Кэмерон Доки - Одержимые страстью
— «Проклят ли Русский холм? Автор Фиби Холлиуэл», — прочла та вслух и посмотрела на сестру. — Что ты еще придумала, Фиби?
— Ты проглядела самое главное, — ответила Фиби, указывая на жирную цифру, написанную от руки красными чернилами. — «Пять за необычную трактовку легенды», — прочла она с гордостью.
— Как в школе? — спросила Пайпер. Фиби закатила глаза.
— Именно так. Я поступила в государственный колледж, чтобы пройти курс под названием «Легенды и фольклор: открытие сверхъестественного в Сан-Франциско».
— Ты? — только и смогла выдохнуть Прюденс. От сестрички можно было ожидать всего, но только не любви к науке.
— А что такого? — ощетинилась Фиби.
— Да, но… — начала Пайпер.
— Ладно, признаю, что никогда особенно не любила учиться, — сказала Фиби. — Но как только мне попался в справочнике такой необычный курс, я тут же поняла, что должна его окончить. Ведь там проходят мифы и легенды о колдовстве и сверхъестественных силах в Сан-Франциско.
— Но что в нем проку? — спросила Пайпер.
— Как что? — ответила Фиби. — Ведь после окончания курса я смогу защитить диплом!
— Великолепно, — сказала Прю. — Но к чему такая секретность? Почему ты нам обо всем не рассказала?
Фиби пожала плечами:
— Честно говоря, боялась завалиться. И решила ничего не говорить, пока не получу первую отметку.
— Забавно, — заметила Пайпер.
— Ага, — ухмыльнулась Фиби и с торжествующим видом прислонилась спиной к кушетке. Внезапно на ее лице появилось странное выражение. — Девчонки, а можно я вас кое о чем спрошу?
— Конечно, — ответила Прю.
— Почему мы сидим на полу?
Удивленная Прюденс покатилась со смеху и посмотрела на Пайпер. Та коротко кивнула.
— Потому что он нам приглянулся, — ответили старшие сестры хором.
Фиби застонала и зарылась лицом в ладонях.
— Недостаток сахара в крови. Верные признаки, — произнесла она, затем поднялась и потянула Прю за руку. — Идем. Я знаю великолепный суши-бар. Если поторопимся, можем успеть до закрытия.
— Ты говорила о нем еще на прошлой неделе, — ответила Прюденс, покорно поднимаясь на ноги. — Поэтому мы и заказали столик на полседьмого.
— Правда? — спросила Фиби, принимаясь за среднюю сестру. — Замечательно. Но ведь уже почти семь. Надо бежать. Не упускать же такую возможность.
Прю и Пайпер одновременно закатили глаза.
— Отправляйтесь выводить машину, — сказала Прюденс. — Я иду через три минуты.
Как только сестры выпорхнули за дверь, она собрала лепестки и выкинула букет в мусорное ведро.
Прю так и не нагадала себе любовь, но теперь вдруг она стала ее мало волновать. Так или иначе, что-нибудь да подвернется, хотя и неизвестно, каким образом. Где-то ходит по свету ее единственный парень. Вот если бы он только поскорее объявился! Но сейчас ее ждал праздничный вечер в компании сестер. И Прю вылетела из комнаты, на ходу хватая плащ. Сестры были единственной постоянной величиной в ее непредсказуемой жизни.
— Считаю раз. Считаю два. Продано мистеру Дилану Томасу! — выкрикнул аукционер «Бакленда».
Прюденс сидела в переднем ряду аукционного зала, ожидая, когда покупатель пройдет мимо нее. Она чуточку завидовала ему. Ведь он отхватил стул, на который Прю положила глаз. Однако теперь пришлось улыбнуться счастливчику.
— Вы купили стул Уильяма Морриса, — сказала она, протянув ему идентификационный номер. — Поздравляю, мистер…
Найдя его имя в списке, Прюденс вскинула брови. Дилан Томас… Что-то ужасно знакомое.
— Извините, но меня действительно так зовут, — сказал покупатель.
Прю моргнула. Неужели она высказала свою мысль вслух?
— Прошу прощения, — произнесла Прю.
Парень ослепительно улыбнулся. А Прюденс несколько смутилась. Дилан Томас относился к довольно красивому типу людей. Темные волосы падали ему на лоб, а сзади спускались аж за ворот рубашки. Его губы привлекали резкой контрастностью — они были и тонкими и чувственными одновременно. В его одежде тоже не обошлось без контрастов. Элегантный черный пиджак, белая льняная рубашка и обычные джинсы. Прю показалось, что перед ней поэт-романтик. Но, встретившись с ним глазами, она почувствовала себя, словно малютка на новогоднем утреннике в детском саду. Они оказались глубокими, гипнотизирующе синими, словно озерные воды.
— Меня действительно зовут Дилан Томас, — снова повторил он.
Прю почувствовала, как заливается краской. Она вовсе не собиралась быть такой настойчивой. И что на нее нашло?
— Мне только хотелось понять, почему ваше имя кажется мне таким знакомым, — объяснила она.
— Я уже привык к подобной реакции, — ответил Дилан Томас, мило улыбаясь. — Мое имя мне удружила мамочка. Чистокровная англичанка, она провела свой медовый месяц в Уэльсе, на родине поэта Дилана Томаса. Ну а когда через девять месяцев я появился на свет…
— У нее не было выбора, — закончила Прю. — Она назвала вас в честь самого прославленного валлийского поэта!
Прюденс улыбнулась, понимая, что ей понравилось имя покупателя. В нем сочетались одновременно и романтика, и мистификация. Глаза Дилана Томаса блеснули, заставляя ее сердце биться чаще. Он перегнулся через перила и указал на список в руках у Прю.
— Так как же мой антикварный стул, мисс… миссис… мисс…
«Замечательно, — подумала она. — Какой блестящий способ узнать, замужем ли я». И после секундного колебания ответила:
— Мисс Холлиуэл. Прю Холлиуэл.
Глаза Дилана как будто еще более посинели. Прю поняла, что напрасно зарекалась встречаться с мужчинами.
— Так что же с моим стулом, мисс Холлиуэл? — спросил он. — Вижу, вы никак не оторвете от него глаз. Извините, но вы не можете на него претендовать. Я его купил, он теперь мой.
Прю почувствовала, что еще сильнее заливается краской. И как он только догадался насчет стула? Работая в «Бакленде», Прюденс каждый день сталкивалась с бесценными, прекрасными и необычными предметами. Однако лишь немногие из них захватывали ее так, как этот стул. Грациозные простые линии, резная деревянная спинка и чудесная волнистая обивка как будто прямо созданы для нее.
— Вы точно угадали, — призналась Прю. — Я действительно имела на него виды.
— В таком случае он не пропал для вас безвозвратно, — ответил Дилан, приближаясь к ней и сверкая глазами. — Вы можете взглянуть на него, когда захотите.
Она рассмеялась. Какой-то невероятный парень! То и дело читает ее мысли. А может быть, нарочно заигрывает? В любом случае он совершенно неотразим.
— Прошу прощения!
