Виталий Астапенков - Черный Тёть (СИ)
За стенами царили тишина, какой никогда не бывает в городе, и полная темень. Глаза Светы закрылись, она начала было потихоньку проваливаться в сон, как что-то негромко и противно чиркнуло по стеклу веранды. Девушка осоловело попыталась поднять голову, но тут же неудержимо опустила ее на подушку. Тихо.
Почудилось.
Снова раздался тот же звук.
Света села, кутаясь в одеяло. Казалось, кто-то старательно пилит стекло. Чвирк–чвирк… Потом раздался глухой удар – и тишина. Затем опять противное чвирк–чвирк. Снова тишина.
Очень тихо Света поднялась с кровати и, пошарив рукой по стене, нащупала выключатель. Нажала. Света не было. Видимо, в который раз что-то случилось с трансформатором, и всё садоводство осталось без электричества.
Девушка приоткрыла дверь на веранду и выглянула. Темно. И тишина. Света стало жутко. Умом она понимала, что бояться просто глупо, но ничего не могла с собой поделать. Осторожно шагнула вперёд и провела ладошкой по подоконнику, где днем оставила мобильник. Внезапно из темноты что-то ударило в стекло. Девушка подпрыгнула от неожиданности, сердце колотилось где-то под горлом. В этот момент пальцы нащупали корпус телефона, и Света судорожно принялась тыкать в клавиатуру. Экран сотового засветился, но стало только хуже – тьма сделалась осязаемо гуще за пределами крохотного освещенного пятачка.
Света поднесла телефон к стеклу и, нажимая клавиши, уставилась в окно. Ничего не разглядеть. Что-то тёмное скользнуло снаружи напротив глаз. Она невольно отшатнулась. И рассердилась. Кто бы ни старался её напугать, она не поддастся – грудью, если потребуется, защитит родные грядки. Подсвечивая под ноги мобильником, она подхватила топор и решительно выскочила наружу.
Не было видно не то, что ни зги, даже кончика собственного носа. Ночь была безлунной, вернее, тучи от шедшего днём дождя ещё не растащило ветром, и они тёмным саваном укутали небо. Света осторожно спустилась с крыльца и завернула за угол дома. Мрак вокруг экранчика телефона налился тяжестью, и казалось, будто он злобно пялится на невысокую девушку с судорожно зажатым в руке топором.
Снова раздался чвиркающий звук. Здесь, снаружи он был не слишком отчетлив, как в помещении. За ним последовал глухой удар.
Света встала на цыпочки и вытянулась вверх, подняв руку, тщетно стараясь разглядеть, что происходит. Она переступила с ноги на ногу, зацепилась за что-то носком и шумно грохнулась, успев машинально выбросить вперёд руки. Лицо она уберегла, но вот колени и ладони обожгло болью. Сотовый она куда-то выронила, и отыскать его сейчас в темноте не представлялось возможным.
Она встала, опёршись на топорище и чувствуя, как с внутренней стороны левой ладони сочится что-то тёплое. До крови рассадила, расстроилась Света, и сунула повреждённую конечность в рот. Вся она не вошла. Девушка отсосала густую солоноватую жидкость и выплюнула. Было не очень больно, но неприятно. Она повернулась, собираясь вернуться в дом за спичками, чтобы поискать мобильник, но в этот миг снова раздался звук, и Света буквально рассвирепела.
Она тут падает, обдирается до крови, бродит в полной темноте вместо того, чтобы сладко спать под тёплым одеялом, а это нехорошее что-то лишает её заслуженного отдыха. Света в сердцах погрозила неизвестному топором. Сделала она это слишком энергично – топор вырвался из рук и улетел в окружающую черноту. Почти сразу Света услышала, как он ударился о что-то твёрдое, и на нее сверху посыпались листья.
Ёлки-палки! И как она могла забыть про сиреневые заросли у калитки! Наверняка они и стучат в окно торчащими ветвями.
Завтра же срублю! – пообещала Света.
Осторожно шагая, она на ощупь пробралась обратно в дом и, решив отложить на утро поиски телефона, забралась на кровать. Прислушалась – никаких звуков больше не было, и успокоенная девушка заснула.
Она совсем упустила из виду, что ветки могли колотиться в стекло только под сильными порывами ветра, а снаружи стоял полный штиль.
* * *
Утром болели ладони, к счастью, хоть не кровоточили, болели колени. Света поднялась, умылась холодной водой. Пораненную руку пришлось залепить лейкопластырем. Печку решила не топить: в домике было довольно тепло. Вскипятила чайник, и после выпитой чашки кофе с рогаликом отправилась наружу.
Было уже довольно поздно, часов девять. Но солнцё ещё только пробивалось сквозь густой туман, хотя уже ощутимо нагревало промокшую за прошедший день землю, изгоняя из нее сырость белёсыми струйками. День обещал быть жарким. В такой день хорошо бы поваляться у воды на пляже или пошататься по лесу. К сожалению, приходилось заниматься хозяйством. Ладно, хоть коров не держим, подумала Света, а то пришлось бы сейчас кормить и доить.
Она отыскала мобильник, потыкала в покрытую конденсатом клавиатуру, всё было нормально: несмотря на проведенную вне дома ночь, он работал. Неподалёку в кустах торчал топор. Девушка вздохнула и решительно взялась за топорище.
Вот! Вот тебе! Она с силой всаживала лезвие в упругие стволы, отсекала ветви, потом рубила на несколько частей и утаскивала за калитку, раскладывая на обочине дороги для просушки. После она унесёт их в сарай и станет обладательницей вкусно пахнущей поленницы, если, конечно, запах к тому времени не выветрится. Сначала было тяжело, да ещё побаливала пораненная ладонь, но скоро она вошла во вкус – тем более, что убрав пару стволов, расчистила место, – и чуть ли не с упоением орудовала топором.
Время за работой летело быстро. Она и не заметила, как перевалило за полдень; солнце разогнало без остатка туман, и дул лёгкий ветерок, приятно остужая голову и плечи. Унеся последние ветви, Света шагнула в калитку и удовлетворённо оглядела плоды своего труда. От здоровенных развесистых кустов сирени остался лишь полутораметровый ствол с тремя сучьями, два из которых, подлиннее, торчали в разные стороны примерно на уровне Светиных плеч, а один поменьше расположился немного выше и перпендикулярно, напоминая нос. Света машинально надела бейсболку на обрубок и со вздохом повернулась к грядкам, где немым укором вздымались поросли сорняков. Полоть совершенно не хотелось. Но как девушка обязательная и трудолюбивая, Света, конечно же, сразу принялась бы за работу, не осени её идея.
Она сходила в домик и вернулась, притащив с собой ворох старых ненужных шмоток, выбросить которые не поднималась рука, а вернее, было просто лень. Пыхтя от усилий, девушка напялила на ствол выцветший сарафан, с трудом просунув в модные когда-то рукава длинные сучки. На концы она надела драные перчатки. Вернувшаяся на Светину макушку бейсболка была заменена соломенной грязной шляпой. Оставшееся ниже место и торчащий отросток Света замотала широким светлым зимним шарфом и водрузила сверху большие черные очки с потрескавшимися стеклами. Ещё раз сбегала в дом, принесла помаду и подрисовала толстые яркие губы. Отошла и посмотрела.
