Ким Ньюман - Вампирские архивы: Книга 1. Дети ночи
Незнакомка вошла в аудиенц-зал. Джордж слышал ее легкую поступь, шелест платья, но даже эти негромкие звуки казались какими-то нереальными. Девушка обходила помещение, с интересом разглядывая картины. И вдруг, словно по сигналу, она остановилась. Красивые черные глаза глядели прямо на Джорджа.
Встреча словно бы удивила и смутила их обоих; Джордж подумал, что они, наверное, когда-то уже виделись. Хотя вряд ли; такую девушку он наверняка бы запомнил. С легкой улыбкой она подошла и присела на другой край той же скамейки, глядя на Джорджа своими удивительными глазами.
— Привет, — сказала она — Меня зовут Карола.
Никто из девушек еще не знакомился с Джорджем столь решительным образом. Парень оробел, точнее, был почти шокирован, отчего утратил дар речи. Между тем его молчаливость лишь подбодрила Каролу ее улыбка стала шире, а в голосе зазвучали шутливые нотки.
— В чем дело? Ты никак язык проглотил?
Девичья настырность быстро освободила его от оков застенчивости, и он ответил:
— Почему же? Когда мне хочется, я говорю.
— Вот так лучше. Я сразу же увидела связующие нити. Между нами есть определенная связь. Вроде семейной. Как ты думаешь?
Этот вопрос был способен вновь замкнуть парню уста, но Джордж сумел едва слышно произнести одно слово:
— Семейной?
— Да. — Она кивнула. Ее волосы переливались, как черный шелк на солнце. — Между нами существует отдаленное родство. В аллегорическом смысле. Но не будем говорить об этом. Я так рада, что сегодня смогла погулять днем. Ночью бывает жутко, и потом, тогда я вообще сама не своя.
Джордж решил, что эта милая девушка, вероятно, немного сумасшедшая, и произнес фразу, которую посчитал вполне безобидной и подходящей для беседы с кем угодно:
— Не правда ли, сегодня ужасная погода?
Девушка нахмурилось, и Джордж почувствовал себя так, словно нарушил правила приличий.
— Не говори глупостей. Ты же знаешь, погода просто замечательная. Столько прекрасных облаков.
— Да, а вскоре покажется ужасное солнце, — в той же манере ответил Джордж, посчитав эти слова шуткой. Да и чем же еще они могли быть?
Девушка вздрогнула, как от удара, а в ее красивых глазах блеснули слезы.
— Бесчувственное животное — вот ты кто! Как у тебя язык поворачивается говорить столь отвратительные вещи? Не будет никакого солнца. Так утверждает бюро прогнозов. Я-то думала, ты приятный парень, а тебе просто нравится пугать меня.
Она поднесла к глазам черный кружевной платочек. Джордж не знал, как ему выбраться из умственного лабиринта, где каждое слово обладало двойным смыслом.
— Прости меня, — пробормотал он. — Я не нарочно…
— А тебе бы понравилось, если бы я сказала про серебряные пули? — всхлипнула Карола.
Джордж почесал в затылке, наморщил лоб и состроил гримасу.
— Вообще-то я не понимаю, о чем ты, но серебряные пули мне без разницы.
Девушка убрала платок в сумочку, встала и быстро ушла. Джордж провожал ее глазами, пока она не скрылась за углом.
— Сумасшедшая. Жаль. Красивая, но сумасшедшая, — пробормотал он.
Думая об этой девушке, он все больше жалел, что у нее не в порядке с головой. Карола ему понравилась, и он был бы не прочь познакомиться с нею поближе; при воспоминании о ее черных волосах и белом лице его охватывало чувство потери, так что он с трудом подавил в себе желание вскочить и броситься за нею. Впрочем, здравый смысл подсказывал ему, что вокруг достаточно не менее красивых, зато вполне нормальных девушек.
Выглянув в окно, Джордж увидел, что дождь кончился. По небу плыли густые облака.
— Прекрасные облака и ужасное солнце, — слегка улыбнувшись, прошептал он.
Оказавшись снаружи, он уже проходил через дворик Анны Болейн [62] когда легкое прикосновение к плечу заставило его обернуться. Перед ним стояла черноволосая и белолицая Карола с печальной улыбкой на губах.
— Ты прости, что я так набросилась на тебя во дворце. Но я терпеть не могу, когда меня дразнят. Ты это знаешь. Ведь ты один из нас. Нам нельзя ссориться. Мир?
— И ты прости, если я тебя обидел, — сказал Джордж. — Я вовсе этого не хотел.
В тот момент он был настолько счастлив, так полон глупого ликования, что был готов извиняться даже за собственное дыхание.
— Вот и хорошо, — вздохнула Карола и тут же взяла его за руку, будто так и было надо. — Мы про все это забудем. Только, пожалуйста больше так не шути.
— Нет. Ни за что, — пообещал Джордж.
Он совершенно не представлял, насчет чего ему нельзя шутить, но завязал в памяти узелок: больше не говорить с Каролой о погоде и серебряных пулях.
— Ты обязательно должен познакомиться с моими родителями, — продолжала девушка. — Они будут страшно рады тебя видеть. Держу пари, они не поверят своим носам.
Последняя фраза вновь напомнила Джорджу, что у его новой знакомой непорядок с головой, но молодой человек предпочел счесть это случайной оговоркой.
— Конечно, это очень мило с твоей стороны, но не слишком ли рано? — осторожно спросил он. — Ты уверена, что мне удобно идти к вам?
Карола мелодично рассмеялась. Ее смех показался Джорджу тихим звоном серебряного колокольчика, и он почувствовал себя еще счастливее.
— Смешной ты парень. Да они просто порозовеют от радости. По-другому и быть не может. Впервые за столько лет нам не потребуется следить за тем, что мы говорим в присутствии гостя.
Джордж быстро обмозговал услышанное и посчитал это своеобразным комплиментом.
— Мне все равно, что говорят другие люди. Я люблю, когда они ведут себя естественно, — бодрым тоном заявил он.
Карола сочла эти слова еще более забавными: она засмеялась громче и сильнее сжала руку Джорджа.
— У тебя потрясающее чувство юмора. Подожди, я еще передам папочке твои слова. «Я люблю, когда они ведут себя естественно».
Карола просто покатилась со смеху. Джордж присоединился к ней, хотя не совсем понимал, что именно развеселило ее. И вдруг веселье оборвалось. Западный край неба заметно посветлел, и девушка тревожно вскрикнула, увидев это.
— Солнце! О Люцифер, сейчас покажется солнце, — сдавленно прошептала она.
— Ты уверена? — Джордж внимательно оглядел небо. — По-моему, ты… не права.
Он посмотрел на свою очаровательную спутницу.
— Прости меня, но ты что… не любишь солнце?
Лицо Каролы превратилось в маску ужаса. Она вскрикнула, будто солнце было для нее источником душевной и физической боли, и Джордж вновь с сожалением подумал о ее душевном нездоровье. Но девушка была такой красивой — словно безупречная жемчужина на черном бархате. Он обнял Каролу за худенькие плечи, а она спрятала лицо в складках его куртки и дрожащим шепотом попросила:
