Наталья Лебедева - Крысиная башня
Он даже решил узнать ответ не у нее, а у кого-нибудь другого, но вдруг услышал в голове у Насти высокий мужской голос:
— Посмотри, что он делает! Просто ходит. Настя, он просто ходит. 1олову опустил, даже лица не видно. Кому будет интересно на это смотреть?
— Не дави на меня, Ганя, — раздраженно ответила Настя, и море в ее голове поблекло.
— Его нельзя брать в проект.
— А я считаю, он будет прекрасно смотреться в проекте.
Мельник застыл в изумлении. Он и представить себе не мог, что так близок к поражению — и это после того как он точно назвал предмет из черного куба.
— Ваши десять минут заканчиваются, — скучая, проговорила Анна. — Нужно принять решение, у нас еще сорок участников после вас.
Искать другого человека было некогда. Мельник тронул Настю еще и еще и почувствовал, как охотно она на этот раз отзывается на его прикосновения, как тянется к нему.
— На парне синяя спортивная куртка и черная футболка с надписью FBI. Сидит в темном шкафу из ДСП с зеркальной дверцей. А шкаф у нас… — Мельник повернул голову, определяя направление, — шкаф у нас вон там, в двух рядах от меня.
— Нужно найти его и открыть, — сказала Анна. В голосе ее появился неподдельный интерес.
— Что он делает! — Высокий мужской голос снова ворвался в голову Насти, и она ответила:
— Угадывает.
— Настя, так нельзя! Нас обвинят, что мы подсказываем участникам ответы!
— Не обвинят. Мы сумеем смонтировать это красиво.
Настя сражалась за него, как лев, и Мельник вдруг понял, что она им одержима. Контакт вызывал у нее чрезмерно сильные чувства, продолжать его было неправильно. Но он в очередной раз рискнул другим человеком, потому что понял: без ее заступничества он не сможет остаться в шоу при всех своих способностях.
Мельник дошел до шкафа и стукнул кулаком по дверце.
— Здесь, — сказал он.
Анна открыла дверцу, и Мельник увидел молодого парня, сидящего в шкафу. Парень зажмурился от яркого света камер и с трудом встал на затекшие от долгого сидения ноги. Мельник снова коснулся Насти, чтобы убедиться, что все в порядке, и вдруг увидел, как что-то темное промелькнуло у нее в голове — будто тень от грозовой тучи, которую пронесло по небу порывом сильного ветра. Там был кто-то еще. Другой участник копался у нее в голове. Кто-то, о чьих возможностях Мельник не подозревал.
К моменту, когда Мельник покинул площадку, Настя так устала, что с трудом могла работать. Она сидела на стуле ссутулившись, тяжело опершись локтями о стол, и время от времени массировала виски, пытаясь унять начинающуюся головную боль. Ганя попытался сказать ей что-то утешающее, но она рявкнула на него, потому что злилась: из ревности он хотел избавить шоу от одного из самых перспективных участников. Потом зазвонил телефон.
— Да, я сейчас выйду, — ответила она, вздохнув.
Высокий благородно седеющий мужчина с приятными чертами лица ждал ее в припаркованной неподалеку машине. Едва только Настя села на заднее сиденье рядом с ним, машина отъехала от обочины.
— Зря вы, Владимир Иванович, общаетесь со мной напрямую, — сказала ему Настя, — участники у нас разные. Какой-нибудь сумасшедший может устроить скандал. Нам не положено встречаться.
— Я все понимаю, дорогая моя, все понимаю, — бархатным голосом проговорил мужчина. Его ухоженная рука рассеянно поигрывала с набалдашником светлой трости. — Но у меня есть к вам несколько вопросов. Очень важных вопросов.
— Что вы хотели спросить?
— Кто этот молодой человек, который только что проходил испытание?
— Просто один из участников. Обычный участник. Вячеслав Мельник…
— Анастасия, он не похож на обычного участника.
— Но…
— Я отдал большие деньги за победу в этом шоу. И часть из них пошла в ваш карман. Так что я думаю, я имею право спрашивать. Разве нет?
— Да, но…
— Вы даете ему точные подсказки.
— Нет. Мы ничего ему не говорили.
— Откуда же он знает?
— Я понятия не имею.
— Да? А мне показалось, что кто-то уверенно ведет его к финалу. Он красив, он верно угадывает… Может быть, вы взяли деньги с двоих? А, Анастасия Михайловна?
— Нет, что вы! Это совершенно невозможно!
Настя дрожала. Воспоминания о море совершенно исчезли из ее памяти, ей стало страшно. Она боялась возможного скандала и разговора с руководством.
— Вы гарантируете, что он не победит?
— Боже мой, конечно да!
— И даже не дойдет до финала?
— Да. Владимир Иванович, мы взяли его только потому, что он хорошо смотрится на экране. Это привлечет к шоу больше молодых женщин. А что касается его ответов… Я не знаю, как это объяснить, но я обязательно разберусь. Мы найдем того, кто сливает ему информацию, и этот человек будет сурово наказан. Я вам обещаю.
Машина объехала квартал и вернулась на то же место, откуда отправилась. Настя вышла на улицу и огляделась: вокруг не было ни души. Никто не видел, как она разговаривала с участником.
6Отснятую в июне программу Полина смотрела два с лишним месяца спустя, в разгар солнечного сентября. Окно закрывали плотные белые жалюзи, так что разлитый по улицам свет едва ощущался в маленьком прохладном холле частной стоматологии, где громко тикали настенные часы и тускло поблескивал их медный маятник. Полине было неуютно: до этого дня она никогда не смотрела телевизор по собственной воле, поскольку ненавидела телевизоры. Они навсегда связались в ее сознании с матерью, которая прибавляла громкость, когда издевалась над ней.
Жить без телевизора вообще Полине не удавалось: тот, что стоял в холле напротив ее рабочего места, постоянно работал, чтобы развлечь ожидающих пациентов. Но она научилась мысленно отгораживаться от него, как будто выключала прямо у себя в голове.
Теперь же, когда ради Саши и Мельника ей приходилось смотреть на экран, она снова чувствовала себя маленькой и беззащитной, нервы ее натянулись как струны, голова ушла в плечи, рука нервно проводила по коротко остриженным волосам. Это движение было единственным, что позволяло Полине успокоиться: у нее больше не было косы, за которую мать могла бы сдернуть ее со стула.
— К Рыбину, на пятнадцать тридцать.
Резкий громкий женский голос заставил Полину вздрогнуть. Она так старалась примириться с телевизором, что не сразу поняла, кто говорит, кто такой Рыбин и что значит «пятнадцать тридцать».
— На пятнадцать тридцать к Рыбину, — раздраженно повторила женщина в оранжевом, в цвет будущего октября, пальто. Она стояла у стойки регистрации и барабанила по столешнице длинными ногтями цвета густого тумана.
