Максим Пачесюк - Гринвуд
В этот момент с десяток кошек прыгнуло в переулок. Пять теней с острыми, как бритва когтями налетело на Ратлера, не давая ему ударить Джона, несколько прыгнули на головы Нэшу и Симпсону, а еще двое впились когтями в шею лошади Лероя. С боли и испуга лошадь дернулась. Лерою пришлось выбросить спички и ухватиться за поводья. От рывка он инстинктивно сжал зубы и раздавил коробок со спичками, но револьвер не выпустил.
— Джон! — крикнул Лиам, видя, как тяжелая дубинка, подмяв под себя кота, опускается точно на голову другу. Тысячи бабочек разорвали трепетом нутро Лиама. Он не стал сопротивляться. Пускай придет жестокая боль, но теперь Лиам знал, что в этом состоянии он способен на многое. Ратлер не целил в Волчонка, он просто отбивался от кошек. Не видел этого и Лерой, но поняв, что это шанс, он дважды пальнул на звук. От первого выстрела свалился Симпсон, от второго Лиам. Дико завизжав, прыгнул кот. В полете, он превратился в пака и рубанул Лероя по шее своей глефой.
Глава 21
— Не шевелись, не шевелись, тебе говорят! — Голос был приятным, как шелест листьев под легким ветерком. Не смотря на то, что он выражал приказ, в нем звучала одновременно и забота. Лиам медленно открыл глаза.
— Розалия, — узнал он старушку-фэйри в цветочном одеянии.
— Правильно, дорогой.
— Почему я вас слышу? — спросил Лиам и поморщился от сильнейшей головной боли.
— Потому, что мы устранили причину проблемы. Вот, — Розалия показала рюмку на дне которой, залитые джином плескались куски серебра. Лиам взял рюмку в руку и медленно его мозг начал воспринимать абсурдность ситуации. Рюмка была обычной величины, кровать была нормальной, комната в которой он лежал — совершенно обычной, а старушка Розалия была величиной с человеческую женщину. Ее тело прикрывали все те же одежды из огромных цветочных лепестков, а вот крыльев за спиной не наблюдалось.
— Ну и сильно же меня треснули… — сказал, улыбаясь Лиам. — Стоп, в меня же стреляли! — осенило его.
— Ты в местной Феерии парень. — Поняла причину его замешательства целительница. — Тут все иначе, но только здесь у меня было достаточно сил, чтобы вытянуть из тебя это. — Розалия кивнула на рюмку.
— А что это?
— Священное серебро. Оно сдерживало твою магию, не давало вырваться ей наружу. Вот почему охотники не чуяли тебя.
— Мое зрение оттуда же?
— Да. Насколько я поняла, у тебя очень странные врожденные способности. Это сила уровня пэров.
— И что же это за сила?
— Твои предки наверняка часто использовали определенное комплексное заклинание. Но они, скорее всего, были джентри, поскольку я не слышала о таких, как ты.
— Да объясните же толком.
— Все люди могут научиться колдовать.
— Так уж и все? — не поверил Лиам.
— Абсолютно, — но простолюдину придется потеть всю жизнь, чтобы научиться зажигать сухую траву, а у джентри на это уйдет пара недель. Поэтому разница между джентри и простолюдинами так значительна; но первых так мало, а вторых так много… А вот между джентри и пэрами разница не большая. Просто пэрам не нужно учиться некоторым заклинаниям. Самые древние роды герцогов и маркизов имеют простые способности. Например: управлять стихией, вызывать боль, становиться сильными. Они развивали эти способности поколениями, пока они не стали передаваться по наследству. Но это не значит, что они перестали развиваться. С каждым поколением их сила становится все больше и больше. Пэрам рангов пониже — графам, виконтам и баронам в наследство передались способности того же плана, только послабее, поскольку развивались меньше, или комплексные заклинания типа обострения всех чувств, чтения эмоций ускорения роста растений, ощущение металлов.
— Значит я такой же?
— Нет. Насколько мне известно, такие сложные заклинания еще не передавались по наследству. Ты первый, такой в своем роде. Сила, скорость, реакция; усиленные чувства зрения, слуха и обоняния, да еще и ускоренная регенерация. Без этой твоей способности я бы тебе не смогла спасти.
— Волчонок ни за что не поверит. — Лиам сказал это чтобы отвлечься. Он и сам-то с трудом во все это верил. С одной стороны он не любил магию, и от этого ощущения трудно было избавиться, но с другой он оказался особенным, первым, не таким как все, а значит — лучше. Но эти две стороны терялись в хаосе вопросов, что свалились на Лиама. Как на самом деле умерла мама? Кем она была, кем был отец? Как изменится теперь его жизнь? Костер? Поймет ли Волчонок? — Кстати, как он? — спросил Лиам вслух?
— Извини… — тихо и виновато ответила Розалия. От этих слов сердце Лиама оборвалось и с оглушительным грохотом свалилось в пятки.
— Что с ним!? — Лиам рывком сел, но нахлынувшая тяжесть в голове свалила его обратно. В глазах замелькали разноцветные круги, а в ушах зашумел ливень. Чьи-то сильные руки прижали его к постели.
Когда Лиам проснулся во второй раз, вместо целительницы он встретил светловолосого фэйри. Длинные пряди белого чередовались с серыми и издали могло показаться, что он просто седой. Здесь он был выше Лиама на голову и значительно шире в плечах, поэтому понять к какому роду он принадлежит, было сложно.
— Ты кто?
— Комнол. — представился великан.
— А из каких фэйри, если не секрет?
— Пак. — Это удивляло, ведь его лицо принадлежало скорее трударю, чем вечному проказнику.
— Так значит, ты был тогда в той свалке в переулке?
— Нет, там были только молодые. Те, кого смог подбить Дуги. — Комнол неловко замолчал. — Он спас тебе жизнь, — наконец сказал он.
— А Волчонок?
— Его рана оказалась смертельной. Люди… — Комнол вздохнул. — Люди не живут с проломанным черепом.
Лиам закрыл глаза, сдерживая слезы, и проклинал этот мир. Ему вдруг вспомнилось, как фэйри искали оторванную голову пака. Неужели ничего нельзя было поделать? Да нет же, это бред! Его друг жив! Лиам ущипнул себя за ногу и слезы хлынули из глаз. Не от того что больно, а от того что это был не сон. Он не рыдал, не всхлипывал, просто лежал молча, а слезы пробивались сквозь закрытые веки и прочерчивали ручейки на его щеках и висках. Комнол хранил траурное молчание и ждал, когда можно будет вновь обратиться к Лиаму.
— Как я уже сказал, Дуги спас тебе жизнь.
— От этого не легче…
— Ты хотел бы умереть?
— Я… — Лиам искал нужные слова. — Наверное, я просто не хотел слышать, что мой друг умер.
— С этим трудно смириться. Но я могу уверить тебя, что твой друг попал в небесную обитель героев.
— Откуда вы знаете?
— Мы любили и наблюдали за ним. А еще мы спросили тех, кто многое чувствует.
