Питер Джеймс - Возлюбленная
– Что вы имеете в виду под старыми привидениями?
– Прошлые жизни. Я всегда могу узнать, у кого есть прошлые жизни.
– А как?
– Да просто посмотрев на человека.
Чарли ощутила, как по ее телу пробежала холодная струйка, уколовшая ее вроде электрического тока.
– Вы имеете в виду перевоплощение?
Он кивнул.
– И вы верите в это?
– А вы нет?
– Нет, я в это не верю. Я не думаю, что такое возможно.
– А я вот не верю в разводы, – спокойно сказал он. – Но тем не менее моя жена от меня ушла.
Некоторое время они молчали.
– Извините, – сказала она наконец.
Он улыбнулся, но за улыбкой она увидела боль.
– Верите ли вы в ретрогипноз? – спросила она, потягивая свой «спритсер».
– В ретрогипноз?
– Ну да.
Он достал спичку из коробка.
– Знаете, есть много суетливых любителей. Любой может объявить себя гипнотизером и включиться в этот бизнес.
– А «триумф» в нашем амбаре, – спросила она, избегая его взгляда, – он очень старый?
– Первоначальный регистрационный знак пропал. Надо будет проверить шасси и номера на двигателе. – Он чиркнул новой спичкой. – Вы уже познакомились с Виолой Леттерс, этой важной старой дамой с вашей улочки?
За окном блеснула молния, погасив на некоторое время разговор в трактире.
– Из Розового коттеджа?
Он всасывал пламя в чашу трубки.
– Ну да, с ней. Она, как ястреб, следит за всем, что происходит.
Последовало еще три вспышки молнии.
– Она со своим мужем не очень-то ладит, да?
Сначала он был озадачен, но вдруг несколько оживился.
– Я и не знал, что они поддерживают отношения.
Чарли почувствовала, что краснеет.
– Что вы хотите этим сказать?
За окном прогрохотал гром. Хью Боксер поболтал виски в своей рюмке и немного отпил.
– Она вдова, – сказал он. – Ее муж умер примерно лет сорок назад.
11
На следующее утро после грозы небо прояснилось, воздух казался еще более свежим. С деревьев капала вода, и над прудом висели клочья тумана. Было самое начало двенадцатого.
Бредя в одиночестве вдоль улочки, Чарли услышала впереди громыхание, а затем из-за угла появился трактор, волочивший пустой трейлер. Чтобы пропустить его, она отошла в заросли ежевики и улыбнулась пожилому морщинистому мужчине, сидевшему за рулем. Он смотрел вперед и проехал мимо, не обращая на нее внимания. Чарли удивленно наблюдала, как трактор дребезжит под уклон.
Тот «моррис-майнор» стоял на подъездной дорожке. Еще до того, как Чарли распахнула калитку, затявкал йоркширский терьер. Она нерешительно пошла по дорожке. На стене, рядом с парадной дверью, был укреплен овечий колокольчик. Чарли поискала дверное кольцо и, не найдя его, позвонила. Тявканье усилилось, и голос за дверью принялся успокаивать пса.
Дверь открылась, и за ней появилась Виола Леттерс, почти опустившаяся на колени и державшая терьера за ошейник. Она была в тех же самых прочных туфлях, что и вчера, в твидовой юбке, слишком плотной для такой жары, и в столь же плотной блузке. Глаза настороженно смотрели на Чарли.
– Я зашла извиниться, – сказала Чарли.
Глаза старухи, выглядывавшие сверху из-за щек, делали ее похожей на краба, глазеющего из мокрого песка. Глаза же ее собаки напоминали черные кусочки мрамора, посверкивающие яростными искорками.
– Я ужасно виновата, но я вовсе не желала подшутить над вами. Я не знала, что ваш муж умер.
Женщина потянула дверь на себя.
– Вы не хотите зайти? – Ее голос звучал как резкий лай.
Едва Чарли вступила в холл, собака свирепо уставилась на нее в тревожном молчании.
– Закройте дверь. Тогда он успокоится.
Чарли повиновалась, и собака сердито затявкала.
– Кухня!
Миссис Леттерс оттащила пса за шиворот, слегка шлепнула его по заднице и захлопнула за ним дверь ближней комнаты.
– Извините. Обычно он ведет себя с гостями хорошо. К старости вот стал немного сварливым. – Когда она говорила, ее рот открывался и закрывался, словно потайная дверца в складках плоти.
– Он, по всей вероятности, почуял запах нашей собаки.
Старуха посмотрела на Чарли, и выражение ее лица снова стало подозрительным.
– Вы сказали, что вы миссис Уитни.
– Да. – Чарли явственно почувствовала запах алкоголя. – Боюсь, что вчера я совершила ужасную ошибку. Не знаю, как это получилось. Должно быть, я совершенно неправильно расслышала то, что сказал тот мужчина.
Помолчав, Виола Леттерс спросила:
– Могу я предложить вам выпить?
Пахло полировкой. По всему было видно, что за домом ухаживали. Выкрашенные в теплые цвета стены холла контрастировали с белыми деревянными рамами окон и дверьми. Здесь стояла замечательная старинная мебель, и на стенах висели картины – много картин, в основном морские пейзажи и портреты, было еще несколько любительских работ в дешевеньких рамках.
Чарли последовала за миссис Леттерс в гостиную. На раскладном столике лежал номер «Дейли телеграф» с заполненным кроссвордом. Виола Леттерс указала ей на небольшой продолговатый диван.
– Джин с тоником? – пролаяла она. – Виски с содовой? Шерри? – Старуха говорила на повышенных тонах, похоже, она была глуховата.
Пол гостиной украшали персидские ковры. По покрытым кружевными скатертями столам разбрелись серебряные табакерки и фигурки животных из слоновой кости вперемешку с фотографиями в рамках. На каминной полке стояла старая фотография морского офицера в орденах с бородкой в духе короля Эдуарда.[5] На полу, у медного ведерка для угля, стоял небольшой военный барабан.
– Вообще-то я предпочитаю безалкогольные напитки, минеральную воду или пиво, если можно.
Чарли ощутила странный металлический привкус во рту, который замечала и раньше.
– Воду?! – Виола Леттерс произнесла это слово так, как будто речь шла о болезни. – Чепуха! Солнце уже почти зашло. Пинкерса налить? Или скотча? Чем вы травитесь-то?
– Может быть, немного шерри? – сказала Чарли, не желая обижать старуху.
Она села на диван.
– Надеюсь, мы сумеем утащить бутылочку из корабельных припасов, – сказала Виола Леттерс, направляясь к застекленному шкафчику из красного дерева.
Что-то потерлось о ногу Чарли и мяукнуло. Сначала она опустила руку пощекотать кошку за ушами и под шейкой, а потом посмотрела вниз. Кошка уставилась на нее пустой глазницей.
– Мы тут как на корабле, затерянном в море. Если я могу быть вам чем-либо полезна, просто позвоните мне или заходите в любое время. Нас тут не много. Я стараюсь за всеми присматривать. Здесь редко появляются посторонние, но теперь, видно, дело пойдет похуже: болван журналист расписал наши края в книге о загородных прогулках. Там пониже, у пруда, есть общественная тропа. А вы не знали?
