Омут - Бригинец Владимир
Через некоторое время за наш столик присела еще группа людей. Официанты принесли стулья, чтобы хватило на всех.
К слову сказать, бар был небольшим, но уютным. Из динамиков играл джаз, приглушенный свет создавал интригующую атмосферу, и через некоторое время появилось ощущение того, что ты уже не в состоянии предсказать, чем закончится сегодняшний вечер. Знаете, то самое чувство, теряющееся с годами. Чувство неизвестности.
Она сидела напротив меня. Тонкие пальцы рук элегантно сжимали сигарету. Время от времени сигарета касалась красных губ. Затяжка. Клуб дыма так нежно, так неестественно аккуратно вырывался наружу и растворялся в пространстве. Каштановые волосы небрежно собраны в пучок, но на лицо периодически падает непослушная челка, которую девушке приходится то и дело убирать за ухо. Незнакомка одета в элегантный костюм. Черный приталенный пиджак, белая блузка с широким воротом, обтягивающие бедра брюки. Она сидит нога на ногу, и мой взгляд мельком улавливает красоту ее туфелек, на высоком каблуке.
Через какое-то время я слышу, что кто-то называет ее по имени. Хлоя. Теперь я знаю, как зовут мое проклятье. Моего демона. Мое спасение и мою погибель.
Я заказываю еще бокал пива. В голове начинают путаться мысли.
Сидя здесь, в небольшом, но слишком людном баре, мне внезапно стало до боли приятно растворяться во всем этом сумбуре. Различать в общем гуле неразборчивые фразы моих коллег и сразу же терять их смысл. Вдыхать слабый аромат ее духов, кое-как пробивающийся через густоту сигаретного дыма. Видеть, как уголки ее губ приподнимаются в момент нелепой шутки. Замечать, как она смотрит в сторону другого мужчины и мысленно проклинать Создателя за то, что во всем мире существует кто-то еще, кроме нас двоих.
Выпив еще бокал пива, я наконец набрался смелости подсесть к ней ближе и заговорить. Мои слова звучали нелепо, почти ребячески. Я попросил угостить меня сигаретой, потом поинтересовался ее настроением, попытался сострить. Она все стерпела. Просто сидела рядом и улыбалась. Иногда ее брови хмурились, иногда поднимались вверх. Девушка не пыталась отбить мой нахальный натиск. Мне казалось, что это сон, какая-то глупая игра, в которую я, не зная правил, решил вклиниться.
Потом я потащил ее танцевать. Просто взял за руку и сказал:
— Хорошая песня, пошли потанцуем.
Она потушила сигарету о пепельницу и беспрекословно проследовала за мной.
На танцполе слишком тесно, практически неуютно. Мы прижались друг к другу, но в этом хаосе мелодию было практически не разобрать. Нас задевали плечами проходящие мимо люди. Все было как-то небрежно, как-то неправильно.
Внезапно меня охватила злоба, какая-то глупая, наивная раздражительность. Я просто отпустил свою спутницу, схватил со стула портфель с документами и стремительно покинул питейное заведение.
Выбравшись наружу, я вдохнул свежего воздуха. Перед глазами все еще мелькало лицо новой знакомой. Помотал головой в надежде, что видение растворится. Помогло. Посмотрел на наручные часы: почти два часа ночи. Я давно уже должен был быть дома.
После этого меня будто бы окатило холодной водой. Вся эта легкость постепенно растворялась, оставляя меня один на один с реальностью. Утраченные чувства, которые возвращались в мою жизнь, столь стремительно пропадали, забираясь в подкорку памяти. И вот я вновь стою один, замкнувшийся в собственной жалости к себе. Пустой, серый, однообразный. Достал из кармана помятую пачку сигарет, закурил и вялой походкой отправился домой.
Город уже спал. Улицы звенели своей тишиной. Фонарные столбы слабо освещали тротуары. Я шел совершенно один, размышляя о жизни. Мне было обидно от того, что обо всей этой истории, приключившейся в баре, мне некому было рассказать. Не с кем было поделиться своими мыслями, переживаниями.
Внезапно вспомнил о Немом режиссере. Вот кто способен понять мое внутреннее состояние. Ему бы не составило труда передать все то, что я чувствую, посредством своих фильмов. Ведь они именно такие, какими были мои собственные мысли. Фантасмагория. Полнейший сумбур и нелепость происходящего. Я в буквальном смысле слова захотел стать частью жизни этого таинственного человека. Слиться воедино с его образами, с его миром грез и фантазий.
Теперь я отчетливо представлял, чего мне так не хватало. Мне не хватало хаоса, встряски, полной перезагрузки. Я осознал, что жизнь проходит мимо меня, а я никак не успеваю догнать этот убегающий вдаль поезд. Рутина поедала меня заживо, целиком. Захотелось бороться, захотелось вырваться за рамки настоящего и перенестись в долину вседозволенности.
Мне ли вам рассказывать, что подобные решения гаснут с первыми лучами солнца. Когда звонит будильник, когда жена зовет вас на завтрак, когда вы с трудом открываете глаза и вас слегка мутит. Вы идете в ванную, умываетесь холодной водой, чистите зубы, опорожняете мочевой пузырь и ругаете себя за все то, что происходило накануне ночью. Увы, я ничем не отличаюсь от любого другого человека, перебравшего с алкоголем. Я такой же жалкий, такой же раздавленный и усталый.
Жене я говорю, что вчера праздновали день рождения одного из коллег. Потом молча проглатываю еду, заливаю ее кружкой кофе и, ненавидя себя до чертиков, собираюсь на работу.
3
Весь следующий день я думал о вчерашнем вечере. За всю свою жизнь мне не доводилось бывать в похожих ситуациях. Испытывать то, что испытывал в тот момент. Разве что во время встречи с будущей женой, но это было другое. Вернее, сейчас я осознаю, что это было совсем другое. Другие краски, другие эмоции и ощущения. Мне казалось, что вчера я расцвел, но уверенности в этом, конечно же, не было.
За обедом, в столовой, сидел поодаль от своих коллег. Они, как обычно, что-то обсуждали, иногда смеялись и кивали в мою сторону. Я просто молчал, уткнувшись глазами в тарелку, и старался никак не реагировать на происходящее вокруг.
Можно ли назвать это стыдом? Наверное, да. Однако мне не было стыдно за случившееся. Впервые в жизни мне было приятно от того, что у меня появилась какая-то тайна. То, что принадлежало только мне одному. Эти переживания спрятались здесь, в груди, под самым сердцем, и они заставляли кровь бежать по венам в разы быстрее.
Словом, так проходили мои дни. Я стал задумчивым, отрешенным. В семейных делах принимал посредственное участие. Супруга интересовалась, все ли у меня хорошо. Я врал, говорил, что просто нет настроения. Просто навалилось много дел, но все скоро закончится. По вечерам я засиживался на работе допоздна, много курил, домой ходил пешком. Размышлял о жизни, о своей роли в ней, о прочих глобальных и не слишком вещах. Мне стало нравиться корчить из себя замкнутого в своих собственных мыслях человека. Ты словно становишься неуязвимым для внешних раздражителей. Обрастаешь панцирем, и никто в целом мире не способен пробить эту броню.
Опять ребячество. Знаю. Понимаю. В мои-то годы позволять себе такую юношескую непосредственность просто непозволительно. Я бы даже сказал — глупо. Однако ничего поделать с этим я не мог. Возможно, все происходящее со мной можно было бы назвать одним словом — влюбленность. Это светлое, неповторимое чувство. Самое сильное и самое невероятное, что может случиться с человеком в его жизни. Оно так скоротечно, так мимолетно. Многие не придают этому событию никакого значения, однако именно оно кардинально меняет всю вашу жизнь. С возрастом нам только и остается, что вспоминать это ощущение невесомости.
К счастью или к горю, но мне судьба даровала еще один шанс прикоснуться к сокровенному, и этот омут утягивал меня все глубже и глубже.
Бежали дни, недели, месяцы. Образ той, что помогла разбудить вулкан утраченных чувств, постепенно стирался из моей памяти. Меня это пугало. Меньше всего на свете мне хотелось забыть лицо Хлои. Забыть ее улыбку, запах ее волос, прикосновение ее рук. Но, увы, мы не властны над временем. Оно побеждает все. С какой легкостью и внезапностью эта девушка вошла в мою жизнь, точно так же она стала теряться в бесконечной череде серых будней.
