Николай Берг - Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2)
— Очень стремные реакторы слишком простой конструкции. Очень жлобские системы охлаждения. Очень хилое резервирование критичных систем. Рука рынка, хуле. И общая техническая отсталость на фоне рекламных завываний, что все супер — уверенно подтверждает Брысь.
— Фигово. Я-то сначала больше всего боялся, что кому-то умному в голову придет по городам с зомби долбать ядерным оружием, по старому кинематографическому рецепту — признаюсь я.
— Серьезно?
— Ну да. Сколько фильмов было — как началась какая эпидемия — так туда ядрен батон бабах! — говорю я.
— Это ж кинематограф и рассуждения штатских сценаристов о том, как должны поступить военные кретины. То есть глупость. В реальной жизни было такое? Не было, потому что у вас не лечат же аппендицит огнеметом? Смысл в применении бомбы по городу с зомби? К тому же неясно, как новая биохимия мертвяков на радиацию откликнется и что у них в итоге получится. А ну как они враз пошустреют и начнут сверхспособности отращивать? Типа зомби-паук, руки-ножницы? Не, конечно всем общеизвестно. Что все военные — придурки и злобные дегенераты, но все таки — зачем уж сразу так вдруг бомбу? Не проще оцепить, устроить карантин — что дело насквозь знакомое с давних времен — и спокойно разобраться? Не так? — спрашивает командир.
— Ну, в общем так наверное. Хотя меня удивило, что никто бабахать не начал.
— Тут ведь не то, что бабахнуть сложно. Просто тем, кто бабахнуть может и так ясно, что не даст это ничего полезного. Сам себе же и угадишь все пространство. Вопрос в цене и выгоде. А так… Может и бабахали. Связь нынче не шибко хороша, а СМИ и вообще обмельчали. Вон когда у нас Чернобыль бахнул — сколько в мире визга было! А теперь эти две АЭС горят и никому дела нет.
— Ну тут мне кажется дело еще и в том, что случись подобная катастрофа в добедовое время, так никто бы тоже не вопил. Американцы бы не дали никому вопить. Портить паблисисти — не окей — замечаю я.
— И это тоже. А вообще надо бы завести себе счетчики Гейгера. Не ровен час пригодятся. Бабахнет еще что из АЭС — глядишь и нам насыплется. А так как сыплется пятнами — как "леопардовая шкура", то может и пригодится — делает вывод Брысь.
— Тогда уж и по химическим средствам тоже. И будем мы как застава ПХР — недовольно морщится Вовка.
— Это лучше, чем радионуклидов нажраться — парирует Брысь.
— Типун вам на язык — ворчит Лёнька.
— А вот интересно, если так вот угробятся все эти АЭС и прочие реакторы, так ведь землю загадят на сотни лет, да? — осведомляется курсант Званцев. Он последнее время запоем читает какую-то книжку, явно про старые времена — на обложке босоногий моряк с палубы парусника шмаляет в кого-то из бронзовой картечницы. Жуль Верн, что ли?
— Возможно — отвечает Лёнька.
— Так это значит, что на засратых землях жить долго будет нельзя и получится такой откат в технологиях и жизни, что прямо как в Средневековьи? Или все же попозже?
Типа как было перед первой мировой?
— С чего это у вас, товарищ курсант вдруг накатили умные мысли? — строго спрашивает майор подчиненного.
— Да вот книгу про попаданца читаю — признается нехотя курсант, видимо ожидая от сурового командира порции издевки и ехидства. Однако командир воздерживается от глума и только вопросительно поднимает бровь. Приняв это за предложение продолжить, Рукокрыл добавляет уже не так робко:
— Наш человек — а попал в будущее. Только там после старой атомной войны человечество так и не смогло бывшие высоты взять, в общем примитивное производство. Вот послушал вас — получается, что такое после нашего зомбеца вполне может получится. Интересно что скажете?
— Пространственный провализм и постдохлицизм — во какие определения придумались — задумчиво отвечает командир.
— А что за публика выжила? — уточняет Вовка неожиданно с живым интересом.
— Наши там всякие и негры. И турки — отвечает Рукокрыл, поглядывая на задумавшегося майора.
— Аллигархи расселились по болотам, а юристы обросли шерстью, бегают по степи и жрут падаль. Негры — это жертвы ритуальных пластических операций — все так же задумчиво говорит Брысь. Мне кажется, что он обдумывает что-то другое, а то, что говорит — это так, к слову.
— Я слыхал мнение, что весь этот вал про попаданцев в разные места писали неудачники по жизни, лузеры проигравшие, которые ни к черту не годны оказались и потому мечтали, как они там в другом месте всех расколбасят — с подначкой выдает приятель Рукокрыла, курсант Ленька.
— Те, кто пишет альтернативки, никакие не проигравшие. Это мы, такие как я, проигравшие. Но тоже не очень. Я по вражьим костям к своему так называемому поражению пришел и дальше по ним с палочкой еще погуляю. Альтернативки пишет поколение, которое будет вешать тех, кого непременно надо вешать. Вот и все. Просто готовились и прикидывали — неожиданно отвечает майор. И добавляет:
— Да все мы, в общем, попаданцы. Вон во что попали. От гамаш до самых бакенбардов.
— И вы попаданец? — удивляется Ленька.
— А что я — рыжый что ли? Я гнусный отщепенец славных сухопутных войск и шпиен страны, которую отменили. Жалкое зрелище, душераздирающее и поучительное. В смысле агент прошлого в настоящем. Клоун от того цирка, который тихо снялся и отбыл неизвестно куда.
— Так не понятно, тащ майор. То есть не одобряете что ли такую литературу? Или все же одобряете? — нудит Званцев.
— Если она заставляет курсантские массы думать — то одобряю — рассеянно отвечает Брысь. Он всматривается в дорогу, где вроде как кто-то шустро к нам катит на запыленном внедорожнике. Настолько запыленном, что и непонятно, какая машина.
— Казачий командир сейчас к нам прибудет, предупредили — высовывается из БТР Саша.
Внедорожник подкатывает к нам. Оказывается банальный «Уаз-Патриот». Сидевшая в нем публика выкатывается довольно бодро — кроме водилы, который остался на своем месте. К моему удивлению все выпрыгнувшие одеты скромно и прилично — в одинаковый цифровой камуфляж, а не в забубенные пародийные костюмы "казак — трижды дембель России и Федерации". Трое остаются у машины, один идет к нам. По ухваткам — ясно, что это их старшой. Командир. Высокого роста, 180 сантиметров, пожалуй, но выглядит ниже, потому как на мой взгляд, горбат малость и я почему-то решаю, что приобретенная травма позвоночника, с ногой тоже непорядок. Битый жизнью мужик. Лицо породистое — из дворян наверное, офицерье в лохматом поколении. Нос неоднократно поломан и кое-как вправлен. Глаза серые, даже пожалуй серо — зеленые. Когда снимает кепи и вытирает башку платком, вижу, что на голове тоже шрамов хватает, потому как голова брита почти под ноль, а вот морда — небрита, типа бородка и усы, коротко стриженые. Или недолго ростил? Жилистый, не перекачаный.
