Шарлин Харрис - Все хорошо, что начинается с убийства
Но в Шекспире бушевала эпидемия гриппа.
Она прокралась в клуб «Телу время», в том числе в тело моего друга Рафаэля Раундтри. Поработав в зале для силовых упражнений, он кашлял и чихал в секции карате, искусно распространяя заразу среди почти всех посетителей «Телу время», за исключением группы аэробики.
И меня.
Похоже, вирусам не удавалось прописаться в моем теле.
Когда совсем рано утром я заглянула в дом, который снимал Маршалл Седака, он пребывал на той стадии гриппа, когда больше всего хочется, чтоб тебя оставили наедине с твоим несчастьем.
Маршалл был таким натренированным и здоровым, что любую болезнь воспринимал как оскорбление. Он оказался ужасным пациентом. Ему хватало суетного самомнения, чтобы ненавидеть меня за то, что я вижу, как его рвет.
Поэтому он сунул ключи от «Телу время» в мою руку, саданул дверью и проорал из-за нее:
— Иди открывать! Таня приедет после своего первого занятия, если я не смогу раздобыть кого-нибудь еще!
Я ушла с отвисшей челюстью и ключами в руке.
Сегодня я должна была работать у Дринкуотеров. Мне полагалось оказаться там между восемью и восемью пятнадцатью, когда они уходят на работу. Сейчас было ровно семь.
Таня, студентка ближайшего монтроузского филиала Арканзасского университета, могла выбраться с первого занятия ровно в девять. Значит, появится она где-то около девяти сорока.
Но Маршалл иногда бывал моим любовником, а также партнером по занятиям и неизменно — сэнсэем, тренером карате.
Я выдохнула через рот, чтобы сдуть локоны со лба, и поехала к «Телу время». Я решила просто отпереть клуб и уехать. Каждое утро туда приходили одни и те же люди, им можно было доверить клуб, чтобы они потренировались одни. Почти ежедневно я сама была в их числе.
Вообще-то, почти бессвязный призыв о помощи Маршалла пришел ко мне, когда я одевалась, чтобы отправиться в клуб, и уже была в тренировочном костюме. В таком виде я вполне могла поехать и поработать у Дринкуотеров, хотя терпеть не могла начинать трудовой день, не приняв душ и не сделав макияж.
Я не люблю нарушать обычный распорядок дня. Моя работа зависит от того, сколько сейчас времени. Два с половиной часа в доме Дринкуотеров, перерыв на десять или пятнадцать минут, еще один дом — вот мой рабочий день и заработок.
«Телу время» стоит почти особняком на окольной дороге, которая огибает Шекспир, позволяя быстро добраться с юга до университета в Монтроузе.
У клуба Маршалла есть обширная парковка, посыпанная гравием. На фасаде здания большие окна с толстыми стеклами и жалюзи, которые закрывают зимой в шесть часов пополудни, летом — в четыре.
На парковке уже стоял автомобиль, потрепанный «камаро».[3] Я ожидала, что увижу на его переднем сиденье какого-нибудь нетерпеливого энтузиаста, но машина была пуста.
Я подошла и кинула беглый взгляд на чистый салон автомобиля. Он ни о чем мне не сказал. Я пожала плечами и, хрустя гравием, пошла через парковку в прохладном, бледном свете раннего утра. Повертев в руках ключи Маршалла и разобравшись в них, я нашла тот, что был помечен «ПД» — «передняя дверь». В это время еще одна машина припарковалась позади моей.
Бобо Уинтроп, восемнадцатилетний, под завязку набитый гормонами юноша, вышел из своего полностью оснащенного джипа.
Я делала уборку у Бини, его матери. Бобо мне всегда нравился, несмотря на то что был красив, имел достаточно острый ум, чтобы об него порезаться, и вообще все, чего когда-либо желал. Каким-то образом Бобо очаровал Маршалла и попал к нему в любимчики. Вероятно, потому, что тренировался столько, сколько требовал график, как делал и сам Седака. Когда парень решил поступить в колледж в соседнем городе Монтроузе, Маршалл наконец-то согласился нанять его, чтобы тот работал несколько часов в неделю в «Телу время».
Поскольку Бобо не нуждался в деньгах, я могла лишь догадываться, что работа ему нужна, чтобы получить возможность стоить глазки множеству женщин всех возрастов в облегающих нарядах и приезжать сюда, желая повидать сразу всех своих друзей, которые, само собой, поголовно были членами клуба «Телу время».
Бобо пробежал пальцами по небрежно свисающим волосам, чтобы привести их в порядок, и сонно спросил:
— Что делаешь, Лили?
— Пытаюсь найти нужный ключ, — ответила я с нескрываемым раздражением.
— Вот этот.
Длинный палец огромной руки ткнул в один ключ из связки. Бобо зевнул так, что скрипнули челюсти.
— Спасибо.
Я вставила ключ в замок, но, как только это сделала, дверь слегка приоткрылась.
— Она не заперта, — сказала я и сама услышала, как резко прозвучал мой голос.
Теперь мне было очень тревожно. По шее побежали мурашки.
— Дел уже здесь. Это его машина, — спокойно сказал Бобо.
— Но ему положено запирать переднюю дверь, когда он здесь один. Маршалл на стену полезет.
Я сразу заметила, что в большом зале царит полумрак, жалюзи все еще закрыты, огни погашены.
— Наверное, он в солярии, — сказал Бобо, продолжая шагать через зал.
Я тем временем одной рукой включила лампы на центральной панели, а другой потянулась за звонящим телефоном.
— «Телу время», — сказала я резко, шаря глазами по сторонам.
Что-то было не так.
— После того как ты уехала, я сумел связаться с Бобо, — слабо произнес Маршалл. — Он может остаться, Лили. Я не хочу, чтобы ты пропускала работу. Ой… Я должен… — Он резко дал отбой.
Я чуть было не сказала Маршаллу, что что-то не так. Но какой смысл беспокоить его, прежде чем я выясню, отчего же у меня по шее бегут мурашки?
Поскольку лампы горели только на центральной панели, края большого зала все еще тонули в темноте. Бобо начал включать свет и открывать двери в задней части здания. Поэтому я была одна, когда заметила человека, лежащего на скамье в дальнем левом углу.
Я ни на минуту не подумала, что он спит. Только не со штангой, лежащей на горле… Его руки неуклюже болтались, ноги были широко раскинуты. Там оказалось много пятен.
Я царапала выключатель за своей спиной, пытаясь не отвести глаз от неподвижной фигуры, когда Бобо вышел из зала, за которым располагались кабинет Маршала, солярий, секции карате и аэробики.
— Эй, Лили, тебе нравится «Натуральный утренний энергетический чай»? Я не видел Дела, но нашел эту сумку в кабинете Маршалла…
Мои пальцы нашли выключатель слева, и, когда Бобо проследил за моим взглядом, любопытствуя, что же меня там заинтересовало, я включила свет.
— Ой, дерьмо! — воскликнул Бобо.
Мы глядели на то, что лежало на скамье, и теперь видели все слишком четко.
