Патриция Деманж - Только ради любви
Внезапно дорога закончилась. Поднялся порывистый ветер, сильно толкавший кресло в сторону серебрившейся между стволами камыша глади озера. Громко заквакали лягушки, и небо разорвала первая вспышка молнии.
Девушка испугалась: она одна так далеко от дома, и Лила не знает, куда она отправилась! Она попыталась остановиться, но тормоза отказали, и хотя колеса ушли глубоко в песок, коляска продолжала неустанно двигаться вперед. В отчаянии Анна попробовала изменить направление движения, но коляска не слушалась ее, несясь прямо к блестящей воде.
Парализованную девушку охватила паника – она была совершенно беспомощна! Она закричала, зовя на помощь Лилу, но ветер отнес ее крик в другом направлении. «Даже если Лила уже ищет меня, – в отчаянии подумала Анна, – она будет не в силах помочь мне, если коляска упадет в воду!»
* * *
Лила быстро договорилась с женщинами об условиях работы.
– Мы рады, что вернулись, – сказала старая крестьянка. – Плохо на чужбине.
– Наши мужья работали в шахте в Глазго, – подхватила одна из молодых женщин. – Но когда в Ричмонде снова открыли шахты, мы решили вернуться.
– Есть еще кое-что, – сказала старуха, понизив голос, – он никогда не причинял нам зла, но… его превосходительство еще здесь?
– Уже давно не появлялся, может быть, обрел наконец покой?
Старуха сделала выразительный жест, проведя ребром ладони по горлу:
– Старики рассказывали, что он убил девушку из ревности.
– Вот как? – живо спросила Лила. – А что за девушка?
Старуха понизила голос до шепота:
– Юная полька Полина. Но эту историю замяли, иначе его бы повесили за убийство. Девушка была учительницей музыки в замке. Фон Литценберг влюбился в нее, хоть и годился ей в отцы. А она полюбила молодого лорда Ричмонда, и они свили любовное гнездышко…
– … на Желтой вилле, – перебила старуху Лила.
– Все лорды так поступали: женились на богатых и изменяли постылым женам. Молодой лорд поставил для своей возлюбленной рояль. Однажды ночью Полина осталась на вилле одна, она играла что-то печальное…
Старуха замолкла: молодые женщины делали ей знаки держать язык за зубами.
– Расскажите мне, пожалуйста, – взмолилась Лила, – я ведь тоже полька и преподаю музыку в замке.
Старуха перекрестилась и зашептала:
– Вдруг Полина увидела в висящем над роялем зеркале, как открылась дверь и вошел фон Литценберг. Обезумев от желания, он попытался ее изнасиловать, но она отчаянно сопротивлялась. Тогда он ударил ее кинжалом, а потом еще и еще, пока всю не искромсал…
Солнце внезапно закрыли тучи, и задул холодный ветер. Женщины убежали, спасаясь от грозы. Лила озябла. Надо было поскорее забрать Анну домой. Лила выбежала в сад, но девушки нигде не было. Лилу охватила паника: где же Анна?
– Анна, Анна! – звала она.
Никакого ответа.
Куда же могла отправиться девушка? И тут Лилу осенило: на Желтую виллу!
* * *
Лила помчалась к Желтой вилле. Ветер хлестал ей в лицо, она задыхалась и непрерывно звала:
– Анна! Анна! Где ты?
Черное небо прорезали молнии. Вдалеке раздался раскат грома. Сердце Лилы стучало где-то в горле. Она неслась из последних сил.
Уже почти добежав до озера, она вдруг увидела инвалидную коляску: Анна отчаянно пыталась остановить ее, но куда там! Все происходило, как в кошмарном сне. Охваченной ужасом Лиле казалось, что земля уходит у нее из-под ног.
Внезапно в отблеске молний она увидела знакомый образ. Фон Литценберг! Лила попыталась крикнуть, но ни один звук не сорвался с ее губ. «Ваше превосходительство! – взывала она в немой мольбе. – Спасите Анну! Умоляю!»
Фон Литценберг медленно повернулся к ней. Он выглядел бесконечно усталым. Дьявольская гримаса исчезла с его лица. Он не сдвинулся с места, но Лила с изумлением увидела, как в насмешку над всеми законами гравитации коляска приподнялась и оказалась на холме. Обретя способность двигаться, Лила понеслась к тому месту, где одиноко стоял фон Литценберг.
– Спасибо, – смущенно лепетала Лила, – спасибо! Вы спасли Анне жизнь!
По ее щекам текли слезы.
Фон Литценберг грустно взглянул на девушку.
– Будьте счастливы, Лила! – произнес он тихо.
И растворился в воздухе: сначала его образ разложился на множество мерцающих световых точек, мелькающих и прыгающих перед ее глазами, а потом эти точки стали блекнуть, пока совсем не погасли…
Лила почувствовала острую боль в сердце, и из ее глаз покатились слезы…
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она услышала голос Анны:
– Лила, я здесь, у Желтой виллы!
Лила бросилась к больной девушке:
– Все хорошо, моя милая! Успокойся!
Начался жуткий ливень. Лила покатила коляску к Желтой вилле:
– Переждем грозу в доме!
Ветер врывался через пустые оконные проемы, потоки дождя заливали комнаты. Лила вспомнила, что в будуаре окно маленькое, и там, наверное, будет посуше. Войдя в будуар, Лила бросила опасливый взгляд на зеркало на стене – оно потускнело, будто бы умерло!
Анна дрожала, как осиновый лист, и боязливо цеплялась за Лилу.
Когда ливень немного утих, Лила вышла из дома посмотреть, скоро ли они смогут вернуться, и оцепенела от ужаса: повсюду была болотная жижа, клокочущие и бурлящие водяные пузыри поднимались над землей. «Мы не сможем вернуться в замок без посторонней помощи, – подумала она. – Коляска по трясине не проедет, Анна не может идти сама, а мне ее не донести!»
Лила вернулась в будуар, стараясь держать себя в руках. Анна сразу все поняла:
– Болото пришло? Когда сильно бушует ветер, болото оживает! Оно поглотит нас!
Лила заставила себя говорить бодрым тоном:
– Болото поглотит песок, камни и гальку, а потом отступит, и мы поедем домой.
Лила и сама не верила в то, что говорила. Анна тихо всхлипывала.
Время текло медленно. Гроза утихла, но дождь не прекратился. Больная уснула от изнеможения, а Лила тихо сидела около нее. Она знала, что призрак больше не появится и не спасет их. Ее охватило отчаяние. Неужели их ждет такой страшный конец?
Когда совсем стемнело, Лила потеряла последнюю надежду. «Хорошо, что Анна спит и не видит моего отчаяния!» – думала она.
И вдруг…
– Лила! Лила!
Она узнала голос лорда Ричмонда.
Лила ринулась к двери, распахнула ее и закричала:
– Мы здесь! На Желтой вилле!
Лорд Ричмонд спускался с холма с несколькими крепкими деревенскими парнями. У них в руках горели фонари.
