Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка
Я размахиваюсь сильнее, а затем..
А затем..
Я останавливаюсь на полпути.
Как я могу причинить боль невинной женщине, работающей в морге? Знаю, она раздражает, слишком много курит и не заботится о своем здоровье. Но я не могу убить ее. Она мне ничего плохого не сделала. И я не убийца. Даже не смотря на то, что я убила своих друзей на автобусе. Я не убийца. Я не вижу себя таковой. Если я ударю эту женщину, Чешир одержит верх, и завладеет одним из мертвецов. Теперь я знаю, как ему удается делать это, но я не стану. Он загнал меня в угол и я не могу отреагировать должным образом.
— Это все потому, что ты — не Алиса. — Его глаза внимательно меня разглядывают. — Настоящая Алиса ударила бы, и глазом не моргнув. Потому что она знает, что зло должно быть искоренено и сожжено дотла. В этом заключалась вся суть безумия Алисы. Она была сильной. Могущественной. Ничего не боялась. — В его словах столько восхищения, сколько и негодования. — Она была Ч.О.К.Н.У.Т.О.Й. В этом была ее фишка. Но ты — не она. — Его голос печален. Он хочет, чтобы я оказалась ею. Одному лишь Богу известно, почему она так сильно ему нужна. Слезы начинают бежать по щекам.
Не знаю почему. Неужели я расстроена, что я — не она? Неужели я расстроена, что не могу убить его и спасти мир? Я просто не знаю.
— Пиллар наплетет тебе, что не имеет значения кто ты такая, — объясняет он. — Будто не важно, чокнутая ты или нет. Я бы сказал, это имеет огромное значение. Как ты можешь выбирать сторону, не зная, кто ты такая на самом деле? Знаешь, какой самый большой людской грех, Алиса? — Он тянется к молотку, чтобы выхватить его у меня. — Это безразличие. Нерешительность. Неуверенность, когда как пришло время для незамедлительного правосудия.
Ему уже почти удалось вырвать молоток из моих дрожащих рук, когда внутри меня вырывается на поверхность. Что-то такое, с чем я еще не сталкивалась и даже не думала об этом прежде. Огромное желание все исправить, защитить кого-то и помочь стольким людям, скольким смогу. Огромное желание увидеть что под маской Чешира.
Я могу притворяться, что это не я ударила молотком по ноге гробовщицы: достаточно, чтобы ранить, но недостаточно, чтобы убить. Я могу притворяться, что я не такая. Но это я. Настоящая я. Быть может, не та самая Алиса, которую ищет Чешир. Но Алиса, которой отныне я хочу стать.
Глава 20
По моей щеке катится слеза, когда гробовщица падает на колени. Я совершаю нечто невообразимое и ловлю слезинку ладонью, прежде чем она успевает удариться о землю. Если я хочу выиграть, я не могу позволить себе заплакать. Если бы я могла вернуть эту слезу, я бы так и сделала. Эта слезинка удерживает меня на грани безумия, коим меня обрекли.
Я придерживаю женщину, чтобы она не ударилась головой обо что-нибудь во время падения. На ее лице читается ужас от неведения, что с ней случилось. Отсутствие усмешки у нее лице говорит о том, что Чешир покинул ее тело. Почему бы и нет? Он хочет, чтобы я страдала от вины за то, что ударила невинную женщину.
Гробовщица продолжает безостановочно рыдать, больше нуждаясь в объяснениях, чем в лечении. Трупы прекратили петь и улеглись обратно в свои мешки для тел. Я нигде не вижу Чешира.
— Кто ты? — Женщина начинает истерически трясти меня. Ее нога распухла и кровоточит.
— Прошу, успокойтесь, — говорю я ей. — Мне нужно, чтобы Вы доверились мне. Зло рядом.
Глаза женщины широко распахиваются. Она изучает меня с головы до самых пят, затем останавливается на бирке, что привязана к моей ноге. Медленно и неохотно она поднимает палец, указывая на опустевший мешок для тела.
— Ты мертва… — заикается она. Прежде чем я успеваю объяснить что-либо, она теряет сознание.
Я бережно опускаю ее на пол. Грех жаловаться. Она оказала мне огромную услугу и сэкономила мне кучу времени.
Я оборачиваюсь с молотком в руках в поисках Чешира. Не знаю, каким образом работает это его порабощение душ, но он просто обязан быть в комнате, поскольку дверь до сих пор закрыта.
Что за игру он теперь со мной играет?
Я медленно направляюсь к двери, трупы, якобы, покоятся с миром по обе стороны от меня. Я держу молоток, словно меч и это каким-то образом придает мне храбрости.
Удивительно, что способен сотворить с вами страх, когда вы, наконец, решаетесь взглянуть ему в глаза. Мои босые ноги и тело по-прежнему изнемогают от леденящего холода морга.
Уже ближе к двери, я слышу эхо собственных шагов. Необъяснимо, но я продолжаю идти. Если Чешир обладает способностью быть невидимым, тогда у меня на самом деле нет шансов, чтобы дать ему отпор.
Почему я слышу эхо собственных шагов?
Я продолжаю стучать по двери молотком в руке. Фильмы ужасов и близко не сравняться с моим состоянием в данный момент. Приблизившись к двери, я понимаю, что слышу не собственные шаги. Это чьи-то другие шаги. И они приближаются с другой стороны двери.
Как Чеширу удалось уйти, не открыв дверь? И почему шаги зеркально повторяют мои собственные? Должно быть, он пытается напугать меня, вот и все.
Я хватаюсь за дверную ручку, молоток зажат в другой руке. Глубокий вдох помогает мне снизить давление, достаточно, чтобы мыслить ясно. Все, что мне требуется — открыть дверь, а затем посильнее ударить. Вот и все. Надеюсь, я и в самом деле, рассуждаю трезво. У меня нет боевой подготовки, в конце концов… если и есть, я не помню.
Я хватаюсь за дверную ручку покрепче, а затем тяну. Такого я не ожидала. Но, как и сказал Чешир, дверь заперта.
Связка ключей в руке гробовщицы!
Я оборачиваюсь, чтобы выхватить ключи из рук женщины только затем, чтоб увидеть, что она снова на ногах. Вот только в ее позе сейчас небольшая проблемка. Ее голова отрублена, и она держит ее одной рукой. В другой она сжимает ключи.
— Не это ли ищешь? — Усмехается она.
Чешир вернулся. Кто же тогда приближается к двери с обратной стороны?
На мгновение я замираю при виде этой ужасной сцены. Но я уже на грани того, чтобы спустить тормоза против Чешира и ударить его. Пора уже заканчивать со всем этим.
Дверь позади меня внезапно распахивается. Я закрываю глаза, поскольку думаю, что позади меня еще один одержимый Чеширом человек. Как же мне убить его? Мне что, всех девятерых придется убивать?
— Алиса! — восклицает голос за моей спиной. — Вот ты где!
На моем лице сверкает широченная улыбка. Голос за моей спиной так дорог мне. Это Джек Даймондс.
Глава 21
Лицо гробовщицы искажается от гнева, когда она слышит голос Джека Даймондса. Джек предпочитает не входить в комнату. Сложно понять почему. Он всего лишь отпер дверь со своей стороны. Чешир не в силах разглядеть Джека со своего угла. Я тоже не вижу Джека, лишь слышу его голос.
