Ширли Джексон - Призрак дома на холме
— А вот я знаю. — Теодора блаженно потянулась. — Включу весь свет в нашей квартире и буду блаженствовать.
— Какая у тебя квартира?
Теодора пожала плечами.
— Чудесная. Мы сами сделали ремонт. Одна большая комната и две маленькие, уютная кухонька — мы покрасили ее в красный и белый цвета и натащили кучу старой мебели с барахолки. Столике мраморной столешницей — просто чудо. Нам нравится выискивать старые вещи.
— Ты замужем? — спросила Элинор.
Наступила пауза, потом Теодора коротко рассмеялась.
— Нет.
— Прости, — сказала Элинор, ужасно смущенная. — Я не хотела лезть не в свои дела.
— Ты смешная. — Теодора пальцем тронула щеку Элинор. У меня морщинки в углах глаз, подумала та и отвернулась от света.
— Расскажи мне, где ты живешь, — попросила Теодора.
Элинор посмотрела на свои уродливые руки. Это нечестно, подумала она, нам вполне по средствам было бы нанять прачку. У меня ужасные руки.
— У меня маленькая квартирка, — медленно начала она. — Наверняка меньше, чем у тебя, и я живу в ней одна. Я еще не закончила ее обставлять. Покупаю вещи по одной, потому что хочу устроить все, как задумала. Белые занавески. Я несколько недель искала маленьких каменных львов на каминную полку — теперь они стоят по ее углам. У меня есть белая кошка, книги, пластинки и репродукции. Все должно быть в точности, как я хочу, ведь это только для меня. Когда-то у меня была синяя чашка со звездами внутри — заглядываешь в чашку с чаем, а она полна звезд. Я хочу такую.
— Может быть, она как-нибудь объявится в моем магазинчике, — сказала Теодора. — Тогда я пришлю ее тебе. Однажды ты получишь посылку с надписью: «Элинор с любовью от ее подруги Теодоры», и внутри окажется чашка, полная звезд.
— Я бы украла эти тарелки с золотой каймой, — со смехом промолвила Элинор.
— Мат, — сказал Люк.
Доктор заохал.
— Мне просто повезло, — бодро заверил Люк. — Дамы, вы там не заснули у камина?
— Скоро заснем, — ответила Теодора.
Люк прошел через комнату и протянул руки, помогая обеим встать. Элинор, неловко поднимаясь, чуть не упала. Теодора вскочила легко, потянулась и зевнула.
— Тео хочет спать, — сообщила она.
— Мне придется проводить вас наверх, — объявил доктор. — Завтра будем учиться находить дорогу сами. Люк, придвинешь к камину экран?
— А не надо ли проверить, заперты ли двери? — спросил Люк. — Заднюю миссис Дадли наверняка заперла, когда уходила, но как насчет остальных?
— Вряд ли кто-нибудь захочет сюда проникнуть, — сказала Теодора. — И потом, компаньонка запирала двери, а что толку?
— А если мы захотим выбраться? — спросила Элинор.
Доктор быстро глянул на нее и тут же отвел взгляд.
— Думаю, нет надобности запирать двери, — произнес он тихо.
— Да уж, деревенских грабителей точно можно не опасаться, — заметил Люк.
— Так или иначе, — сказал доктор, — в ближайший час или чуть больше я не усну; в мои годы совершенно необходимо почитать перед сном час-полтора, и я предусмотрительно захватил «Памелу». Если кто-нибудь мучается бессонницей, могу почитать вслух. Я еще не встречал человека, которого не усыпило бы чтение Ричардсона. — С этими тихими словами он провел их по узкому коридору и через вестибюль к лестнице. — Я всегда собирался опробовать этот метод на маленьких детях.
Элинор поднималась по лестнице вслед за Теодорой; только сейчас она поняла, как сильно устала: каждая ступенька давалась с трудом. Она упорно напоминала себе, что находится в Хилл-хаусе, но даже синяя комната означала в данную минуту лишь кровать с синим стеганым одеялом.
— С другой стороны, — продолжал доктор у нее за спиной, — роман Филдинга, сопоставимый по длине, но отнюдь не по содержанию, совсем не годится для маленьких детей. Я сомневаюсь насчет Стерна…
Теодора подошла к двери в зеленую комнату и обернулась с улыбкой.
— Если хоть немного занервничаешь, — сказала она Элинор, — прибегай ко мне.
— Спасибо, обязательно, — с жаром ответила Элинор. — Спокойной ночи.
— …и уж точно не выбрал бы Смоллетта. Дамы, Люк, я здесь, по другую сторону лестницы…
— Какого цвета ваши комнаты? — не сдержалась Элинор.
— Желтая, — удивленно ответил доктор.
— Розовая. — Люк изящным жестом выразил свое отвращение.
— Наши — синяя и зеленая, — сказала Теодора.
— Я не засну, буду читать, — повторил доктор. — Дверь я оставлю приоткрытой и точно услышу любой звук. Доброй ночи, крепкого сна.
— Доброй ночи, — сказал Люк. — Доброй ночи всем.
Закрыв за собой дверь синей комнаты, Элинор подумала, что, наверное, ее так вымотали темнота и давящая атмосфера Хилл-хауса. И внезапно это стало неважно. Синяя кровать была неимоверно мягкой. Странно, думала Элинор в полудреме, дом должен быть таким страшным, и в то же время тут столько хорошего — мягкая постель, прелестная лужайка, огонь в камине, готовка миссис Дадли. И общество тоже… сразу за этой мыслью пришла другая: теперь я одна и могу о них думать. Зачем здесь Люк? И зачем здесь я? Все пути ведут к свиданью. Они видели, что я напугана.
Элинор поежилась и села, чтобы натянуть на себя одеяло, потом резко соскользнула с кровати, босиком подошла к двери и повернула ключ. Ей было зябко и немножко смешно. Никто не узнает, что я заперлась, подумала Элинор, быстро залезая в постель. Через минуту она поймала себя на том, что опасливо поглядывает на окно, тускло поблескивающее в темноте, и на дверь. Надо было захватить снотворное — и она вновь судорожно посмотрела через плечо, на окно, и снова на дверь. Неужто приоткрывается? Не может быть, я ведь ее закрыла.
Думаю, решила она вполне определенно, мне станет лучше, если нырнуть под одеяло с головой. Лежа в своем темном укрытии, Элинор хихикнула и тут же порадовалась, что никто больше ее не слышит. В городе она никогда не накрывалась целиком. Я проехала сегодня весь этот путь, была ее последняя мысль перед тем, как уснуть.
Она спала в темном надежном коконе. В соседней комнате спала Теодора, улыбаясь, с включенным светом. В другом конце коридора доктор читал «Памелу», время от времени приподнимая голову и вслушиваясь. Раз он подошел к двери, выглянул в коридор и с минуту стоял так, прежде чем возвратиться к книге. Ночник освещал верхние ступени лестницы над черным омутом вестибюля. Люк спал. Рядом на тумбочке лежали фонарик и талисман, который он всюду таскал с собой. Дом вокруг них хранил настороженное молчание, и лишь иногда по этажам как будто пробегала легкая дрожь.
В шести милях отсюда миссис Дадли проснулась, глянула на часы, подумала о Хилл-хаусе и быстро закрыла глаза. Миссис Глория Сандерсон, владелица Хилл-хауса, живущая в трехстах милях от него, отложила детективный роман, зевнула и потянулась к выключателю ночника, рассеянно пытаясь вспомнить, закрыла ли входную дверь на цепочку. В квартире Теодоры свет давно был погашен, слышалось сонное дыхание. Спали жена доктора и сестра Элинор. Далеко, в деревьях над Хилл-хаусом закричала сова, а к рассвету начался мелкий дождик, скучный и моросящий.