Николай Басов - Золото Росийской Федерации
И она замолчала. Рыжов спросил:
– Но если что-то прячешь, золото, например, то его со временем надеешься вернуть. Забрать, присвоить. – Он вдруг воодушевился, и понес, кажется, не то, что следовало: – Вы-то понимаете, что это золото им украдено, что оно принадлежит Российской Федерации, что...
– Я все понимаю. Но он услал его в некий другой мир, доступ в который без него невозможен. Я не стану даже пробовать. К тому же, вход запечатан.
– Это еще что такое? – спросил Раздвигин довольно вежливо.
– Нужно знать что-то ключевое, какое-то слово, наговор или знак... Без этого никак.
– Вы ей верите? – спросил Рыжов у Раздвигина.
– Я знаю, что в мистической литературе многократно описано, что вещи действительно пропадают куда-то из отлично запечатанных, недоступных мест хранения. Читал у Блаватской, что в Индии полно мудрецов, которые достают из воздуха лингамы. Но чтобы спрятать несколько десятков пудов золота?.. Нет, этого я представить не мог. Но... Если госпожа Борсина говорит, то я, кажется, начинаю ей верить.
– И что? – не понял Рыжов. – Мы вот тут постоим с эскадроном, и поедем назад? Ни солона хлебавши...
– Нет, – снова отозвалась Борсина, каким-то далеким, чужим голосом, без интонаций, – тут оставаться нельзя. Это именно то место, которое пытались залечить казахи, колдуя по своему разумению. Но это у них вряд ли получится.
Рыжов задумался. Потом вызвал Мятлева и Супруна, и повернулся к Раздвигину.
– Гражданин инженер, попрошу вас сдать винтовку и патроны. Теперь вы арестованы. Прошу вас обоих держаться вместе, за вами теперь все время будут следовать конвоиры. – Он кивнул бойцам, Супрун, принимая от Раздвигина карабин, хмуро кивнул в ответ. Рыжов снова подумал, и добавил: – Хотя, для составления рапорта начальству, я вынужден буду обратиться к вам за помощью.
12.
Горница была большая, и душистая смолистым деревом, как и повелось среди сибиряков еще с незапамятных времен. При хуторе, где стоял этот дом, имелась и небольшая кузница, что заставило их тут задержаться. Весь отряд расположился, бойцы были довольны передышкой, Шепотинник пробовал с помощью местного хозяина подправить тарантас с пулеметом, лошадей тоже следовало осмотреть, некоторые нуждались в перековке. До станции Чаны осталось едва ли два перехода.
Хозяев этого дома Рыжов попросил перейти куда-нибудь еще, а сам расположился тут, чтобы... Он и сам не совсем понимал, что и как будет делать, но вызвал к себе Раздвигина с Борсиной, которых и привели Мятлев с Супруном. Обоих бойцов он усадил в другой комнате, попросил их быть настороже, и никого к нему не впускать. А сам уселся за широкий стол, за которым, вероятно, не одно поколение хозяев дома обедали семьей и даже пировали всем местным миром на праздники.
Из телеги принесли сидор Табунова, и снова, в который раз, Рыжов пожалел, что комиссар так глупо полез под пули. Он был нужен сейчас, а не во время той дурацкой атаки. Он бы что-нибудь посоветовал, ведь он куда лучше, чем Рыжов, разбирался в этих возникших у новой власти правилах. И умел, наверное, писать отчеты, и вообще, умел с начальниками разговаривать. А что умел Рыжов? Умел воевать, немного командовать, немного разбирался, как водить эскадрон по этим степям и перелескам... И все.
Но теперь от него требовалось представить всю работу, которой они были заняты последние две недели, чтобы начальство ему поверило. И чтобы поверили суховатые, жесткие люди из Омского губчека. А этого он опасался.
И ведь было чего опасаться. Ну, на самом-то деле, что он им напишет. Прошли, выследили с помощью найденной в юрте бая Кумульчи бывшей придворной мистички Борсиной путь, по которому прошел отряд бывшего есаула Каблукова с золотом, разгромили сам отряд, явно направленный против советской власти, потом отыскали место, где некто Вельмар это золото прикопал, и затем... Провозившись, по совету Раздвигина, с водой этой и перековав попутно всю поляну, ушли назад на станцию Чаны. Потому что, видите ли, эта самая Борсина, возможный агент мирового империализма, сказала, что вернуть золото без участия Вельмара не получится. Что тут замешана какая-то очень густая мистика и вообще...
Нет, такой отчет Рыжов писать не мог, все в нем боролось против такого отчета, он бы и сам, если бы прочитал что-то подобное от любого командира, посоветовал этого самого командира упрятать в желтый дом. И все дела. Или рассрелял, как прямого вражеского пособника, если бы во время допросов он не сознался... Вот только даже сознаваться-то ему было не в чем.
Рыжов разобрал сидор Табунова, в нем оказалось не очень много всего. Перочинный ножик с тремя лезвиями, довольно хорошая бритва с кусочком мыла в отдельном футлярчике, коробок спичек в промасленной, водостойкой бумаге. Картонная складка, подтверждающая, что Виктор Сергеевич Табунов является членом ВКПб с позапрошлого года. Мандат на него же, как на члена Омской губернской ЧК, и еще один мандат, требующий от всех правительственных и военных органов Российской Федерации непременной помощи при выполнении задания, связанного с особым решением Омской же чрезвычайной комиссии.
В отдельном коленкоровом мешочке имелось несколько листов чистой бумаги и три карандаша, один был химический, дающий на бумаге линии, если его слегка намочить, как перо, но у него грифель сломался, другой вообще красный, а вот третий Рыжов очинил для себя. Чтобы этот самый рапорт написать, хотя и не знал, как это по-настоящему сделать.
Он поднял голову, посмотрел на Раздвигина. Сказал тоном, которому сам удивился:
– Вас, кажется, зовут Алексеем Михайловичем?.. Так вот, гражданин Раздвигин, я заметил, и многие другие мои бойцы заметили, что у вас имеется блокнот, в котором вы все время что-то писали.
– Я и не скрывал, – отозвался Раздвиги. – Могу вам показать...
– Прошу его не показать, а передать мне. – Рыжов постучал карандашом по столу. – Вы ведь нарисовали там план местности, где мы проходили во время этого похода? И вероятно, обозначили место, которое гражданка Борсина указала, как то, где Вельмар спрятал золото... И где он отослал его в какой-то карман, до которого у нас нет доступа.
– Да, я снимал местность, вы не говорили, что этого делать нельзя.
– Я еще не знал, что наше задание будет провалено. Я думал, что... это довольно простое дело. Теперь же мне, чтобы объяснить произошедшее, требуются все знания, которые вы выяснили во время... поиска этого золота.
– Разумно, – кивнул Раздвигин. И выволок из внутреннего кармана шинели блокнотик в сатиновой корочке, и даже карандаш, которым он этот блокнот заполнял.
Рыжов быстро просмотрел его. Записи были сделанные ровным, грамотным почерком, настолько быстрым, что читать было непросто. Но все же Рыжов сумел, и понял, что это очень краткое перечисление всех событий, которые с Раздвигиным происходили. Еще, если перевернуть блокнот задом наперед, там были рисунки. Два или три плана, первый сделан был еще осенью прошлого года, второй рисунок относился к карьерам, где произошел бой с каблуковцами, а вот третий... Да, тут было почти все, что нужно. И колдуны, которые на кургане жгли свой костер, и рощица, и поляна. Даже сосну, ростущую под углом к земле, Раздвигин обозначил. А вверху этой схемы он провел вбок стрелку, указав, что это север, а еще там было зачем-то указано направление до станции Чаны.
