Дарья Беляева - Ночной зверёк
Амти за себя не переживала. Ей казалось, что ничего страшного извне с ней случиться не может. Что если уж ее что-то поглотит, то обязательно изнутри. Сама мысль об этом придавала ей болезненной уверенности.
Когда Амти вышла из душа, одевшись и даже причесавшись, Мескете уже чистила автомат. Движения ее были точными и механическими, казалось, она могла делать это с закрытыми глазами. Не оборачиваясь, Мескете сказала:
— Собирайся. Нам нужно успеть к одному знакомому.
Голос ее не выражал ровно никаких эмоций. Мескете могла промолчать целый день, а кроме приказов и коротких, злых реплик Амти вообще мало что от нее слышала. Казалось, Мескете не нуждается в общении. Адрамаут говорил, что она не такая уж холодная, просто у нее в голове много странного. Например, что проявлять эмоции на людях, это позор. Или что своим надо жертвовать в первую очередь, чтобы никто даже подумать не мог, будто тобой движут личные мотивы.
Интересно, думала Амти, кем была Мескете до того, как стать Инкарни. Когда Амти спросила об этом у Адрамаута, он не стал отвечать, сказав, что достаточно того, что сейчас она воин.
— Я готова.
— Отлично. Шайху поедет с нами.
— Я расскажу вам, если она умрет, — пообещал Шайху так называемым друзьям Амти.
— Надеюсь ты тоже умрешь, — помахала ему Эли.
С этими напутствиями они и отправились.
Звезды над головой ошеломили Амти. Она и не знала, что наступила ночь. Полная луна была над ее головой будто полуденное солнце, так отвыкла она от настоящего света. Мир уже покрылся первым серебром снега. Амти вдохнула холодный воздух, посмотрела на Шайху. Он светился от счастья, но Шайху светился от счастья три четверти своей жизни, и Амти не удивилась. Мескете и Адрамаут не выказали никакого восторга. Может, потому что видели мир за пределами Ямы чаще, а может потому что подлунный мир не так уж их привлекал.
Платок Мескете, как и всегда, скрывал ее лицо. Адрамаут надел солнечные очки и закрыл шарфом нижнюю часть лица. В районе, куда они шли, впрочем, они были не самыми странными существами.
Амти никогда не видела такого. Это был район дешевых кабаков, где ночная жизнь длилась и искрилась. Пьяные люди как в омут кидались в бар за баром. Амти казалось, будто она тонет посреди сияния фонарей и блеска вывесок. Амти прежде не видела людей, которые не спали ночью. Наверное, это были люди несчастные или того хуже.
Амти посмотрела на Шайху и увидела, что он улыбается, будто каждый раз, когда кто-то из людей, прячущихся от ночи в беспощадно прокуренных барах опрокидывал в себя очередную порцию выпивки, Шайху участвовал в этом. Улица, по которой они шли, была вотчиной порока Шайху, и ему это нравилось. Он чувствовал сопричастность происходящему. Амти подумала, что, наверное, она чувствовал бы себя так на скотобойне. От одной мысли ее передернуло.
Они зашли в бар, существующий под емким названием «Крысиное гнездо». Людей в баре было много, от них было жарко, а тяжелый запах алкоголя, витающий в воздухе опьянил Амти почти сразу. Свободные места были только за стойкой и то только два, Адрамаут усадил их с Шайху, а они с Мескете остались стоять. Галдеж стоял страшный, в тусклом свете лампы плясала золотистая пыль. Люди громко обсуждали что-то, кричали так, будто бы этот бар был единственным местом, где можно кричать.
На стенах висели фотографии крыс, причем не декоративных, а самых что ни на есть злых, дворовых крыс, пойманных в объектив фотоаппарата в самых неожиданных местах Столицы. Вот крыса рядом с памятником падшим Войны, вот крыса снует по водосточной трубе штаба Псов Мира, а вот дети угрожают палкой крысе во дворе школы.
Надпись над барной стойкой гласила «Город полон крыс!». Адрамаут поцокал языком, и бармен, полный мужчина с рыжеватой, пушистой бородой, обернулся, неожиданно легко различив этот звук в царящем вокруг шуме.
— Реш! — сказал Адрамаут приветливо. — Как твои дела?
Лицо Реша стало настороженным, хитрые крестьянские глазки сузились и он сложил руки на груди.
— Мы тоже рады тебя видеть, дорогой! — сказал Адрамаут.
— Ага, — сказала Мескете. — Просто невероятное удовольствие.
— Что вам надо? — спросил Реш.
— Дай меню детишкам для начала, они голодные.
Когда Реш передавал им два замасленных списка блюд, Шайху помахал ему, и лицо у Реша ненадолго просветлилось, даже борода, казалось, засияла.
— Нам нужна машина, — сказала Мескете.
— Куда делась предыдущая? — спросил Реш. Амти заметила, что под бородой его щеку пересекал длинный шрам.
Шайху приветливо сказал:
— Мне жареную картошку и мороженое.
— А мне макароны с сыром, пожалуйста, — пискнула Амти. Она чувствовала себя так, как, наверное, дети ощущают себя, когда их родители делают что-то неловкое. Реш крикнул в сторону кухни заказ, а потом развернулся к Мескете, его маленькие глазки пылали.
— Исчезла, — сказала Мескете. — Ее больше нет. Нужна другая.
— Ты думаешь я их печатаю, эти машины? — спросил Реш.
— Дорогой, тут дело в том, что даже если ты покупаешь их в детском мире, капаешь на них водичкой и они растут у тебя за ночь, как волшебные бобы — нам все равно, — пропел Адрамаут. — Нам нужна машина. Очень срочно!
— У меня нет.
— Мы же знаем, что есть, — сказала Мескете. Тон ее не выражал ни уверенности, ни сомнения. Будто даже если машины у Реша действительно не было, она знала, как заставить его достать.
Шайху зашептал Амти на ухо:
— Реш дешево перекупает угнанные тачки, а потом дорого их продает. Такой у него бизнес.
— Я думала, когда у тебя бар, то это твой бизнес, — пожала плечами Амти.
Им принесли еду, макароны с сыром были прожарены хорошо, и Амти даже прониклась к Решу невольной симпатией. Адрамаут тем временем просил:
— Пожалуйста, Реш! Будь другом! Ты же знаешь, что это на благо всего человечества?
— Все продано.
— Нельзя продать все! У тебя всегда останется Родина!
Адрамаут и Мескете одновременно, с невероятной, почти неестественной синхронностью подались к Решу. Движения у них были одинаково мягкие, так что могло показаться, будто они просто хотят заказать выпивку и боятся, что бармен их не услышит.
— Хочешь знать, куда делась тачка? — спросила Мескете.
— Мы ее сожгли, — сказал Адрамаут. — Там были трупы.
— В багажнике, в салоне, — продолжила Мескете. — Их было слишком много, сложно было эргономично их разместить.
— Но тачка к тому времени уже была не на ходу. Двигатель был прострелен. Поэтому мы положили куколок в коробочку…
— И подожгли все.
Шайху с интересом слушал, макая кусочки картошки в мороженое и отправляя их в рот.
