Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта
-Проклятие! Назад! – воскликнул Басскар.
Так и оставив тело лежать там, где они его бросили, солдаты повернулись и побежали в сторону лагеря. Топот позади них нарастал и усиливался. Потом, послышались яростные крики. Островитяне обнаружили тело соплеменницы. За двумя чужаками погналось не меньше сотни воинов. Лес наполнился хрустом и треском ломаемых ветвей, воинственными криками, свистом. Мимо головы Басскара пролетело брошенное одним из преследователей копьё. Ещё одно ударило Авента в спину, но крепкие доспехи уберегли его. Они мчались не чуя под собой ног, более легко экипированный пращник значительно обогнал Авента.
Вот, наконец, и лагерь. Ворота открыты так, что между створками осталась лишь узкая щель. В неё выглядывает Гай Фалиск и орёт как оглашенный.
- Живее! Живее, ублюдки!
Басскар заскочил первым, затем начал протискиваться Авент. Ему в голову ударило ещё одно копьё, благо спас шлем, но в ушах при этом изрядно зазвенело. Створки, почти захлопнулись, но тут в них вцепились десятки рук озверевших преследователей. А из леса выбегали всё новые и новые воины. Вскоре, всё пространство вокруг лагеря было заполнено орущими, потрясающими копьями островитянами.
Столь внезапно поднявшийся шум заставил Марка Сабина и Марка Петрия выбежать из палаток. Увидев, что твориться возле ворот, они на мгновение застыли. Оба ожидали нападения на лагерь не ранее завтрашнего утра.
Гай Фалиск надрывая глотку орал, чтобы ворота непременно закрыли. Но требовать этого было легче, чем сделать. Дикари отчаянно рвались внутрь, чтобы поквитаться с чужеземцами, пролившими кровь их женщин. Шестеро солдат не могли противостоять усилиям сотни врагов. Центурион, поняв это, гаркнул:
- Отойти от ворот! Приготовиться к бою!
Караульщики в отличие от большинства остальных солдат были полностью экипированы для боя. Отбежав от створок на несколько шагов, они выстроились в прямую линию. Гай Фалиск занял место на правом фланге. Створки распахнулись и орущая, гомонящая орава дикарей хлынула в лагерь. Караульщики приняли удар на себя. Пилумы[29] они метнуть не успели и сразу взялись за мечи. Каждый их выпад и удар был точен и смертоносен. Ничем не защищенные островитяне бушевали и клокотали, словно море, вокруг маленькой группы римлян, но те стояли незыблемо, продолжая колоть и рубить вторгшихся. Уже через пять минут после начала боя возле их ног вповалку лежало десять истекающих кровью островитян. Трое тяжело раненых пытались отползти, ещё один, плача и стеная, пытался втиснуть обратно в свой распоротый живот вывалившиеся кишки.
В это время из палаток выбегали солдаты центурии. Они в спешке натягивали кто шлемы, кто нагрудные панцири, хватали оружие и бежали к воротам. Лучники на башнях начали стрелять уже в тот момент, когда островитяне, преследующие Авента и Басскара, только-только показались из зарослей. Несмотря на то, что дикари бежали быстро, их большое число и скученность, а также то, что они не носили ничего, кроме набедренных повязок, позволило стрелкам положить не меньше полусотни атакующих, прежде, чем те приблизились к воротам и стенам лагеря. Но потери не остановили островитян. Они лезли и лезли вперёд, с одним лишь желанием - добраться до врагов. Командовал ими высокий молодой воин, в котором Сабин узнал сына старейшины. Атакующих должно быть было не меньше тысячи человек. Давя своей массой, они оттеснили от ворот Гая Фалиска и его людей, причём один из солдат был тяжело ранен и затоптан вторгшимися. Впрочем, центурион сам приказал отойти, чтобы не попасть в окружение. Его воины, наконец, метнули пилумы и тут, как раз подоспела подмога. Три десятка либурнариев, выстроившись в три линии, ударили на толпу дикарей.
Возле ворот закипела ещё более ожесточённая схватка. Кровь лилась ручьями, хрипели и плакали раненые. Преимущество закованных в сталь либурнариев с щитами и вооружённых мечами-гладиусами, была очевидна. Потеряв лишь трёх товарищей, они достаточно легко остановили полуголую толпу дикарей. Солдаты кололи и рубили короткими скупыми движениями, учитывая скученность толпы. Стремительно росла гора окровавленных трупов.
Сабин и Марк Петрий тем временем, построили в боевой порядок остальных своих людей. Затем, по сигналу Гая Фалиска, тридцать человек отошли назад, а в бой ринулись бойцы резерва. Центурион Фабий Аквилл вывел из восточных ворот десяток человек, обогнул стену и вышел во фланг островитян рвущихся в ворота. Атака с двух сторон была весьма успешной. От первого же удара толпа дикарей распалась. Кроме того, островитян изрядно потрепали римские стрелки, безнаказанно убивая их с башен и стен. Атакующие отхлынули и начали отступать.
Видя это, Лот впал в ярость и отчаяние.
- Вперёд! – заорал он. – Отомстим за наших братьев!
И не дожидаясь никого, он один кинулся к воротам. Впрочем, вокруг него тут же сомкнулась сотня самых сильных и отважных воинов, вооружённых дубинами. Отряд Сабина вышел им на встречу за пределы лагеря. Противники сошлись, и началась резня. Дикари и их командир дрались с яростью обречённых. Лот смог попасть в лицо одному из римлян своим копьём, ещё пятерых чужеземцев свалили и забили насмерть дубинами, сорвав с их голов шлемы. Но это было всё, чего смогли добиться отчаявшиеся дикари. Марк Петрий сошёлся с Лотом в коротком и кровавом поединке. Копьё островитянина пробило панцирь келевста и слегка оцарапало ему левое плечо. Марк Петрий рубанул мечом сверху вниз под углом. Острая, как бритва сталь меча без труда рассекла кожу на правом плече Лота, затем мышцы, связки и наискось, с приглушенным хрустом вошла в грудину. Хлынула кровь и Лот с мучительным стоном повалился под ноги своему убийце. Это стало финалом битвы. Островитяне обратились в бегство. Лишь двое воинов, ещё сохранивших мужество, подхватили тело своего командира и только после этого пробежали вслед за остальными.
Римляне, разгоряченные боем, бросились, было преследовать островитян, но Сабин приказал остановиться. Кто знает, не приготовили ли дикари засаду в окружающих лагерь джунглях? Зато, никто не останавливал стрелков и не мешал им продолжать сеять смерть. Вдогонку бегущим летели стрелы и свинцовые шары, выпущенные из пращ. Обливаясь кровью, дикари падали, кто раненый, кто убитый. Некоторые, громко крича пытались ползти, трое островитян, несмотря на то, что в их телах торчали стрелы, продолжали бежать, поражая своей жизнестойкостью, вызванную по-видимому шоком. Всё пространство вокруг лагеря было покрыто телами убитых и умирающих, в воздухе отчетливо ощущался запах крови.
