Мария Барышева - Дарители
— Нож брось и мордой в пол! — приказал светловолосый и светлобородый мужчина — по голосу именно тот, кто обратил внимание на грязь в холле. Приказал таким обыденно скучающим тоном, словно сделал это просто для проформы, и Вита сообразила, что охранникам изначально были даны особые указания для третьего этажа, не включающие в себя переговоры, и сейчас и ее, и заложницу просто застрелят без лишних хлопот. Очевидно, сообразила это и женщина, потому что вдруг отчаянно заспешила, провернула ключ в замке и распахнула дверь в тот момент, когда хлопнул первый выстрел. Пуля застряла в толстом дереве, не причинив никому вреда и лишь отколов длинную щепку. Вита втолкнула женщину внутрь и с грохотом захлопнула за собой дверь, которую долями секунды позже кто-то изо всей силы рванул на себя. Но замок уже защелкнулся.
— Изнутри запирается? — коротко спросила она у женщины, стоявшей, комично прижав руки к груди. Голова той прыгнула вниз-вверх. — Запри!
Женщина поспешно подчинилась и сразу же отскочила от двери, когда та сотряслась от мощного удара. Критически осмотрев дверь, Вита решила, что та, пожалуй, может выдержать — дверь была сделана на совесть.
— У охраны есть ключи?
— Н-нет, только у нас, — выдавила женщина, — и у В-вик…тора Вален… — она икнула и замолчала. Вита повернулась и увидела, что они находятся в небольшой проходной комнате, заканчивающейся такой же массивной дверью, в которую был врезан глазок. На секунду она вдруг засомневалась — а то ли это место. Вдруг «Л» с восклицательными знаками — это совсем не то, что ей нужно, и все ее действия совершенно бесполезны? Она повернулась к женщине, всхлипывавшей и хлюпавшей носом. На ее шее виднелась короткая полоска от ножа, оплывающая кровью, уже запачкавшей ворот лиловой кофты. Всклокоченные волосы торчали во все стороны, а руки снова прижались к груди — теперь уже в неком молитвенном жесте, и выглядела она беспомощно и жалко, но, глядя на нее, Вита не ощутила ни малейшего укола совести. Женщина, скорее всего, была ни в чем не виновата, она являлась обычным подневольным человеком, но сейчас Вита никак не была способна на жалость.
Что-то легко коснулось ее ноги. Вздрогнув, Вита опустила глаза и с удивлением увидела Черчилля — кот сидел рядом, с интересом оглядываясь. Очевидно, это было единственное место, где он никогда не бывал, и с присущим всем кошкам любопытством решил воспользоваться случаем и обследовать незнакомую территорию, просочившись в дверь следом за ними. Сжав зубы, Вита подняла голову и ткнула ножом в сторону второй двери.
— Там живет больной уродец, который много читает, пишет и хорошо разбирается в филологии, если тебе известно что это?!
— Д-да… Юра…
— Открывай!
— Н-но я не могу! Это-то только изнутри…а ключ у Веры Васильевны… только ей, наверное, уже позвонили, и она не откроет. У нее инструкции!
— Врешь!
— Нет! — страх в ее голосе был неподдельным. — Вы можете проверить! Только пожалуйста… не убивайте!
— Что, даже Баскаков не может попасть сюда без вашей помощи?!
— Через дверь в кабинете… те ключи только у него.
Вита хрипло выругалась, понимая, что оказалась в глупейшей и безнадежной ситуации. Дверь позади нее дрожала от ударов.
— Стучи, — устало сказала Вита.
— Но я же сказала…
— Стучи — убью! Только не наводи панику! Ну, живо!
Вита с трудом сдержалась, чтобы не схватить женщину и не встряхнуть изо всех сил — отчаянье давало себя знать. Она подумала об Андрее, которого теперь, скорее всего, никогда не увидит, который так надеялся, что она покинет город, и ее лицо исказилось судорогой.
— Давай — улыбнись, скажи что-нибудь!
— Что?
— Не знаю, придумай! — Вита прижала нож к ее затылку, проколов кожу. Женщина охнула, подбежала к двери и стукнула в нее несколько раз, подождала немного, а потом забарабанила в дверь двумя кулаками.
— Валя! Валя, это я! Открой! Валя, открой! Валя! Ну, пожалуйста… Валя!
Из-за двери не донеслось ни единого звука, хотя Вита была уверена, что сейчас женщину внимательно разглядывают в глазок. Может быть, улыбаются с чувством превосходства и безопасности, а то и злорадства. Пошедшие против Баскакова неизменно несут наказание.
Захлебнувшись слезами, женщина опустила руки, повернулась и беспомощно и умоляюще посмотрела на Виту.
— Ну, видите… я же вам гово…
За дверью вдруг раздался дребезг разбившейся посуды, почти сразу же кто-то негромко вскрикнул, и в этом легком звуке Вита отчетливо услышала изумление и боль. Что-то произнес женский голос, потом послышалось легкое механическое жужжание, и изнутри в замке скрежетнул, проворачиваясь, ключ. Женщина отступила назад. На ее лице застыло неподдельное изумление, смешанное с облегчением. Вита тоже отошла, почти скрывшись за ее спиной.
Дверь дрогнула, потом начала отворяться с легким скрипом — медленно, словно в готическом романе, и на них глянуло бледное лицо женщины, стоявшей на пороге в напряженной позе — казалось, она боится сделать хоть малейшее движение, даже вздрогнуть. Эта женщина была моложе и крепче первой, с размытыми, невыразительными чертами и рыжими химическими кудряшками. Сильно накрашенные глаза смотрели возмущенно, изумленно и с болью — взгляд человека, считавшего себя крайне наблюдательным и неожиданно наступившего на грабли.
Первым отреагировал Черчилль и, мяукнув, проскользнул в комнату между расставленными ногами женщины, задев пушистым хвостом косо задранный подол ее бледно-зеленого халата. Только сейчас Вита заметила скрывающееся за спиной стоявшей в дверях женщины инвалидное кресло. Она не видела, кто в нем сидел — видела только руку, бледную, с отчетливо просвечивающими сквозь тонкую кожу голубыми венами и длинными пальцами. Пальцы сжимали острый осколок тарелки, глубоко врезавшийся в ногу женщины над бедренной артерией, и из-под него ползли струйки крови, разрисовывая кожу причудливыми волнистыми узорами. Это объясняло напряжение женщины — она хорошо понимала, что будет, вонзись осколок глубже.
— Вас просят войти, — сказала Валя деревянным голосом и отступила в глубь комнаты, увлекаемая рукой сидящего в инвалидном кресле, которое с легким жужжанием отъехало назад. Вита толкнула всхлипывающую женщину, и та почти влетела внутрь. Девушка шагнула следом.
— Люба, закрой дверь, — все так же деревянно произнесла Валя и протянула ключ. Женщина схватила его, с грохотом захлопнула дверь и заперла ее, потом бессильно оползла по стенке рядом и разрыдалась в полный голос.
Рука с осколком отдернулась от бедра Вали, и та тотчас же отскочила в сторону, пронзительно и истерично завизжав:
