Келли Линк - Лучшее за год. Мистика, магический реализм, фэнтези (2003)
На стройке, где мы работали, женщины вынюхивали его, приносили сандвичи, скромные подарки — все, что угодно. И вроде бы он и пальцем не шевелил, чтобы понравиться, женщины просто любили его, и все тут. Я пытался понаблюдать, как это у него получается, но сам он не предпринимал никаких усилий. В конечном счете все дело было в нем: крупном, сильном, не очень интересном, но привлекательном до дрожи в коленках. Правда, то было десять лет назад.
А за пластиковым столом сидел человек, которого привлекательным никак не назовешь. Красные глаза, тупой, померкший взгляд, упершийся вниз, прямо в крышку стола. Безнадежность. Кожа приобрела серый оттенок. Он стал тощим, чудовищно тощим. Сквозь немытые волосы проступали очертания черепа.
— Что с тобой?
— В каком смысле?
— Ты неважно выглядишь, — ответил я, хотя, на самом деле, неважно — это мягко сказано. Эдди Барроу был крупным парнем, его сдули, от человека остался один каркас — кожа да кости.
— Да… — или — Да? — Я так и не вник в интонацию. Он поспешил подвести черту: «В конце концов все там будем». Поведя левой рукой, он указал на место напротив себя. Он был правшой, но правая его рука почему-то так и не показалась из своего убежища в кармане куртки.
Стол Эдди располагался у самого окна, любой прохожий мог остановиться и приняться тебя разглядывать. Не то чтобы я сел туда по доброй воле, такое место — не для меня. Но выбирать не пришлось. Я уселся напротив и отхлебнул чая, не проронив ни слова. Наверное, это было ошибкой. Простой разговор мог отпугнуть демонов, которые вселились в него. А я вцепился в свою кружку и продолжал молчать. Возможно, ему показалось, что я хочу узнать все от начала до конца. Что мне это интересно. Мне не было интересно. Хватало своих проблем. Я вовсе не хотел вникать в подробности его борьбы с чем бы там ни было: с выпивкой, наркотиками или болезнью — а что еще может привести человека в подобное состояние. Но он принялся уныло говорить, а я слушал.
— Я приехал сюда несколько лет назад — строили обходную дорогу, слонялся, как это обычно бывает, снял комнату в старом доме, расположенном в закоулке на Принс-Реджент-стрит. Комнату в мансарде. Вообще-то в доме жила семья, так что они сдавали только верхний этаж. Жильцов у них было всего двое: я и мисс Корвьер. Жили мы с ней в мансарде, но в разных комнатах, дверь, так сказать, в дверь. Я постоянно слышал ее шаги. А еще в доме был кот, семья держала. Так этот самый кот время от времени забирался наверх, так сказать, поздороваться — от хозяев и того было не дождаться. Я всегда ел вместе с ними, а вот мисс Корвьер никогда к обеду не спускалась. Прошла по крайней мере неделя, прежде чем я ее увидел. Она вышла из уборной наверху. Такая старая. Морщинистое лицо, совсем как у древней-древней обезьяны. А волосы длинные — по пояс, такие разве что девочки носят. Забавно, знаешь ли, со стариками, кажется, они все видят совсем по-другому. Вот я встречаю ее и думаю: да она же мне в бабушки годится, а тут…
Он замолчал и облизал губы серым языком:
— Как бы там ни было… Однажды вечером я поднимаюсь к себе наверх, а на полу у порога стоит коричневый бумажный пакет с грибами. Презент, понятное дело, мне к такому не привыкать — ничего странного. А вот грибы какие-то ненормальные. Вот я к ней и постучал.
— Это мне? — говорю.
— Я их самолично собирала, мистер Барроу.
— А они не какие-нибудь там поганки или того вроде? Ну, знаете, ядовитые? Или веселые грибы, тем паче?
И она улыбнулась, даже захихикала:
— Съедобные. С ними все в порядке: это белые навозники. Съешьте их поскорее, они быстро портятся. Особенно вкусно обжарить их: немного масла и чеснока.
— Так вы их тоже едите? А она мне:
— Нет. Раньше мне грибы нравились, а теперь они уже не для моего желудка. Они восхитительны. Нет ничего вкуснее ранних лохматых навозников. Удивительно, что люди их не едят. А съедобно все, что окружает людей, ах, если бы они это знали!
Я сказал: «Спасибо» — и отправился на свою половину мансарды. Оставил грибы рядом с раковиной. Через несколько дней они превратились в черную жижу, вроде чернил. Я засунул всю эту дрянь в полиэтиленовый пакет и отправился вниз. Выкидывать. Спускаюсь по лестнице, в руках пакет с грибами, и тут мне навстречу она:
— Здравствуйте, мистер Би! Я в ответ:
— Здравствуйте, мисс Корвьер.
— Зовите меня Юфи. Ну как грибы?
— Вкусно, спасибо. Просто восхитительно.
С тех пор она стала оставлять мне всякую дребедень, знаки внимания, вроде цветов в бутылке из-под молока, а потом все кончилось. Признаюсь честно, я испытал от этого облегчение. Вот я сижу обедаю с семьей. Мальчишка у них учился в политехе, приехал на каникулы. Август. Очень жарко. И тут кто-то говорит, что они уже не видели ее неделю, так что не могу ли пойти посмотреть, как она там. А я в ответ вроде соглашаюсь. Поднялся. Дверь не заперта. Она в кровати, сверху тонкая простыня, тонкая-претонкая, сразу видно, что лежит совсем голая. Ну не то чтобы я там разглядывать пытался, знаешь ли, ведь это все равно что смотреть на собственную бабулю в чем мать родила. Старая женщина, а смотрит на меня с таким… ну, удовольствием.
— Вам доктора, — говорю, — позвать? Она мотает головой:
— Не надо. Я здорова, просто голодна, вот и все.
— Вы уверены, а то ведь могу и сходить за кем-нибудь. Тут ничего такого. К старым людям и на дом приходят.
А она мне:
— Эдвард, я не хотела бы вас обременять, но мне голодно.
— Хорошо, — говорю, — достану вам чего-нибудь поесть, легкой пищи.
Вот тут она меня наповал и сразила. Вся в смущении и говорит тихим голосом:
— Мясо. Мне нужно свежее мясо, сырое. Я не допущу, чтобы мне готовили. Мясо. Эдвард, пожалуйста.
— Нет проблем, — отвечаю я и спускаюсь вниз. Честно говоря, мне вдруг пришла идея стащить кусок из кошачьей миски. Само собою, я этого не сделал. Все просто: она попросила, я принесу. Я отправился в «Safeway»[33] и купил ей филе в упаковке. Свежее мясо, нарубленное кусками.
Кот учуял запах и отправился за мной наверх.
— Спускайся ты, киса, вниз, это не тебе, а мисс Корвьер. Она нездорова и просила принести ей на ужин.
Тварь как мяукнет: будто его неделю не кормили. А ведь оно не так, я когда спускался вниз, миска-то была почти полная. Глупый он был, этот кот. Я постучался в дверь, услышал: «Входите». Старуха еще в постели, я ей отдал пакет с мясом, а она мне:
— Спасибо Эдвард, у тебя доброе сердце.
И давай рвать целлофан, прямо лежа в кровати. В пластиковом подносе скопилась кровь: прямо на простынь пролилась, а той хоть бы что. Меня аж в дрожь кинуло. Я — за дверь, а за спиной слышно, как она стала поедать мясо, запихивая себе в рот прямо пальцами. И даже из постели не вылезла.
