Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона
Я нес что-то еще, прочувствованное и горячее, а она смотрела на меня, смотрела, и глаза ее становились все шире и шире.
— Вы приехали… — наконец тихо произнесла она. — А я пришла… — И вдруг тряхнула волосами и в голосе зазвучал металл: — Куда это, объясните на милость, я пришла? Что вы имеете в виду, сударь?
Я дипломатично завертел головой:
— Господи, боже мой! Ну, какой я вам сударь?! У меня же, милая, есть имя, нормальное человеческое имя, и вам оно известно. Мы же, в конце концов, Каролина, не дети — так для чего тогда все эти условности и уловки, а? Я не прав?..
Теперь девушка смотрела на меня даже не изумленно, а озадаченно; так смотрит на тяжело больного пациента усердный врач, затрудняясь поставить ему диагноз. Потом в глазах ее промелькнула какая-то искорка — не очень понятно, то ли жалости, то ли досады, — и она, неожиданно жестко и прямо, сказала:
— Слушайте, а вы вообще-то в своем уме? Что вы мелете? Как вам не стыдно?! Какие условности и уловки? И куда это я, по-вашему, интересно узнать, пришла?
Я оторопел.
— Как куда?.. Ну, туда…
— Куда — туда?!
— Ну, ко мне…
— К вам?!
— Ну да, — уже не столь самоуверенно кивнул я. — Ко мне…
— В спальню?
— Ну…
— Нет, вы действительно сошли с ума! — Голосок ее теперь был просто ледяным. — Я — п р и ш л а к в а м? Н о ч ь ю?!
— Ночью… — пробормотал я. — Но не днем же, Каролина, не днем! Извините, ради всего святого, однако вы и в самом деле пришли ночью…
— А у вас часом не случается галлюцинаций? — не без ехидства осведомилась она.
Теперь пришла пора краснеть мне.
— До сей поры не было, но…
Взгляд Каролины опять стал суровым:
— Так вы хотите сказать, что этой ночью к вам кто-то приходил?
— Х-ха!.. — как морж выдохнул я. — "Кто-то"! Не издевайтесь, пожалуйста, моя прелесть. "Кто-то"!..
— Женщина?!
(Честное слово, я не понимал, искренне ли ее изумление или же это игра!)
— Женщина? — буркнул я. — Да, Каролина, да, это была женщина. И не просто женщина, а…
Она покачала головой:
— Бред, откуда здесь взяться женщине? То есть, женщины-то в замке, конечно, есть, но ни по возрасту, ни, простите, по вашей реакции… В общем, не думаю, чтобы это могла быть одна из них.
— А кто сказал, что из них? — удивился я. — По-моему, ничего подобного покамест не прозвучало.
— Так вы и вправду вообразили, что это была я?! — снова вспыхнула Каролина, но я уже тоже снова вспыхнул:
— А что, пардон, вообразили бы вы, если бы к вам в спальню ночью вломился молодой интересный мужчина? Что?
Она натянуто улыбнулась:
— Ну, возможно, я бы и решила, что это вы… — Но тут же добавила: — А недостатком скромности вы не страдаете.
Я пожал плечами:
— При чем здесь страдания? И потом, это же не бахвальство, а констатация факта. Вот только…
— Вот только если бы ночью ко мне заявились вы, я бы вас выгнала!
— Ну а вот я вас не выгнал, — отрезал я. — То есть, не выгнал ту, кого принял за вас, если только… Если только это и впрямь были не вы.
Глаза Каролины потемнели.
— Это и впрямь была не я, — медленно отчеканила она. — Но позвольте…
Я устало кивнул:
— Позволяю. Я уже и сам об этом думаю. Если не вы — то кто же? И что все это вообще значит?
И вдруг в голове промелькнуло как вспышка молнии — Э р ц е б е т?..
И меня даже передернуло.
Да нет, нет, не может быть — ее черный прах развеян по ветру, и ей никогда не воскреснуть!
Внезапно меня осенило. Я сунул руку в карман и решительно шагнул к Каролине…
Кольцо осталось холодным.
Глава X
"И наденьте, пожалуйста, фрак", — сказала мне Каролина, на что я резонно заметил, что фраков, равно как сюртуков и костюмов для верховой езды, в дорожном чемодане не держу. Из принципа.
Однако девушку это ничуть не смутило, и уже через несколько минут на вешалке в моей спальне красовался безукоризненно пошитый и, похоже, практически не ношенный фрак — видимо, из обширного гардероба… бр-р… покойного владельца Волчьего замка. Капельку утешало лишь то, что, судя по всему, господину графу действительно так ни разу и не пришлось его надеть, — и таким образом я все ж не вплотную вынужден был временно унаследовать часть имущества высокородного мертвеца.
Облачившись с грехом пополам в эту парадную упряжь, я снова позвал Каролину — оценить мой новый экстерьер, трагически заметив при том, что напоминаю сейчас сам себе дирижера симфонического оркестра, на что Каролина посоветовала не оскорблять тот оркестр, пусть даже и гипотетический, коему (не дай бог!) выпало бы вдруг счастье поиметь такого вот дирижера.
Не развивая обмен любезностями дальше, я покорно дал отвести себя в трапезный зал, где был представлен гостям, появление которых и стало причиной моей экзекуции.
Их оказалось двое, и вообще-то они были вовсе не так уж противны, как я мог ожидать исходя из предыдущих моральных мучений, хотя…
— Мадемуазель и месье Лугар, — торжественно объявила Каролина и, увидев, как мгновенно поползла вверх моя густая темная бровь, поспешно добавила: — Лилит с батюшкой в наших краях недавно, и они (с нажимом) действительно приехали прямо из Франции.
Курносый, румяный и розовый как поросенок господин Лугар добродушно рассмеялся:
— Ну, допустим, не так уж и "прямо", очаровательная Каролина. Ведь по дороге нам пришлось пересечь немало границ, и далеко не всегда путешествие было только приятным.
Говорил он почти без акцента — ну, может, чуть картавя, — и в целом этот неизвестно откуда свалившийся мне на голову месье вызывал скорее положительные эмоции.
Его дочь же…
Да нет, я вовсе не хочу сказать, что она вызывала во мне эмоции отрицательные, — скорее никаких. Ее темно-каштановые волосы были стянуты на затылке в куцый пучок наподобие недоразвившегося до стандартных размеров конского хвоста, лицо было бледным, словно она страдала малокровием, а на носу торчали большие круглые очки с такими толстыми стеклами, что глаза девушки казались громадными и выпученными как у рака. И все равно она время от времени подслеповато щурилась — особенно, когда останавливала свой оригинальный взгляд на чем-то (или же ком-то — мне, например) впервые.
В добавление к прочему, и туалет бедной Лилит явно мог быть ну хоть чуточку позанимательнее. Знаете, даже и не хочу тратить на его детальное описание ни своего, ни вашего времени — так, какой-то мешковатый гибрид из доспехов твердокаменной британской суфражистки, закоренелой немецкой бонны и целеустремленной русской бомбометательницы. Вдобавок девушка еще и немного косолапила, если не сказать — прихрамывала, и я несколько самонадеянно подумал, что Каролина может спать спокойно: в отношении меня Лилит ей не конкурентка.
