошли в зал, где с нас сняли повязки. Нас окружали почтенные старцы, одетые во все черное, стены скудно освещенного зала были занавешены черными сукнами, и в мертвой тишине, царившей в собрании, все это создавало страшное впечатление. Один из старцев, вероятно великий инквизитор, приблизился к принцу и с суровой торжественностью спросил, указывая на венецианца, которого подвели к нему:
— Признаете ли вы этого человека за своего обидчика в кофейной?
— Да, — ответил принц.
Старец обратился к задержанному:
— Тот ли это человек, которого вы намеревались убить сегодня вечером?
Пленник ответил утвердительно.
Тут круг расступился, и мы с ужасом увидели, как голова венецианца покатилась с плеч.
— Удовлетворены ли вы? — спросил великий инквизитор.
Принц лежал в обмороке на руках своих провожатых.
— Ступайте! — грозным голосом продолжал старец, обращаясь теперь ко мне, — и впредь не судите слишком поспешно о правосудии в Венеции.
