Аллан Джонс - Мертвая петля
— Мы надеялись, миссис Скиннер, что, может быть, вы нам поможете выполнить наше школьное задание, — сказала Фрэнки. — Оно у нас посвящено Второй мировой войне.
— Зовите меня Флорри, милые мои девочки, — сказала старушка не без кокетства. Фрэнки вспомнились слова ее бабушки, что Флорри иногда «заговаривается». Но теперь, вероятно, был один из ее ясных дней. Старушка была явно рада с ними поговорить. Ее переполняли воспоминания. Они потоком хлынули из нее.
Фрэнки положила на колени маленькую записную книжку и записывала интересные факты. Но их оказалось слишком много. А Флорри говорила о них так, словно все происходило не далее как несколько недель назад.
Она живо вспомнила, как видела в кинохронике британского премьер-министра Чемберлена, вернувшегося из Мюнхена после встречи с «этим проклятым дьяволом, Гитлером». Лорд Чемберлен сжимал в руке листок бумаги — договор, подписанный лидерами обеих стран. Войны не будет. «Мир нам и нашим потомкам».
Еще она вспомнила объявление по радио. Она тогда была в саду. Поливала розы. Стоял веселый, солнечный день. Отец позвал ее в дом. Важное сообщение премьер-министра. Война с Германией.
Она рассказала девочкам о лихорадочных приготовлениях к войне, развернувшихся сразу же после этого. Повсюду мешки с песком. Фантастическая спешка, с какой готовили аэродром к предстоящим военным действиям. Темные шторы. Карточки на продукты питания, одежду и горючее. Противогазы, которые приходилось постоянно носить с собой, на случай газовой атаки с воздуха.
— Но знаете что, мои милые? Мы никогда не верили, что немцы могут победить, — сообщила девочкам Флорри. — Даже в самые трудные времена. Действительно, это даже как-то странно, если подумать. Может быть, даже глупо, но только никто и никогда не обмолвился даже намеком, что мы, мол, проиграем войну. Вопрос для всех заключался лишь в том, сколько времени займет уничтожение нацистов. — Она улыбнулась. — Люди говорили: наши мальчики будут дома к Рождеству. — Она печально покачала головой. — Много прошло рождественских праздников, прежде чем это стало реальностью.
Фрэнки попыталась вернуть ход размышлений Флорри снова к аэродрому.
Старая леди стала вспоминать про свою работу в годы войны.
— Такое не забывается, — вздохнула она, покачав головой. — Мне постоянно снились кошмарные сны. И не только в войну, но и много лет потом. В ту ночь, когда нас стали бомбить, я находилась внизу, в командном пункте. — Она вытянула губы трубочкой. — Раздался страшный грохот, и на нас обрушился потолок.
— Какой ужас! — ахнула Фрэнки.
Старушка пожевала губами, ее белесые глаза быстро заморгали и увлажнились.
— Боюсь, что мы пробудили в вас тяжелые и неприятные воспоминания, — заметила Реган. Они с Фрэнки переглянулись. — Может, нам лучше уйти?
— Впрочем, не все было так тяжело, — произнесла Флорри после затянувшейся паузы, и слабая улыбка тронула ее губы, а в глазах, казалось, сверкнула на мгновение лукавая искорка. — Знаете, у меня был ухажер. — Она вздохнула. — Мой красавчик-янки, так я его называла.
— Ухажер? — переспросила Фрэнки.
— Ваш друг, вы это имеете в виду? — сказала Реган.
— Верно. Мой красавчик-янки, — повторила старушка с удовольствием. — Он всегда смеялся. «Я не американец, Флоренс», — говорил он. Он всегда называл меня Флоренс. «Пойми, глупышка, — убеждал он меня, — что Канада — это не часть Соединенных Штатов Америки». — Флоренс легкомысленно хохотнула. — Я это прекрасно знала, а говорила так лишь для того, чтобы его помучить. — Она покачала головой и снова засмеялась. — В те дни я была очень озорной девчонкой. Вот как сейчас я слышу его голос: «Флоренс, лапушка, когда ты наконец-то запомнишь, что Канада и Соединенные Штаты Америки — это две разных страны?» — И тут же она тяжело вздохнула: — А-а-ах, мой красавчик-янки…
Во время этого длинного монолога старушки Фрэнки и Реган подпрыгивали как на горящих углях и многозначительно переглядывались.
— Хм… канадец… вы говорите? — Реган запнулась. — Значит, он был канадцем?
— Верно.
Фрэнки заколебалась в нерешительности, не зная, как ей продолжить разговор.
— А звали его… Глен Лусток? Да?
По лицу старушки разлилось выражение блаженства. Она стала похожа на человека, слушающего давно позабытую, считавшуюся потерянной и невероятно прекрасную музыку.
— Глен, — пробормотала она. — Великолепный Глен, мой красавчик-янки. Разумеется, они все ревновали меня. Другие девушки. И не без причины. Он был чертовски хорош собой. Стоило ему только улыбнуться, и сразу всем казалось, что из-за тучи показалось солнышко. — Она повернула лицо к Фрэнки. — Конечно, когда пришли американцы, многие девушки гуляли с янки. Но я была первая. Хотите посмотреть его фотографию?
— Да! — жадно воскликнула Фрэнки. — О да. Пожалуйста. Нам очень интересно.
— Она хранится наверху, в моей комнате, — сказала Флорри и попыталась подняться с кресла.
Подруги помогли ей. Реган с трудом сдерживала свое нетерпение и возбуждение, когда они медленно ползли вместе со старушкой к лифту.
Комнатка Флорри оказалась маленькой и опрятной. Старая леди присела на краешек кровати, открыла прикроватный шкафчик и извлекла оттуда старую жестяную коробку из-под печенья.
— Ну, идите сюда, — произнесла она, открывая крышку своими непослушными пальцами, обтянутыми желтой, как старая бумага, кожей. В коробке оказалась странная коллекция разных безделушек, ценность которых была известна лишь одной Флорри. Ленточки, пуговицы, почтовые открытки, броши, бусы.
Пальцы старой леди, казалось, заменяли ей глаза все больше и больше — они осторожно и тщательно ощупывали каждую безделушку.
— Ага, вот она. — Флорри извлекла скрюченными пальцами со дна коробки коричневый почтовый конверт и протянула его Фрэнки. — Вот, можете посмотреть.
Затаив дыхание, Фрэнки извлекла из конверта пачку фотографий. Их было не меньше пятидесяти — все разной величины и формы. Самые последние из них были уже цветными: калейдоскоп людей в самых различных позах и на разном фоне. Целая жизнь, запечатленная в семейных снимках.
Фрэнки добралась до черно-белых фотографий — выцветший и старомодных. Подружки. Семья. Море, пляж. Маленькая девочка собирает ракушки. Около века назад. Молодая женщина в аккуратной военной форме. Реган быстро взглянула на лицо старушки. Этой бравой «кавалерист-девицей» была Флорри.
Молодой парень, стоящий у дверей кабачка. В полной военной форме. Приподнял в воздух пивную кружку, словно произносит тост. Темные волосы. Улыбка такая, словно из-за тучи показалось солнышко. Красавец.
