Роберт Стайн - Полночный поцелуй
"Нет, Габри, — подумала она, и в висках бешено застучало. — Нет, Габри. Не сегодня. Сей час у тебя ничего не выйдет. Ты опоздал. Парень мой".
Мышь начала снижаться.
"Скорее, скорее!" — Подгоняла себя Джессика.
Она уже выпустила клыки, приникла к шее Тодда и сделала большой глоток.
Большой.
Пьянящий.
Мышь все снижалась. Снижалась. Но теперь уже было поздно.
Слишком поздно.
Пари проиграно.
Джессика пьянела. Все сильнее и сильнее.
И вдруг Тодд испустил громкий вопль, полный боли и ужаса.
Налитые кровью глаза парня выкатились из орбит.
— Нет! — закричала Джессика. — Нет! Нет! Нет! Это получилось случайно. Не могу… Не могу поверить, что это сделала я!
Глава 15
Утопленник
Мэтт сел на постели, откинул одеяло. Поглядел в окно, прислушиваясь к тихой перекличке птиц встречавших рассвет в саду.
— Надо же, не спится, — сказал парень громко, протирая глаза. — Который час, интересно?
Часы на ночном столике показывали пять тридцать пять.
Мэтт проворочался всю ночь. Его одолевали беспокойные думы.
Прежде всего не давала покоя Эйприл.
Вернувшись с пляжа, он стал названивать ей, но линия все время оказывалась занятой. После обеда все же удалось дозвониться, но трубку взяла мисс Блейр и сказала, что Эйприл уже ушла.
"Наверное, опять к Габри, — догадался несчастный Мэтт. — Нужно с ней как следует разобраться. Хорошенькое получается лето!"
Эти мысли не давали ему заснуть всю ночь. Теперь, когда небо начало проясняться и птичье пение становилось все громче, не было смысла оставаться в постели.
"Пожалуй, купание поможет собраться с мыслями".
— подумал парень. Он натянул черные велосипедные шорты и сунул ноги в кроссовки.
Осторожно прикрыв за собой входную дверь, Мэтт окунулся в прохладный утренний воздух. Долетавший с океана запах соли и водорослей защекотал его ноздри. Он направился вдоль дачных домиков в сторону дюн, за которыми плескались волны.
Набегавшие на берег валы казались в этот час чернильно-синими, а небо — жемчужно-пепельным. Мэтт начал пробежку вдоль берега. Чайки разлетались почти из под ног с возмущенными криками.
На пляже было безлюдно. Кроме Мэтта, не нашлось ни одного любителя утренних разминок.
На светлеющем горизонте парень различил темные очертания какого-то судна. Кажется, что-то вроде баржи. Она как будто плыла над водой. "Как будто "Летучий голландец", а не настоящий корабль", — размышлял Мэтт.
Он бежал медленным, но твердым шагом. На пляже попадались то догорающие головешки непогашенного костра, то потемневшее, пропитанное водой бревно, выброшенное волнами, то высыхающие на песке рыбы.
В лицо били холодные освежающие брызги. Пепельное небо начало проясняться, словно кто-то отдергивал серую занавеску, и все вокруг приобретало малиновый оттенок. Воды океана светлели вместе с отражавшимся в них небом.
"Вот это красота", — подумал Мэтт, продолжая свой ровный бег и подставляя лицо потокам сладкого прохладного воздуха. Его маршрут лежал в сторону скалистого утеса, выступавшего из-за дюн.
На подходе к нему песок под ногами стал более мелким, но твердым. Парень увидел небольшую лодочную пристань, спрятавшуюся в тени скал.
Возле мостков в воде что-то плавало.
Меленькая лодочка? Слишком далеко, чтобы разглядеть. Тем временем малиновые лучи солнца уже достигли водной поверхности, и Мэтт смог рассмотреть, что темный предмет, плававший возле пристани, довольно велик.
Может быть, заблудившийся кит застрял на мели? Но парень тут же отбросил эту мысль, при кинув размеры предмета.
Мэтт остановился рядом с мостками, его грудь тяжело вздымалась после длительной пробежки. Он вытер вспотевший лоб и уставился на воду.
И тут у него перехватило дыхание.
Там был человек.
Качавшийся в волнах, словно лодка.
Лицом вниз.
Его руки безвольно раскинулись по воде.
И прежде чем сообразил, что делает, Мэтт оказался возле мостков. Его тут же обожгло холодом, но он даже не обратил на это внимания.
Он не мог думать.
Не мог думать о том, что нашел утопленника.
Не мог думать ни о чем.
Парень подхватил свою страшную находку за плечи и потянул к берегу. Это оказалось довольно трудным делом. Утопленник оказался очень тяжелым.
Ледяная вода боролась с жаром разгоряченного тела Мэтта. Парень тяжело дышал.
А ты дышишь?
Пожалуйста, дыши!
Но нет, как же он может дышать?
Да, было очевидно, что утопленник — мужчина. Но у Мэтта не было сил перевернуть его.
Как бы он смог дышать, если лежит в воде лицом вниз? Если руки раскинуты так безжизненно? Во что он одет? В одни трусы. Его кожа такая белая и гладкая, словно у какого-нибудь морского животного. Только морские животные могут дышать под водой.
А этот человек не дышал, не мог дышать. Пыхтя от натуги, Мэтт выбрался на берег и выволок свою тяжелую ношу. Отбросив со лба слипшиеся волосы, он постоял немного, затем сделал несколько глубоких вдохов, подождав, пока голова перестанет кружиться.
Теперь он мог перевернуть утопленника лицом вверх. И едва сделав это, завопил:
— Тодд! Тодд! Как же это? Тодд! Как же?
Но ошибки быть не могло. Черты друга невозможно было не узнать. Его почти нагое тело покрыто ранами от ударов о камни, вблизи которых располагалась пристань.
Так много ран.
Так много, что, наверное, вся кровь уже вытекла.
— Как же это, Тодд? Как?
Так много ран на лице и на шее…
— Нет. Это не может быть Тодд. Не может быть.
Так много ран… Как же Тодд утонул?
Почему он не уплыл куда-нибудь подальше отсюда?
Или он утонул там, где все обычно купаются, а
его тело пригнало сюда течением? Его тело?
Почему от Тодда теперь осталось лишь тело?
Сколько времени прошло с тех пор, как оно перестало быть Тоддом?
Мэтт зябко обхватил себя руками за плечи. Мысли набегали быстрее, чем океанские волны.
Он прикрыл глаза. Но утонувший друг, со своей белой кожей, покрытой множеством ран. Все равно стоял перед мысленным взором.
Тодд плавал не слишком хорошо.
Почему он вдруг отважился на ночное купание во время отлива?
Тодд знал, насколько опасно, смертельно опасно плавать в это время. Почему он полез в воду?
— Почему, Тодд? — закричал Мэтт, открыв глаза и поворачивая лицо к встающему рыжему солнцу.
Спустя несколько минут на берегу показались два рыбака с удочками и ящичками для снастей в руках. Они застали парня стоящим на коленях перед телом друга и твердящим один и тот же вопрос:
