Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина

– Лоухи – воровка, она украла не только песни. Однажды ей удалось похитить Солнце и Луну с неба, но потом пришлось вернуть все обратно.

– Почему пришлось вернуть? – Виола зачарованно хлопала ресницами. Слезы на глазах уже высохли.

– Это долгая история, а времени у нас нет. Мне трудно оставаться здесь, непреодолимая сила влечет меня в другое место.

– Ты попадешь на небеса? И отец тоже? – Виола с нежностью посмотрела на полупрозрачную фигуру Руубена. – Теперь вы будете вместе, правда?

– Знаешь, крошка Иви… – Руубен замялся и опустил взгляд. – Вообще‑то, ты уже большая девочка и должна понимать… – Он так и не смог подобрать подходящие слова, Виола сама закончила фразу:

– Плохим людям не место на небесах? Ты это хочешь сказать? Но ведь ты спас весь мир от гибели! Неужели этого мало?

– Допустим, но не я один в этом участвовал, мой вклад не так уж велик, – Руубен грустно улыбнулся.

– Что ты! Без тебя никто не узнал бы, где меня искать, а значит, твой вклад самый важный! Ты обязательно попадешь на небеса вместе с мамой! – Забывшись, Виола потянулась, чтобы обнять его за шею, но руки прошли насквозь.

– Главное, что мы пойдем дальше вместе, – вмешалась Айна. – И, если повезет, доберемся до небес. А тогда я смогу вернуть Творцу одну из украденных у него песен.

– Ты хочешь, чтобы я отдала тебе песню Каменного великана? – спросила Виола.

– Песня оберегала тебя в детстве, но теперь ты выросла и справишься без нее. Лоухи права, эта магия может стать для тебя обузой. Лучше вернуть ее тому, кому она принадлежит по праву.

– И что мне нужно сделать, чтобы отдать ее тебе?

– Просто подуй в ладошки и пожелай, чтобы она тебя оставила, а я ее приму.

Виола послушно поднесла к губам сложенные лодочкой руки, а потом протянула их матери. Та прикоснулась к ним, – конечно, физического прикосновения не было, но со стороны это выглядело именно так.

У Тильды появилось ощущение, будто она подсматривает за чем‑то очень личным, просто стоит и таращится на то, как Виола общается (прощается!) с родителями. Отвернувшись в сторону, она увидела Вольгу и Якура, склонившихся над Пункки. Метатель молний производил над телом драугра непонятные манипуляции, в то время, как потомственный шаман с интересом наблюдал за его действиями. Тильде стало любопытно. Приблизившись, она заглянула Вольге через плечо.

Бедный Пункки так и лежал с отделенной головой, но теперь казался действительно мертвым: глаза его были закрыты, и сам он был абсолютно неподвижен, как и положено обычным мертвецам. У Вольги в руках звенело и поблескивало что‑то металлическое, вроде серебристой цепочки.

– Что происходит? – спросила Тильда, ничего не понимая.

– Я хочу его освободить. – Вольга раскрыл ладонь.

Там действительно лежала тонкая металлическая цепь, но, в отличие от обычной, она самостоятельно двигалась, и подобно вертлявой змейке проворно юркнула в рукав черного балахона, полностью скрывшись под тканью.

– Мертвоцепь! – догадалась Тильда. – Но как ты узнал? И как смог ее снять? Она ведь соединяет намертво!

– Не забывай, я ведь закончил университет люцифлюсов, а там учат не только духовному росту и развитию дара, но и борьбе с темными сущностями, поэтому мне известно, что этернокты с помощью мертвоцепи приковывают к людям так называемые живые тени – ослабленных демонов, находящихся под особым заклятьем.

– Да, я тоже это знаю. У меня подруга побывала в роли их кадавера, служила для такого демона энергетической батарейкой. Но этернокты сами не могут соединить мертвоцепь, они обращаются к торговцам демонами, которых называют меркаторами.

– Мортем тоже был меркатором, и мог не только соединить, но и разъединить эти дьявольские оковы. А его способности теперь принадлежат мне. – Вольга довольно улыбнулся.

– Был бы ты поосторожнее с этими способностями! – Тильда помрачнела. Ей показалось, что в зеленых глазах друга появились крошечные черные точки – прорехи, за которыми скрывалась бесконечная мертвая тьма. Тот лишь отмахнулся от нее и воскликнул:

– Лучше зацени результат!

Тело Пункки начало светиться и раздваиваться, подобно тому, как это недавно случилось с Руубеном. Нет, оно не раздваивалось, а, скорее, растраивалось!

Над обезображенным полуразложившимся трупом поднялись два призрака, один выглядел могучим и довольно привлекательным воином в доспехах, с решительным, но не злым взглядом, другой оказался сухоньким и сутуловатым пожилым мужчиной с интеллигентным лицом. Драугр и Пункки, делившие одно тело на двоих, наконец, обрели свободу.

Руубен несказанно обрадовался, увидев своего старого слугу в прежнем облике, и долго умолял простить за то, что испортил ему жизнь, сделав кадавером.

– Ты не виноват, хозяин! – заверил его Пункки. – Это все дурная женщина! Ее вина! Придет время, и она за все поплатится!

– Нет, Пункки, я очень, очень виноват! – Руубен сокрушенно качал головой и вздыхал, а потом вдруг спохватился и принялся горячо благодарить драугра за оказанную помощь.

Под сводами Лунного чертога закружила Сирин. Оглядев грустным взглядом живых и мертвых, она затянула свою тоскливую песню, и все поняли, что пора уходить, каждому – своей дорогой.

Родители Виолы, Руубен и Айна, посылали дочери воздушные поцелуи до тех пор, пока их силуэты не поблекли до полного исчезновения. Пункки держался за Руубена, а огромный драугр нависал над всеми, выражая своим видом решимость оберегать своих спутников от любой опасности.

Вскоре призраки исчезли. Виола начала всхлипывать и трястись. Якур обнял ее за плечи и что‑то забормотал на ухо. Тильда поежилась, только сейчас ощутив жуткий холод, от которого все тело покрылось «гусиной кожей».

– Нам тоже пора домой. – Она обращалась ко всем, но смотрела на Вольгу, догадываясь, о чем он думает. Едва ли ему хочется снова надеть «обруч», который превратит его в тупицу, а потом убьет, а именно это ожидает его по возвращении в университет, ведь он так и не избавился от демона, лишь подавил его. Избежать подобной участи Вольга может, только оставшись здесь, в потустороннем мире.

Тильда не ошиблась.

– Идите без меня. Я остаюсь. – Губы Вольги дрогнули и растянулись в печальной улыбке.

– В таком случае, я тоже, – заявила Тильда, упрямо глядя в глаза метателя молний, потемневшие от подступившей к ним бездны.

20. Живой свет

Они остались вдвоем под стылыми сводами огромной ледяной пещеры.

После короткого, но жаркого спора, в котором Вольга убеждал друзей, что нисколько в их помощи не нуждается, Тильда вывела за Барьер Виолу и Якура и, не предупредив их о своем намерении вернуться в Лунный чертог, сразу же исчезла у них из виду, – они даже глазом моргнуть не успели, не то что возразить или помешать. Лишь на мгновение перед взором Тильды возникли здание университета, парк с дорожками и огненный фонтан, свет больно резанул по глазам, а потом она вновь погрузилась во мрак и холод.

Вольга стоял вдали, среди ледяных колонн, и казался таким одиноким, что у нее защемило сердце.

Тильда приблизилась ровно настолько, чтобы можно было говорить, не напрягая голоса.

И чтобы выстрелить, когда наступит решающий момент.

Она собиралась выманить Мортема и атаковать зарядом живого света, а для броска необходимо было держаться на расстоянии.

– Не стоит рисковать, у тебя нет опыта, ведь ты всего один раз это сделала! – произнес Вольга, и его голос прозвучал громче, чем она ожидала. Высокие своды чертога добавили ему глубины и силы.

– Один раз – это лучше, чем ни разу! – парировала Тильда, вспоминая, как выпустила заряд в коридоре учебного корпуса, когда испугалась, решив, что на нее набросился демон, вынырнувший из огненной пропасти. – Отпускай его! Я готова к встрече!

– Погоди. – Вольга устало прислонился к колонне. Лицо его вновь пошло темными пятнами. – Мы ведь не знаем, что останется от нас обоих после этого поединка.