Алексей Атеев - Псы Вавилона
– Вы, наверное, Александр? – в ответ поинтересовался странный археолог. – Только вчера получил письмо на ваш счет. Очень рад. Помощник мне нужен.
– А где же экспедиция, лагерь?..
– Да вот же, – произнес человек, указывая на палатку. – Конечно, вида никакого, – не то оправдываясь, не то иронизируя, заметил он. – Спешивайтесь, мой друг.
Саша последовал совету, вручил кучеру три рубля и, чуть подумав, прибавил двугривенный, а мальчишке дал пятак. Кучер кивнул, малютка, сплюнув, тихо произнес: «Храни вас господь», и дрожки покатили прочь. Саша остался стоять посреди раскаленной степи.
– Пойдемте, – позвал его археолог. – Вы, наверное, устали с дороги, умойтесь, отдохните. – Он подвел Сашу к небольшому, обложенному камнями бочагу у подножия холма, дававшему начало крошечному ручейку. Бочаг наполнялся водой, сочившейся из родника. Саша плеснул в лицо несколько горстей прохладной влаги. Ощущение свежести вернулось к нему. Кусты шиповника, усеянные крупными алыми и белыми цветами, аромат розового сада, смешанный с горьковатым запахом степных трав, шелест осоки возле бочага – казалось, он когда-то уже обонял и созерцал это великолепие. В повисшей на реснице капле преломилось заходящее солнце, и мир на мгновение вспыхнул изумрудно-зеленым огнем. Усталость и апатия тут же исчезли, родилось совершенно неожиданное ощущение покоя.
Минула неделя, но Саше казалось – прошла целая вечность. С утра, наскоро перекусив вместе с Николаем Николаевичем, отправлялись на раскопки. Саша с первой минуты понял: ни древних замков, ни беломраморных дворцов в здешней степи никогда не было, да и быть не могло, так что новую Трою вряд ли удастся откопать. Однако действительность оказалась еще прозаичнее. Раскопки представляли собой несколько ям разных размеров и конфигураций, находящихся друг от друга на довольно значительном расстоянии. Первые несколько дней Всесвятский даже не рассказывал, что конкретно он ищет, а спрашивать Саша стеснялся. Зато археолог много времени уделял чисто технической стороне раскопок: учил правильно держать лопату (к своему стыду, Саша вовсе не умел обращаться с шанцевым инструментом), со вниманием относиться к находкам, даже если они похожи на обыкновенные булыжники. «Главное, не спешить, – постоянно повторял Николай Николаевич. – Нашел что-нибудь, остановись, внимательно огляди находку, обмахни ее кисточкой, позови меня…» Но пока что ничего существенного Саше найти не удалось. Вообще-то он очень сомневался в подобной возможности. Большая часть ям оказалась вообще пуста, и лишь в одной находилось древнее захоронение. Это был плохо сохранившийся скелет, по словам Николая Николаевича, принадлежавший молодому мужчине. Поза, в которой был похоронен древний человек, казалась Саше довольно странной. Скелет лежал на боку, но не прямо, а скрючившись, причем ладонь правой руки, вернее – ее кости прикрывали череп. В могиле, кроме костей, находилось два простеньких глиняных кувшина и несколько позеленевших бляшек, не то медных, не то бронзовых.
На вопрос Саши, кто же здесь похоронен, Всесвятский неопределенно пожал плечами и сказал, что, судя по бляшкам – остаткам конской уздечки, возможно, воин, живший в начале первого тысячелетия. Односложный ответ несколько удивил Сашу и отбил охоту расспрашивать дальше. Вообще, первое впечатление о Всесвятском как о довольно странном человеке отнюдь не рассеялось, а, напротив, только усилилось. Для начала, он оказался неразговорчивым, вернее, не рассказчиком. В первый же вечер у костра Саша ждал захватывающего повествования о тайнах древних цивилизаций, о несметных сокровищах, погребенных под этой землей. Однако Николай Николаевич если и говорил, то только о самых обыденных вещах, например, о пользе козьего молока, которое приносила с хутора старая казачка, жалел, что пока еще не вызрели арбузы, или восхищался сообразительностью Васьки, того самого мальчонки, который проводил Сашу до раскопок. Васька постоянно вертелся под ногами, и Николай Николаевич между делом обучал его таблице умножения. И только сегодня, в первый раз за все время пребывания в этом месте с жутковатым названием Мертвячья балка, они наконец потолковали, что называется, по душам.
Итак, они лежали на толстых кусках кошмы, отдыхая после ужина.
Готовил ужин Николай Николаевич. Из гречки, сала, картошки и лука он смастерил некое кушанье, которое называл «кулеш», блюдо достаточно сытное, но, на вкус Саши, довольно пресное. Кулеш да крепчайший чай дегтярного цвета, кипятившийся с утра в огромном жестяном чайнике, который потом археологи захватывали с собой на раскопки, составляли ежедневное меню. Впрочем, однообразие пищи не волновало Сашу, поскольку при такой жаре есть практически не хотелось.
– Интересно, откуда они летят? – спросил юноша, указывая на проносившихся в небе ворон.
– Из степи, естественно, – отозвался Всесвятский. – Там падали полно, вот они и жируют. Мчатся словно черная туча. Когда-то вот так же неслись через эти места тучи кочевников, сметая все на своем пути.
– Куда?
Николай Николаевич неопределенно махнул рукой за спину:
– В Европу…
– «Сколько их! Куда их гонят? Что так жалобно поют?» – процитировал Саша.
– Вот-вот. Тебе, наверное, здесь ужасно скучно? – неожиданно сменил тему Всесвятский.
– Напротив, очень даже интересно.
Археолог засмеялся:
– Чего уж тут интересного.
– Но вам же здесь нравится, раз вы не первый год копаете в здешних местах.
– Это моя профессия.
– Многие историки, насколько я знаю, очень редко покидают университетские аудитории Москвы и Питера, однако это не мешает им процветать. Взять хотя бы Павла Николаевича Милюкова[2]…
– Тут ты не прав. Милюков – весьма значительная фигура в русской исторической науке, к тому же он в свое время активно занимался археологией. Раскапывал, например, городище Старой Рязани. Кроме того, у него другая стезя– политика. Но господин он весьма основательный, как в науке, так и на иных поприщах. Увы, твой пример неудачный, хотя, конечно, хватает и тех, о которых ты завел разговор. Но я занимаюсь тем, что меня интересует, а вот к карьере отношусь равнодушно. Семьи у меня нет, родители давно померли, следовательно, никаких моральных обязательств ни перед кем не несу. Я, понимаешь ли, свободен. А это для меня главное. Конечно, ты можешь возразить: а как же долг перед родиной, тем более в столь грозный час? Но я не военный. Ни ружья, ни сабли отродясь в руках не держал. А мои занятия, возможно, тоже немаловажны для России.
– Так что вы все-таки ищете?
– Что ищу? – Всесвятский несколько минут молчал, и Саше даже показалось, что археолог заснул. – Рассказывать долго… Да и не поверишь…
