Крис Картер - Истина где-то там (Бессонница). Файл №204
Он присел и, пока не прикасаясь ни к чему, осмотрел оба предмета. Газету, вероятно, еще можно было подсунуть, хотя, сложенная вчетверо, она было все-таки толстовата, но вот кассета сквозь дверную щель явно не пролезала. Значит дверь открывали. Следов взлома, однако, на замке видно не было. Впрочем, Малдер и не ожидал их найти. Если уж работают профессионалы, то какие можно найти следы. Если работают профессионалы, следов, конечно, не будет.
Он поднял газету. В рубрике новостей красным толстым карандашом было отчеркнуто: «Известный врач погибает у себя в квартире». Ниже помещался портрет ─ полукруг растянутых губ, долженствующих, вероятно, изображать приветливую улыбку, нос крючком круглые, как у птицы, колючие маленькие глаза. Такие глаза подмечают все и ничего не прощают. Физиономия незнакомая. Малдер мог поклясться, что с этим человеком он никогда не сталкивался. «Крупнейший специалист в области сна… Автор многих работ, положивших начало революционным исследованиям в этой самой загадочной области человеческого сознания… Руководитель лаборатории… Член общества психиатров… Найден мертвым при обстоятельствах, по-видимому, исключающих умышленное преступление… Полиция тем не менее от комментариев пока воздерживается…» В общем, информации ноль. Непонятно, почему эту газету ему подсунули.
Малдер пожал плечами и вставил дискету в магнитофон. Сейчас же испуганный мужской голос спросил:
─ Девятьсот одиннадцать?
─ Слушаю вас, ─ отозвался деловитый голос дежурной.
─ Говорит доктор Гриссом… У меня в доме пожар!.. Коридор полон огня!.. Не выбраться!.. Я в ловушке!..
─ Ваш адрес семьсот пятьдесят шестая улица?..
─ Да, квартира ─шестьсот шесть!.. Шесь-ноль-шесть! Шестой этаж!.. Ради бога, поторопитесь!..
─ Машина выезжает…
Малдер слушал, высоко подняв брови.
Скиннер откинулся в кресле и посмотрел на Малдера. Голос доктора Гриссома, казалось, еще звучал; пленка, однако, кончилась, и магнитофон остановился.
─ Ну и что вы мне хотите сказать?
Малдер вытащил кассету из паза.
─ В статье, вот в этой самой статье, пожар не упоминается. Репортеры даже не подозревали, что был сделан вызов.
Он постучал пальцем по портрету доктора Гриссома.
Скиннер вздохнул и сцепил пальцы на груди перед галстуком. Он был без пиджака: жарко, солнце пронизывало кабинет, и листья пальмы в углу казались неестественно яркими. И таким же неестественно ярким казался государственный флаг за спиной Скиннера. Красные и синие полосы горели, словно только что нанесенные свежей краской.
─ Спасибо, агент Малдер, я умею читать.
Ирония в голосе отстраняла и указывала на начальственную дистанцию.
Малдер напористо произнес:
─ Компания Гриссома имела несколько грантов от правительства США. Наше бюро поэтому имеет полное право расследовать данный случай…
─ Именно поэтому вы и хотите просить у меня это дело?
─ А разве оснований у нас недостаточно?
Скиннер промолчал.
─ Я думаю, что обстоятельства, связанные со смертью Гриссома, требуют подробного рассмотрения, ─ сказал Малдер. ─ Это самое меньшее, что мы можем сделать. Я звонил в полицию Нью-Йорка, но они даже слушать ни о чем не хотят без подписи генерального прокурора.
─ Откуда у вас эта кассета? ─ спросил Скиннер. Подождал немного, но не дождался ответа. Понимающе усмехнулся. ─ Я вижу, кто-то сделал именно так, чтобы вы поверили: в статье сказано далеко не все.
─ В ней и сказано далеко не все.
─ А другие свидетельства?
─ Мой источник, единственный мой источник, которому я когда-либо по-настоящему доверял, сейчас умер; вы знаете…
─ Мне очень жаль…
─ Мне тоже.
─ Я хотел бы быть уверенными, что нас не толкают туда, где нам нечего делать, Малдер.
Он поднял голову, и никелированная оправа очков блеснула на солнце.
Малдер настойчиво повторил:
─ Мы имеем полное право расследовать данный случай.
─ Не всегда следует пользоваться теми правами, какие имеешь. Это утомительно…
─ Тогда, если забыть о правах, я мог бы напомнить о наших обязанностях.
─ Что вы хотите сказать?
─ Мы ведь призваны заниматься именно подобными случаями, не так ли? Случаями, способными создать угрозу собственности или интересам правительства Соединенных Штатов.
─ Демагогия, ─ подумав, сказал Скиннер.
─ Любая политика ─ демагогия…
Секунду Скиннер молча, будто вслушиваясь в солнечную тишину кабинета. А потом расщепил пальцы и жестковато опустил ладони на стол.
─ Вы меня не столько убедили, Малдер, сколько утомили своим упрямством. Хорошо, я посмотрю, что я могу для вас сделать. ─ Он оттолкнул газету, которая чуть не слетела на пол. ─А пока я даю вам двадцать четыре часа, чтобы найти ту самую ленту. Ту, откуда, по вашим словам, взялась эта запись. Нам нужны доказательства. Найти и перезаписать разговор на бумагу. Что еще, Малдер?
─ Пока ничего…
─ Ваше «пока» меня успокаивает. ─ Опять блеснула никелированная оправа. ─ И не думайте, Малдер, что всегда будет так, как вам того хочется.
─ Благодарю вас, сэр!..
Бобины крутились, казалось, наматывая не только магнитофонную пленку, но и само время. Минута проваливалась за минутой, а никаких результатов пока выудить нет удавалось. Капризный женский голос забивал уши раздраженными интонациями. Избавиться от него было нельзя.
─ Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать… ─ И снова, после перемотки назад. ─ Ну так ты придешь ко мне или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…
Малдер уже почти ничего не соображал. Он четвертый час слушал записи, предоставленные ему Центральным диспетчерским пультом полиции Нью-Йорка. Шесть огромных бобин, содержащих всю информацию за истекшие сутки. Сотни голосов, тысячи обращений ─ от самых серьезных до просто комических. Жизнь громадного города была спрессована в однообразной коричневой пленке. Плюс те записи, которые были сделаны в самом доме Гриссома.
─ Так ты придешь или нет? Ты сказала, что придешь еще в три часа дня. Я сижу тут, как дура, как будто мне больше нечего делать…
Голова у него гудела, и экран компьютера мерцал провалом в гипнотическую бессонницу. Глаза у Малдера слипались. Он уже почти ничего не соображал. И когда кто-то сзади осторожно потрогал его за плечо, видимо, сначала окликнув, но не дождавшись ответа, он вздрогнул от неожиданности и поспешно содрал наушники.
