Филипп Мартынов - Древняя кровь
– Тогда вам надо побыть здесь, на берегу. Погулять ночь. Вон до тех холмов и обратно. Всю ночь! И смотреть на берег, не отрываясь!
– Тоже всю ночь?
– Не отрываясь! – наставительно ответил таец, после чего все они собрали вещи и отчалили.
Дик, оставшись у причала, свесил ноги в теплую воду и наблюдал за тем, как две лодки медленно исчезают в надвигающихся сумерках. После этого он действительно пошел прогуляться вдоль берега, до холмов и обратно, по извилистой вытоптанной дорожке. Из запасов у Дика были банка фасоли, пара бутербродов и «Доширак», который можно было погрызть сухим. Палатку раскладывать Дик не собирался, а москитов не боялся, поскольку они его почему-то не кусали. Дик говорил, что кровь у него неаппетитная, ядовитая. Такую кровь редкая тварь попробовать решится. Везет человеку…
– В общем, гулял я по берегу до часу ночи, – самозабвенно говорил Дик, даже не проверяя, уснул я или еще нет. – Природа там, ух! Отличная природа, скажу тебе. Ночи звездные, красивые. По озеру гладь, звездочки ныряют. Деревенька эта, водная, блестит огоньками, и такой уют от этих огоньков, такое спокойствие.
– И что в итоге? – пробормотал я. Спать хотелось неимоверно.
– В итоге я тоже уснул. Прямо на деревянном причале.
– Не сильно впечатляет.
– Ты дослушай, Фил, дослушай! Уснул и лежу, никого не трогаю. Снится мне даже что-то… А потом вдруг проснулся, будто от толчка какого. Глаза открываю, а на меня таец смотрит. Глазищи белые, а сам, что черная кошка в черной комнате. Ни хрена не видно, в общем. Спрашивает у меня на английском, надоело мне жить или нет? Я глаза протер и вижу, что у него в руках ружье для подводной охоты, восьмимиллиметровым заряжено. Пневматика, все дела. Я, понятно, тут же ответил, что не надоело. А сам незаметно в боковой карман брюк руку опустил, где у меня нож припрятан с внутренней стороны. Таец испуганный какой-то. Пойдем, говорит, со мной живо от берега. А сам то и дело на озеро смотрит. Тут я соображаю – что-то неладное творится. Хотел бы ограбить – не будил бы, не звал с собой. Да и кто с ружьем-то водным путников грабит?
– В итоге-то что? – не выдержал я.
– Отошли от воды метра на три. Таец меня лицом к озеру поворачивает, кивает, мол, смотри. Я во все глаза и смотрю. Вдоль берега туман стелется. Где-то петух орет. И вдруг вижу, что вода забеспокоилась. Сначала рябь пошла, потом волны одна за другой. А таец присел, меня за собой к земле потащил, ружье выставил и щурится в темноту, вглядывается. И знаешь, что я там увидел?
– Что?
– Ничего! Вот ничегошеньки путного! Только петух вдруг орать перестал, а вместо этого раздались тяжелые такие, мощные звуки, будто шло в нашу сторону что-то большое, массивное. Не шло даже, а ползло. Земля задрожала под ногами. Зашелестели листья. Звук нарастал, нарастал. Я реально чуть в штаны не наложил. А таец вдруг выстрелил в темноту, заверещал звонко и бросился наутек. Я следом за ним, в кусты, в лес. Тут уже не до приключений, лишь бы не потеряться. Бежал и бежал, не оглядываясь. А земля дрожала, будто при землетрясении. Хлынул запах противный, болотный. И звук этот свистящий… – Дик помолчал в трубке, будто заново переживал увиденное. – Заговорился я с тобой, Фил. Короче, по твоей части это дело. Собирай вещи и дуй ко мне.
– Так что это было? Ты уже двадцать минут меня мучаешь. Зачем приезжать-то?
Дик произнес негромко:
– Свадьба у меня. С англичанкой. Потом расскажу. А еще в озерах морской змей завелся. Который левиафан. Ну, не мифический, а настоящий. Живность у крестьян жрет, где-то все время прячется. Они его поймать пытались, а хрен там. Говорят, он сто метров в длину и пять в толщину. Тот самый таец, что меня с собой позвал, много интересного рассказал. Для них этот змей, что чудовище из старых легенд. У страха глаза велики, и все дела. Сказки, конечно, но сдается мне, что доля правды в этом есть. В общем, тварь земноводная, прячется в глубинах, метров двадцать точно будет. А? Приедешь?
Что я мог ответить лучшему другу, который позволяет себе звонить в такую рань и долго рассказывать об очередном путешествии?
– Иди к черту, – вяло отозвался я. – Сними мне нормальный номер в нормальном отеле с видом на пляж и купи виски. Дорогой. И чтобы никаких разговоров о невесте, пока я ее не увижу лично!
– Заметано! Будет тебе хижина, гамак, сладкое манго и попугай.
– Завтра вечером прилечу.
Трубку положили без «до свидания». Мишка Дикань забывал прощаться так же часто, как и извиняться. Впрочем, за это тоже мы все его и любили.
2
Пожалуй, стоит вставить что-то вроде предисловия, чтобы некоторые вещи стали более понятными.
Меня зовут Филипп, мне двадцать семь лет, из которых восемь последних я занимаюсь поисками криптидов. Криптиды, если верить «Википедии», это животные, которые в зоологии считаются несуществующими, мифическими или давно вымершими. А мы, криптозоологи, всячески противостоим современной науке и пытаемся доказать, что среди криптидов встречаются вполне себе настоящие и не вымершие существа.
Занимаюсь я этим делом на любительском уровне, не гоняюсь за ученым призванием и не пишу скучные книги о поисках снежного человека. Можно назвать это хобби, хотя я не совсем согласен. Не все готовы посвятить хобби всю свою жизнь. Я – готов. Наверное, это какая-то форма одержимости, которая мне лично не сильно мешает. Не знаю, как насчет окружающих…
Увлечение мое поддерживает и брат – примерный семьянин Глеб. Ему недавно исполнилось сорок. У Глеба есть жена Юля, двое замечательных сыновей – Вовка и Тошка – и собака Шульц неизвестной мне породы. То ли кокер-терьер, то ли ризер-корги… А еще слова о примерном семьянине были сарказмом, поскольку Глеб, как и я, с начала двухтысячных с ума сходит от криптидов. Раньше, до женитьбы, он готов был искать какую-нибудь неведомую зверушку в любом уголке мира, срываться с места и лететь из Москвы по двадцать часов, чтобы минут сорок поковыряться в земле в поисках нового вида японского кольчатого червя, а потом лететь обратно. Когда в жизни Глеба появилась Юля, ему пришлось сделать вид, что он остепенился. Так делают многие женатые мужчины. Закон семейного существования. Я подозреваю – Глеб настолько сильно вжился в роль, что время от времени и сам верит, будто лучше поспать в субботу подольше, чем поехать со мной в очередную экспедицию. Иногда мне приходится пинками поднимать брата с дивана, хотя все чаще мне это не удается.
Поймите, Юля женщина неплохая. Она отлично воспитывает детей, ухаживает за собакой и всегда готовит отменную шарлотку к моему приходу. Но иногда где-то внутри ее включается скрытый механизм под названием «образцовая семья», и тогда она заставляет Глеба носить костюм с галстуком, ходить в гости к примерным знакомым, соблюдать режим сна и кушать всем вместе за семейным столом. Мое появление обычно вносит некий хаос в размеренную жизнь старшего брата, но он обычно не против. Да и кто откажется от свежей порции адреналина?
