Дмитрий Кузнецов - К свету
— Вещь! — Авторитетно заявил толстяк, показывая трофей приятелям.
— Отдай! — Глеб вскочил на ноги и гневно уставился на обидчика. — Это мое!
— А ты отними, — толстяк ехидно заулыбался, поднимая зажигалку над головой.
Глеб запрыгал рядом, пытаясь ухватить хулигана за руку. Пацанята захихикали, наслаждаясь сценой унижения. Толстяк, будучи выше ростом на голову, легко присекал нелепые попытки и откровенно развлекался.
— Ну отдай! — Захныкал Глеб наконец. — Этот папин подарок! Отдай сейчас же!
Толстяк с силой отпихнул Глеба, и тот повалился на пол, больно ударившись о холодный бетон. Из ушибленного носа показалась тонкая струйка крови. Мальчик был готов разреветься. Отчаяние и обида нахлынули с такой силой, что захотелось сию же секунду исчезнуть… пропасть… сгинуть из этого ужасного места… и оказаться рядом с родителями, которых ему так не хватало…
— Встань и подбери сопли!
Резкие слова прозвучали настолько неожиданно, что Глеб непроизвольно дернулся. А в следующее мгновение осознал, что уже слышал этот грубый мужской голос. Совсем недавно. И с ужасом обернулся.
Перед ним стоял тот самый сталкер, огромный и невыносимо чуждый. Оказалось, он находился рядом все это время, наблюдая за унизительной процедурой. Ослушаться сталкера Глеб не посмел и потому подскочил как ужаленный.
— Чего ты боишься больше, пацан? Быть побитым или остаться без своей цацки? — Отшельник сверлил Глеба злым напористым взглядом так, что тот не смел отвести глаза. — Это ТВОЯ вещь. И принадлежит она ТОЛЬКО ТЕБЕ. И НИКОМУ ДРУГОМУ.
Сталкер ронял тяжелые фразы, словно рубил топором, и с каждым произнесенным словом с мальчика слой за слоем слетала шелуха страха и отчаяния, обнажая обжигающую злобу. Пальцы сами собой сжались в кулаки, и в следующее мгновение Глеб, хищно оскалившись, прыгнул на толстяка. Тело сработало на инстинктах. Вцепившись обеими руками в сальные волосы обидчика, мальчик со всей силы ударил лбом. Толстяк отшатнулся, закрыл разбитый рот руками и истошно завопил. Зажигалка упала на бетон платформы. Глеб подхватил свое сокровище и, обернувшись к приятелям хулигана, зло оскалился. Он хрипел и угрожающе припадал к земле, твердо решив до конца отстаивать свое право на обладание зажигалкой. Однако приятели толстяка предпочли ретироваться. Спустя секунду их и след простыл.
Отшельник без тени эмоций проследил, как Глеб плюхнулся на пол, прижимая к груди драгоценную безделушку, и побрел к костру. Всполохи пламени неровным светом озаряли лица сидящих в круге людей. Среди множества знакомых изможденных лиц Глеб заметил несколько новых. Незнакомцы… Вспыхнувший интерес заглушил бушевавшие эмоции, и мальчик, спрятав зажигалку поглубже в карман рваных штанов, подобрался поближе к огню.
Пришлые отличались опрятной одеждой и странными широкими поясами, на которых вместо оружия болтались всевозможные инструменты — молотки, кусачки, отвертки… Странная парочка явно притопала с Техноложки. Об этой станции Глеб слышал много удивительных историй. Говорят, там повсюду яркий свет и куча всевозможного оборудования и станков. А свиноферм и грядок якобы вообще нет. Все съестное «технари» покупают у других станций, в обмен на оружие и разные, нужные в хозяйстве механизмы.
Главного Глеб определил сразу. Вот этот… с бородкой и строгим лицом. Он прокашлялся и, обменявшись мимолетными взглядами с присевшим рядом Нестором, обратился к сталкеру:
— Так ты и есть Отшельник?
Сталкер проигнорировал вопрос, протягивая руки к уютному теплу огня.
— Ты не принял наше приглашение. Поэтому мы здесь. Как говорится, если гора не идет к…
— Зачем я понадобился альянсу? — Грубо прервал Отшельник.
Технарь осекся на полуслове, однако быстро сориентировался, продолжая:
— А ты догадливый, сталкер… Да, мы представляем здесь Приморский альянс и у нас для тебя работа.
— Мне не нужна работа.
— Хорошо, — технарь насупился. — Не работа… Нам нужна твоя помощь, Отшельник. Это очень важно для альянса… Для всех важно.
— Что конкретно вы хотите? — Сталкер посмотрел на технаря как на особо назойливую муху.
— Здесь мы не можем сказать всего… Но это касается некой экспедиции… Мы посчитали, что ты — лучшая кандидатура, и сможешь провести отряд…
— Куда? — снова прервал Отшельник.
— Эм-м… — Технарь вдохнул побольше воздуха. — В Кронштадт.
Сталкер молча поднялся и двинулся к выходу со станции. Делегаты подскочили словно ужаленные.
— Патроны, сталкер! Много патронов! Столько, сколько сможешь унести!
Жители с интересом прислушивались к тщетным уговорам гостей.
— Еда! Лекарства! Оружие!
— Остынь, технарь, — бросил Отшельник через плечо.
— Это твое последнее слово, сталкер?
— Нет. — Отшельник обернулся, недобро зыркнув на технаря. — Иди на хер.
— А вот это его последнее слово, — прокомментировал ухмыляющийся Палыч.
Технарь сник… Поразмышляв пару секунд, вдруг встрепенулся.
— Альянс может быть весьма щедрым! — Старший судорожно подбирал слова. — Любая плата, Отшельник! Все, что захочешь!
Сталкер остановился. Словно в страшном сне, медленно поднял руку…
— Я беру его. — Палец остановился, показывая прямо на Глеба…
Мальчик впал в ступор. Ужас прокатился по телу колючим ознобом. Во рту пересохло. Не в силах отвести взгляд от жуткого пальца, Глеб будто сквозь вату услышал, как перешептываются технари с главой станции. Нестор эмоционально жестикулировал руками, а его восклицания становились все громче, пока мальчик не услышал отчетливое:
— Да как у вас вообще язык поворачивается такое предлагать!
Глеб облегченно выдохнул.
— Десять кило свинины за пацана! Где такое видано?! — Никонор посмотрел в сторону обомлевшего Глеба и поспешно отвел глаза. — Вес на вес. И баста!
Дальнейшие события Глеб помнил плохо. Все было словно в тумане. Слезы жгли глаза… слезы обиды и страха. Словно в немом кино, перед взором мальчика проносились фрагменты один нелепее другого… Старик Палыч с негодованием мечется по платформе между Нестором и технарем, грозно выговаривая то одному, то другому. Девочка Ната ревет у матери на руках, испуганно глядя на Глеба. Никонор, потупившись, обсуждает с технарями детали сделки… А потом над мальчиком нависла фигура сталкера:
— Ты все слышал, парень. Сожители твои — дерьмо, воздух — дерьмо, да и работа твоя, наслышан — тоже одно сплошное дерьмо. Здесь нечего ловить. Пошли.
Глеб утер слезы драным рукавом, в последний раз окинул взглядом своды родной Московской и поплелся за Отшельником, всем сердцем чувствуя, что возврата к прежней жизни уже не будет.
