Вячеслав Романцев - Корабль-призрак
– Так будет солиднее. Ну, я пошла.
– Ни пуха тебе, доктор Диана!
– К черту!
2.
Как выяснилось, все опасения Лесника не имели ни малейших оснований. Чтобы пробраться к палате, занимаемой Говардом Харпером, Диане не потребовались ни грубые силовые методы, ни тонкое лицедейство... Даже ее суггестивные способности остались невостребованными.
Причина была проста: палата Харпера опустела. Птичка упорхнула, причем упорхнула в самом буквальном смысле. Вертолет, принадлежавший ВМФ США, взлетел с крыши госпиталя полчаса назад, и увез лейтенанта в компании его соотечественников. Диана, подъезжая, слышала шум вертолетного двигателя – но тогда не обратила внимания.
– Вы уверены, что это был действительно лейтенант Говард Харпер? – Диана оторвалась от созерцания опустевшей реанимационного стола и повернулась к медбрату. Парень в салатно-зеленом костюме с эмблемой госпиталя пожал плечами.
– По крайней мере, так было написано у него на именном жетоне.
– И это единственное, по чему удалось его опознать? Нашлись еще какие-нибудь документы у него или его коллег по несчастью?
Парень заинтересованно взглянул на Диану. Он вообще посматривал на нее с большим интересом, но с некоторой робостью – наглядно опровергая слухи о сексуальной раскрепощенности молодежи Запада. Возможна, «доктор из России» могла напоминать ему молодую школьную учительницу, в которую в старших классах был безответно влюблен Юхан – если верить прикрепленному к салатной куртке бейджу, старший медбрат реанимационного отделения оказался тезкой господина Азиди.
– Нет, ни единого документа не нашлось, – сказал Юхан, – ни у живого, ни у мертвых... Слышал краем уха, что у Харпера была с собой какая-то папка с бумагами, но увидеть ее не довелось. Думаю, на нее тоже наложили лапу американцы.
– Что вы еще предприняли для идентификации больного?
– Ну, мы отправили запрос в США, в ВМФ. Они очень удивились, но составили для нас справку. Лейтенант Говард Харпер не числится в их списках. Самозванец... Удивительный самозванец.
– А потом, как я понимаю, американские моряки признали-таки блудного сына... – медленно сказала Диана, произнеся про себя окончание фразы чуть иначе: «...блудного сына лейтенанта Шмидта». Хотя Юхан, похоже, и без того не понял скалькированную с русского идиому. Книга книг явно не числилась у него настольной.
– Нет, про родителей Харпера в их ответе ничего не было сказано... Из Копенгагена прилетела какая-то мелкая сошка из американского посольства – младший секретарь седьмого помощника третьего заместителя военно-морского атташе. Повертелся в госпитале, поглядел на больного – и упорхнул обратно. А пять дней назад как прорвало – толпа янки, и в форме, и в штатском, даже морскую пехоту с собой притащили... Прямо-таки не пройти было по родному госпиталю. Сегодня, слава Богу, все закончилось.
Диана рассеянно пролистала тощую историю болезни Говарда Харпера (запоминая, однако, каждую страницу с фотографической точностью), затем вновь посмотрела на опустевший стол, коснулась пальцами его края, закрыла глаза, сосредоточилась...
...Теперь стол не пуст: на нем лежит человек – тело прикрыто белой простыней, голова замотана бинтами, из носа тянется прозрачная трубка, по которой струится жидкость. Такие же трубки выбегают из-под простыни, а под кроватью негромко жужжит моторчик насоса. Жизнь человека поддерживается десятком хитроумных внешних механизмов...
Ее транс продолжался не дольше пары секунд – Юхан не успел удивиться или встревожится – и не принес особых результатов. Даже, случись вдруг нежданная встреча, не опознать экс-пациента госпиталя святого Брендана...
Казалось, медбрат хочет что-то сказать, но не решается. Наконец решился, но прозвучал отнюдь не вопрос, чем «доктор Мария Ладыгина» собирается заняться сегодня вечером.
– Вы знаете, я немного разбираюсь в военной атрибутике... – сказал Юхан. – В основном интересуюсь немецкой, но и про другие страны кое-что знаю. Не нравится мне форма, что сняли с этого якобы Харпера. Очень похожа на настоящую, но... фасон чуть-чуть иной, и шевроны несколько меньше по размеру, и пуговицы не такие, и обшлага рукавов на липучках... Странно. Если хочешь изобразить штатовского военного – так ихней формы в Копенгагене, в магазинчиках на Стрёгет, навалом. Можно хоть моряком нарядиться, хоть летчиком, хоть «зеленым беретом» – с полной достоверностью. И дешевле выйдет, чем шить мундир заново, да еще и с погрешностями в деталях. Вы представляете, сколько стоит отштамповать уникальные металлические пуговицы для такого мундира?
Юхан замолчал, словно давая Диане возможность поразмыслить над дороговизной пуговичного производства. Потом продолжил:
– Да и жетон этот... Раньше всегда на них выбивали вероисповедание и номер страхового свидетельства военнослужащего, а на этом – нет. Имя, звание, группа крови, – и всё. Причем жетон не алюминиевый, как положено, а пластмассовый... Пластик, по-моему, ферромагнитный – но магнитную запись информации для флотских жетонов никогда не использовали, слишком легко можно ее повредить на корабле, особенно во время боевых действий. Стереть, размагнитить... Или штатовцы в последние год-два придумали более надежные магнитные носители, или... – Юхан не закончил свою фразу.
«Или в американском флоте есть подразделения настолько засекреченные, что про них ничего не известно ни отделу по связям с общественностью, составлявшему отписку для госпиталя, ни военно-морскому атташе США в Копенгагене, – подумала Диана. – Подразделения со своей формой, со своей атрибутикой... Но пуговицы-то для них зачем клепать новые? Нелепица...»
Она спросила:
– Где этот жетон сейчас?
– Забрали американцы... Кстати, группа крови у больного полностью совпадала с указанной на жетоне группой крови лейтенанта Харпера. Правда, с кровью у него творилось что-то неладное. По-моему, даже доктор Вульфсен оказалась в затруднении...
– Это кого тут интересуют мои затруднения? – раздался сзади женский голос. Диана и медбрат синхронно обернулись. В дверях палаты стояла невысокая полноватая женщина лет сорока пяти, в таком же салатно-зеленом медицинском одеянии. Портрет дополняли прямые светлые волосы и цепкие серые глаза. В глазах пылал настороженный огонек.
– Кто вы такая и как сюда проникли? – этот вопрос был обращен к Диане. Та как можно более мило улыбнулась, сняла с лацкана допуск и протянула доктору Вульфсен.
Встретилась с недоброжелательным взглядом серых глаз, зацепилась, дала первый легкий мысленный посыл – сейчас эта церберша увидит все недостающие на документе печати и подписи... Говорила Диана спокойно, размеренно, чтобы не позволить собеседнице взвинтить себя, выплеснуть в кровь гормоны, разорвать ментальный контакт.
