Роберт Блох - Безликий бог: Египетский цикл
Ваннинг улыбнулся, заметив, как мое лицо осветилось узнаванием.
— Мы довольно глубоко проникли за последние несколько лет, — сказал он. — Вы знаете, о чем говорится в этих книгах.
Я знал. Я сам писал о «De VermisMysteriis», и слова Людвига Принна порой наполняют меня смутным ужасом и неопределенным отвращением.
Ваннинг раскрыл книгу.
— С этим, мне думается, вы знакомы, судя по упоминаниям в ваших рассказах.
Он указал на загадочную главу, известную как «Сарацинские ритуалы».
Я кивнул. Я был, пожалуй, даже слишком хорошо знаком с «Сарацинскими ритуалами». В этой главе Принн повествует о своем таинственном путешествии в Египет и на Восток, совершенном, по его словам, во времена крестоносцев. Он излагает легенды об ифритах и джиннах, раскрывает тайны сект ассасинов, пересказывает арабские мифы о гулях и описывает секретные практики культов дервишей. В свое время я обнаружил в его книге целую сокровищницу материалов о преданиях древнего Внутреннего Египта и почерпнул на ее ветхих, изорванных страницах множество идей для рассказов.
Снова Египет! Я бросил взгляд на футляр с мумией.
Ваннинг и другие внимательно смотрели на меня. Наконец хозяин пожал плечами.
— Послушайте, — сказал он. — Я выложу все карты на стол. Мне… мне остается лишь довериться вам.
— Продолжайте, — нетерпеливо отозвался я. Его таинственные намеки начинали меня раздражать.
— Все началось с этой книги, — сказал Хенрикус Ваннинг. — Ройс нашел для меня экземпляр. Сперва нас заинтересовала легенда о Бубастис. На протяжении некоторого времени я подумывал заняться исследованиями в Корнуолле — то есть поисками египетских реликтов в Англии. Но затем я обратился собственно к египтологии, в которой нашел более плодотворное поле для деятельности. Когда профессор Вейлдан в прошлом году отправился в экспедицию, я дал ему разрешение приобретать какие бы то ни было любопытные находки, не останавливаясь перед ценой. На минувшей неделе он возвратился — вот с этим.
Ваннинг подошел к саркофагу. Я последовал за ним.
Дальнейшие объяснения были ни к чему. Внимательный осмотр футляра и хорошо запомнившиеся мне «Сарацинские ритуалы» вели к недвусмысленным заключениям.
Иероглифы и рисунки на футляре указывали, что в нем покоится тело египетского жреца — жреца бога Себека. В «Сарацинских ритуалах» об этих жрецах сказано немало.
Я быстро припомнил все, что знал о Себеке. Согласно известным антропологам, Себек был младшим божеством Внутреннего Египта, богом плодородия Нила. Как утверждают признанные авторитеты, были найдены всего четыре мумии его жрецов, хотя многочисленные статуэтки, фигурки и фрески на стенах гробниц свидетельствуют о широком почитании этого божества. Египтологам так и не удалось полностью восстановить историю Себека; правда, в работах Уоллиса Баджа можно найти некоторые нетрадиционные взгляды и диковатые предположения.
Людвиг Принн, однако, зашел гораздо дальше. Я с отчетливо ощутимой дрожью вспомнил его слова.
В «Сарацинских ритуалах» Принн повествует об откровениях александрийских провидцев, о своих путешествиях по пустыне и грабеже могил в сокрытых долинах Нила.
Здесь же он приводит исторически достоверный рассказ о египетских жрецах и их восхождении на вершину власти; о том, как служители темных богов природы, прячась в тени трона, диктовали свою волю фараонам и держали в повиновении всю страну. Египетские боги и религии были порождением тайной реальности. Странные гибриды бродили по земле, когда та была молода: гигантские, колоссальные существа — наполовину люди, наполовину животные. Одному человеческому воображению было бы не под силу сотворить змееподобного Сета, хищницу Бубастис и величественного Озириса. Мне вспомнился Тот, легенды о гарпиях, шакалоголовый Анубис и истории об оборотнях.
Да, древние поддерживали связь с элементалями, с потусторонними зверями и сущностями. Они были способны призывать своих богов, людей с головами животных. И иногда они это делали. Вот в чем заключалась их сила.
Некогда жрецы правили Египтом и слово их было законом. Земля была уставлена храмами и каждый седьмой житель участвовал в ритуальных сообществах. Перед тысячами алтарей дымились благовония — благовония и кровь. Звериные пасти богов жаждали крови.
Жрецы ревностно поклонялись им, ибо вступали со своими божественными Повелителями в странные и неслыханные союзы. Противоестественные извращения привели к изгнанию из Египта культа Бубастис; благодаря отвратительным и никогда не упоминавшимся в подробностях деяниям забвение постигло символы и историю Ньярлатхотепа. Но жрецы становились все сильнее и смелее, все более возмутительными делались их жертвоприношения, все более великими — награды.
Во имя вечно возрождающейся жизни они доставляли радость богам и удовлетворяли их жестокий голод. Они приносили в жертву козлов отпущения, полных живой крови, дабы проклятия богов хранили в целости их собственные мумии.
Принн особенно подробно говорит о культе Себека. Жрецы полагали, что Себек, как божество плодородия, владел источниками вечной жизни. Себек, надеялись они, будет охранять их тела в могилах до завершения цикла возрождения, и уничтожит врагов, которые вздумают осквернить их склепы. В жертву божеству они приносили девственниц — их разрывали на части челюсти изготовленного из золота крокодила. Ибо Себек, бог-крокодил Нила, обладал телом человека, головой крокодила и сладострастным аппетитом обоих.
Описания этих церемоний ужасны. На всех жрецах, в подражание их Господину, были маски крокодилов — ибо таков был земной аспект Себека. Раз в год, как считали они, Себек представал перед верховными жрецами во Внутреннем храме Мемфиса; в этих случаях он также принимал облик человека с головой крокодила.
Благочестивые жрецы верили, что Себек будет охранять их гробницы — и бесчисленные девственницы, кричащие от ужаса, погибли во имя их веры.
Все это я знал и торопливо припомнил, глядя на мумию жреца Себека.
Я увидел, что мумию успели распеленать. Она лежала под стеклом, которое Ваннинг снял.
— История вам известна, как я понимаю, — сказал он, правильно оценив выражение моего лица. — Мумия у нас уже неделю; ее обработали химикалиями — спасибо Вейлдану. На груди мумии я обнаружил одну вещь.
Он указал на амулет из чистого нефрита — фигурку ящера, покрытую идеографическими изображениями.
— Что это? — спросил я.
— Тайный код жрецов. Де Мариньи считает, что это наакаль. Перевод? Проклятие, совсем как у Принна; проклятие на головы грабителей могил. Амулет в самых злобных выражениях грозит им местью самого Себека.
