Олег Бондарь - Врата в преисподнюю
И, как оказалось, не зря.
Едва мы успели привести себя в порядок, со стороны сада раздался громкий треск и, мгновение спустя, оттуда вырвался яркий луч света. Немного поблуждав в потемках, он остановился на нас.
— Так-с… — голос, проронивший слово, не обещал ничего хорошего.
Тем более что его обладатель был не один. Вслед за первым фонариком из темноты деревьев вырвались еще два ярких огня.
— Прохлаждаемся, значит?
— Феденька, я не виновата, это он все… Он ко мне приставал…
Глупая женщина! Зачем же так сразу колоться? Нет, чтобы сказать, что мы просто вышли подышать свежим воздухом…
Хотя…
В деревне таким байкам не очень верят. А если бы и поверили, моя участь, вряд ли, изменилась: судя по настроению непрошеных гостей, им очень хотелось поразвлечься.
Я был наслышан о сельских разборках, и не стал тратить время на никому не нужные оправдания. Вместо этого начал внимательно осматриваться в поисках хоть чего-нибудь, пригодного для самозащиты.
С еще большим желанием я бы бросился убегать, но, к сожалению, подобный вариант был невозможен. Сзади — обрывистый берег реки, впереди — расположившиеся полукругом неприятели.
Если в моем положении можно говорить об удаче, то она все же слегка улыбнулась. Почти у самых ног я различил увесистую корягу и, мгновение спустя, она оказалась в моих руках.
— Брось палку! — тотчас отреагировал один из нападавших, но я коротко послал его на три буквы.
— Ах ты, сука! — по голосу я узнал, что это ни кто иной, как самый крутой фермер в округе. — Парень, ты понимаешь, что тебе — кранты?!
— Да? — притворился дурачком. — С чего бы вдруг?
— Не понимаешь?
— Не-а…
— Так скоро поймешь. Катька, бегом домой, чтобы духу твоего здесь не было, а мы немножко побазарим с твоим хахалем…
— Да какой он мне хахаль… — огрызнулась та, однако, послушно нырнула в окружающую темноту.
На освещенной фонариками арене остался я один, и от этого мне, увы, спокойнее на душе не стало.
— Ну что, парень, хотел мою бабу трахнуть?
— А ты бы за ней смотрел лучше. Она, между прочим, и не думала сопротивляться.
Решив, что коль Катя заложила меня с потрохами, то и ее не стоит выгораживать, пошел я "ва-банк".
— Пасть заткни!
Судя по реакции, мои слова достали фермера больше, чем увиденное им накануне. И, вероятнее всего, причина тому — его дружбаны. Как я понял, вопрос нравственности невесты являлся не самым сильным Фединым козырем.
— Что, правда глаза колет?
Последние мои слова переполнили чашу терпения и довели Федю до бешенства.
С диким ревом он бросился на меня, только я, в отличие от него, был готов к такому развитию событий. Коряга с глухим гулом рассекла воздух, соприкоснулась с ногами нападавшего и с треском переломилась надвое. Фермер издал душераздирающий вопль.
Ему, наверное, было очень больно.
По инерции я отступил назад и неожиданно почувствовал, что почва ускользает из-под ног.
"Кранты!" — панически застучалась об черепную коробку одна-единственная мысль, прежде чем мое многострадальное тело соприкоснулось с гранитными булыжниками, в обилии украшающими берег реки.
Правда, на самом деле все обернулось совсем не так плохо.
Мне несказанно повезло. И то, что я сгоряча посчитал за последний свой миг, на самом деле оказалось единственным путем к спасению. Я мягко погрузился по колени в вязкое илистое дно, аккурат между двумя остриями возвышающихся над водой каменных отростков.
Раздумывать над происшедшим и благодарить судьбу за чудное избавление было некогда. Останусь жив, успею свечку поставить.
Поэтому, едва осознал, что кости мои от падения не пострадали, повинуясь скорей интуиции, нежели разуму, я мгновенно выскочил из воды и укрылся в густой тени нависающего над рекой берега.
Некоторое время наверху было тихо. Даже пришибленный фермер прекратил свое завывание. Затем грузные шаги послышались прямо над моей головой.
— Е-мае… — испуганно произнес незнакомый голос, и луч фонаря, сиганув вниз, отразился желтоватым бликом от мутной воды.
— Сам напросился, — не так уверенно, как несколько минут назад, произнес Федя.
— А ведь он разбился…
В рядах моих противников посеялась паника.
Оно и понятно: одно дело — причинить человеку увечья в пьяной драке, и совсем иное — довести до смертоубийства. Притом, со свидетелями. Катька, какая дура она ни есть, случись со мной что, ни за что не поверит в несчастный случай. А язык за зубами она держать не сможет, не той породы бабенция…
— Надо поискать. Может, живой еще?..
К моей радости, особого энтузиазма предложение не вызвало.
— Не искать, а сматываться надо! — изрек Федя, и я был искренне благодарен ему за столь развитое человеколюбие.
И все же, уходить ребята не спешили. Теперь внизу шныряли лучи трех фонариков. По-видимому, решили удостовериться, что со мной и в самом деле покончено.
Что меня могут заметить, я не боялся. Для этого находящимся наверху нужно было свеситься над самым обрывом, а они вряд ли способны на такое геройство. Страшило иное: не увидев внизу окровавленного тела, ребята могли заподозрить, что я легко отделался и продолжить поиски.
— Эй, ты там как, живой?
Естественно, я не стал отвечать.
— А вдруг он не разбился? — предположил кто-то.
— Может, спустимся, поищем? — это Федя.
Наверное, устыдился своего недавнего малодушия, или же, не увидев внизу ничего страшного, почувствовал неладное.
— Не помешало бы. В случай чего, в больницу оттарабаним. Сам ведь свалился, никто его не трогал…
— Какая, в черта, больница? Я его удушу, мерзавца!
Однако прозвучали слова фермера совсем не грозно. По-моему, просто так, для проформы. Чувствовалось, что Федя сильно перетрусил.
И все же, мне не стоило дожидаться их появления. Ибо при моем здравствующем виде у недругов вполне могли вновь пробудиться звериные инстинкты.
Тихонько, стараясь не выдать себя неосторожным движением, я сделал несколько шагов в сторону.
И тут удача от меня отвернулась.
Было очень темно, узкая полоска суши между водой и кручей изобиловала корягами и камнями. Обо что-то такое я споткнулся, с громким плеском шлепнулся в воду, и из меня, помимо желания, вырвалось ругательство.
— Тише! — раздалось наверху. — Вы слышали?
Лучи от фонариков стрельнули в мою сторону, и очень скоро я был виден противникам, как на ладони.
Дальше соблюдать осторожность не имело смысла. Прямо по воде, самым позорным образом, я бросился убегать.
