Даша Пар - Алая колыбель
На последние деньги купила себе небольшой домик в пригороде Lake Clifton, Западной Австралии. Он располагался в тихом и уединённом месте на берегу одноимённого озера. Я специально подыскала себе такое место, где мне не нужно было постоянно держать себя в руках. Это стоило недёшево, однако, когда увидела дом, то просто влюбилась в него. Окружённый невысокими деревьями, одноэтажный с глубоким прохладным подвалом и небольшим бассейном во дворе. Построенный из красного кирпича, густо заросший тёмно-зелёным плющом и с застеклённой со всех сторон лоджией, делающей эту комнату идеальной для рисования, он влюбил в себя с первого взгляда, первого прикосновения!
Внутреннее убранство также оставило приятное впечатление, хоть мебель и выглядела самой древностью, но комнаты были просторными и светлыми. Большие окна, выходящие на озёрную сторону, дарили прекрасные виды австралийских закатов, ярко-красным подсвечивающие неглубокие воды Клифтонского озера. Понравилось, что солнце в этом месте садиться именно с этой стороны. Это позволяло спокойно спать по утрам и не бояться, что солнечный свет нарушит покой. Сам участок вокруг дома не было огорожен оградой, только со стороны дороги участок был спрятан за высокими туями, в ветвях которых пряталась старая проржавевшая ограда. Также на участке с этой стороны росли кустарники барбариса и сирени. Густой неподстриженный газон радовал своей заброшенностью, как и многочисленные паучьи паутинки, попадающиеся на глаза то здесь, то там.
Агент, продающий дом, сказал, что здесь раньше жила одна писательница-отшельница. Она довольно неплохо зарабатывала, чтобы под конец жизни позволить себе окончательно превратиться в затворницу. Отсюда этот дом и стал таким ветхим. Мужчина честно предупредил, что если хочу прожить в этом доме долгую жизнь, то в него нужно вложить немалые средства.
Когда он это говорил, мысленно усмехнулась про себя. Долгая жизнь, как же. Через десять-пятнадцать лет придётся уехать отсюда на другой конец света. Например в Канаду. Но, разумеется, я не стала ему говорить об этом, а просто сказала:
– Я беру этот дом.
Так у меня почти полностью закончились деньги. Конечно, я припасла немного на чёрный день, однако длина жизни подразумевала, что чёрные дни будут частыми гостями, а денег не хватит до «конца». Поэтому я устроилась на работу в местный книжный магазин, из тех, что называют букинистическими. Однако, несмотря на то, что основой доход хозяин получал через интернет, а сама профессия подразумевала частые поездки по всему свету, здесь также имелись и современные книги, которые с удовольствием покупали местные жители. Могу сказать, что мне повезло найти такую интересную работу. Помимо того, что я была кассиром, также помогала читателям с выбором книг, да и вообще – вела все дела, пока хозяин был в отъезде. Знаете, я до сих пор не понимаю, почему он так тепло отнёсся ко мне – ведь я не была ни местной жительницей, ни выпускницей хорошего колледжа по нужной специальности. Просто новый житель города, из тех, кого называют «пришлыми».
На этом моё везение не закончилось, у меня неожиданно проснулась тяга к рисованию. Несмотря на внутренние убеждения, что краски остались в прошлом, руки сами потянулись к бумаге, и я обнаружила себя сидящей в лоджии, освещённой зеленоватым блеском луны. Тряпка, которой вытирала пыль, валялась на полу, а ведро с мыльной водой вообще опрокинулось, и небольшая лужица собралась возле ног. Бросив взгляд на рисунок, расплакалась. Там была изображена мама.
Выскочила из лоджии, как была, и опрометью бросилась в сторону озера. Его тёмно-синие прохладные воды приняли, как родную, смывая с сердца всё, что накопилось за последний год. Я не позволяла себе плакать с того жгучего ясного дня, когда убила их. Солёные красные слёзы смешивались с водой, унося всю горячую горечь, жгущую изнутри. Выбравшись из воды, в изнеможении рухнула на песок, закрывая глаза руками и позволяя себе кричать во всё горло, не боясь быть услышанной. Била руками по земле и проклинала этот мир, стараясь выплеснуть наружу свою сущность. Я хотела освободиться и вновь стать той маленькой девочкой, крадущейся во тьме ночной навстречу своей судьбе. Боже, почему, ну почему я выбрала именно ту дорогу, что привела меня к нему? Всё было бы по-другому, если… Но что говорить, жизнь не изменится от моих слов, но выплакавшись и приняв холодный душ, стало легче дышать.
Но было ещё кое-что тёмное в закоулках памяти. Это дневник, хранящийся в спальне – дневник Давида. Я так и не спросила его, как же он нашёл меня, но что-то подсказывает, что эта связано с Константином. Боже, ещё один камень на сердце, который ноет и стонет, заставляя сжиматься от невыносимой тоски и печали. В последнее время часто спрашиваю себя – если бы я знала Давида так же, как знаю сейчас, что-нибудь изменилось? Я пошла бы на предательство и убийство? Незнание ответа на этот вопрос пугало.
* * *Возле тёмного, ночного окна стоял мужчина и рассматривал ярко-горящие на небе звёзды. Его руки были заложены за спину, а губы плотно сжаты.
– Мы нашли её! – раздался чуть взволнованный голос от дверей.
– Долго же вы искали, – торжествующая усмешка засияла на лице мужчины, и он повернулся к пришедшему. – Где?
– Пришлось попотеть, чтобы отыскать девушку. Нам не везло, пока кое-кто не догадался проверить её брата. Он вышел из психиатрической лечебницы и покинул город. Далее оставалось лишь хорошенько покопаться в этом городе… если бы не охотники, обитающие там, мы нашли бы её раньше.
– Так где она? – терпеливо спросил мужчина, постукивая пальцем по подоконнику.
– В Австралии, – сильно выдохнул подчинённый, – она сейчас в маленьком городишке Lake Clifton.
– Хорошо, это хорошо, – мужчина скрыл от пришедшего лёгкий вздох облегчения, вырвавшийся из его горла. Он боялся, что всё будет гораздо хуже.
– Что нам теперь делать? – нарушил паузу подчинённый.
– Как что? – с наигранным удивлением воскликнул мужчина, – ловить конечно, что ещё…
* * *По природе своей не могла точно сказать, кто я – одиночка или часть группы. Инстинкты каждый раз посылали различные видения охоты, будь то одиночное лавирование сквозь толпу или же пьянящая компанейская удаль. Подчас тянуло бросить всё и уехать туда, где меня примут, как свою. Туда, где не нужно каждую секунду притворяться человеком и следить за каждым движением. Где не нужно постоянно лихорадочно вспоминать легенду и добавлять в неё правдоподобные детали. Я смотрю на то, сколько всего было мною сделано и понимаю – недостаточно. В городе считают меня слишком странной и нелюдимой. Дошло до того, что теперь вынуждена покупать человеческую пищу, чтобы люди не шептались по углам. Вынуждена каждое утро наносить на своё лицо толстый слой солнцезащитного крема, чтобы хоть как-то продержаться в этом чересчур солнечном городе. Приходиться делать вид, что я слепа, глуха и мимолётна, как человек. Каждое утро тренируюсь перед зеркалом, заставляя свои глаза быть «человечьими», но всё равно случаются осечки, после которых приходиться использовать гипноз. Чтобы ни делала, ни говорила – люди смотрят слишком настороженно, слишком внимательно и пристально, за спиной раздаётся выдуманный шёпот: «Мы тебе не верим! Ты не такая, как мы». Наверное, так происходит из-за того, что я поселилась в слишком маленьком городке, где каждое незначительное событие вызывает шумные толки и пересуды. Мой приезд привлёк внимание местных жителей, мою персону обсуждали с первых минут появления. Все строили предположения кто я и откуда, но никому и в голову не могло прийти, кто я на самом деле. Цивилизация слишком далеко ушла от бабушкиных сказок, а телевидение и современная индустрия развлечений слишком извратила представление сверхъестественного, чтобы люди могли в него поверить. Однако вот в таких маленьких городках ещё остались некоторые суеверия, выражающиеся в – «Ведьма!». Что поделаешь – городок-то маленький, население всего четыреста с небольшим человек, большинство из которых живёт в Туартской роще, раскинувшейся дальше от озера.
