Максим Жуковец - Ясныи день
Лена и Ната совершенно не уставали после изнурительных переходов через перевалы. Часто, видя, как я выдыхаюсь, они забирали у меня огромный рюкзак и по нескольку часов тащили его сами. При этом у девочек даже не нарушался вечно спокойный дыхательный цикл, в то время как с меня, идущего налегке, градом лился пот, и легкие в моей груди отказывались работать.
Тёплых вещей и еды именно у Наты с собой тоже не было. Выяснилось, что она в этом просто не нуждается. Ни разу не видя её принимающей пищу, на третий день путешествия я начал всерьёз беспокоиться и уговаривать девочку покушать, на что она, улыбаясь и сияя здоровьем десятерых сытых молодцев, отвечала: «Не хлебом единым жив человек. Смотри на меня, Максим — я, как живое доказательство этих слов». Что тут скажешь? Мои глаза не обманывали меня, я видел, что пища девочке не нужна. Она могла иногда испить воды из родника, съесть немного ягод, орехов или какую-нибудь сорванную травинку, но разве это можно назвать здоровым питанием? Вопрос — откуда она черпала энергию, питаясь вот так — для меня долгое время оставался загадкой.
Эта загадка оказалась не единственной. Выяснилось, что девочке не страшны холод и заморозки горных ночей. В то время, как мы с другими детьми, одев тёплые куртки и шапки, кутаясь в шерстяные одеяла, всё же мёрзли в двух палатках, пытаясь заснуть, Ната могла пролежать всю ночь на голой земле, в лёгком платьице, безо всякого ощущения дискомфорта. Я сам видел, как она в своём «бумажном» сарафане беззаботно и с улыбкой спала, лёжа на покрытой инеем утренней предрассветной траве. Но это ещё не всё.
Однажды, выйдя ночью, я заметил мягкое, если можно так выразиться, свечение на поляне. Подойдя ближе с вопросом — что это может быть? — я сперва вздрогнул от поражающей и чудесной картины… Ната лежала на травяном ковре, её волосы золотой шалью распались под ней, и… Тысячами синих искорок-молний её волосы сверкали в ночной мгле, освещая прекрасное лицо девочки. Это было похоже на чудесные эпизоды из какого-нибудь фантастического фильма об электрической отроковице… Едва не проглотив язык от удивления, я, словно сомнамбула, удалился обратно в палатку, забыв, что собирался в туалет. Поражённый увиденным, я долго не мог заснуть в ту ночь, и ворочался, пока лежащий рядом Арам сонным голосом не поинтересовался, в чем дело.
— Там Ната… У неё волосы, это самое… Они…
— Светятся синими огоньками?
— Да, да…
— А, не удивляйся. С ней часто такое бывает… Вот ты думаешь, она сейчас спит?
— Что же она делает, если не спит?
— Она почти никогда не спит. Иногда лежит неподвижно, как спит, но, если по-настоящему, то не спит. У неё не бьётся сердце, она совсем не дышит. Если раскрыть её глаз и посмотреть, то не увидишь зрачка. Зрачки у неё заворачиваются глубоко наверх.
— Что же это с ней происходит?
— Это Музыка Восхода.
— Музыка Восхода?
— Да. Ещё это называется «Ясный День».
— Что это такое?
— Они говорят, что это такое состояние…
— Но она же… ты сказал, что у неё не работает сердце… Это ни что иное, как смерть!
— Да, один раз врач сказал, что это смерть. Но это не смерть. Говорю тебе — это состояние такое.
Не выдержав, я встаю, выхожу из палатки снова и иду проверять. Дойдя до Наты, я застаю её в прежней позе — лежит на земле, раскинув руки в стороны, ладонями вверх. Только вот волосы перестали светиться.
— Эй… Эй… Ната, — пробую её растормошить, но она не просыпается. Её тело страшно холодное, ну прямо как у мертвеца. Сняв шапку и приложив ухо к её груди, я долгое время пытаюсь услышать пульсацию сердца. Пульсации нет. Более того — грудная клетка не проявляет никаких признаков движения — девочка не дышит! Чтобы развеять последние сомнения, я достаю из кармана фонарик и, не включая его, подношу стеклышком к носу девочки. Держу так некоторое время одной рукой, другой же роюсь в кармане, ища спички… При свете зажжённой спички смотрю на стёклышко фонарика — поверхность не запотела. Дыхания точно нет!
«Да она же мертвая!» — думаю я и вздрагиваю — спичка догорела, огонь обжёг пальцы…
Некоторое время я сижу в полутьме перед телом девочки, не зная, что делать. Трудно описать чувства, наполняющие сердце. Страх, сомнение, интерес, любопытство, шок, скрытый восторг, беспокойство — всё это смешалось в некий винегрет эмоций. Решив взять себя в руки, я встаю и возвращаюсь в палатку. Разместившись между Арамом и другими детьми, я молча лежу, уставясь в пространство слепой тьмы.
— Ну и Натка. Пугает людей только, — хихикнув, заявляет Арам.
— А может быть ей плохо? Может нужно что-то делать?
— Да нет. Ей не плохо. Наоборот, она сейчас так напитается силами, что завтра опять ничего есть не будет.
— Какой кошмар…
— Ха! Это только цветочки… А силы им служат взаправду кошмарные…
— Какие ещё силы?
— Те силы, что строили солнце и Землю. Лена и особенно Ната могут управлять ими.
«Силы, что строили солнце и Землю?… Что-то ты совсем заврался, брат», — думаю я про себя. Вслух же спрашиваю:
— Почему они могут, а другие люди нет?
— Потому что Ясный День.
— Не понял?
— В общем, надо уметь входить в Ясный День, чтобы эти силы стали служить тебе. Ната и Лена умеют входить в Ясный День… А ещё Ната говорит, что давно жили люди — Атланты, которые умели входить в Ясный День.
— Ох уж эти сказки… Ох уж эти сказочники, — я нарочно шепелявлю, повторяя фразу героя мультфильма «Падал прошлогодний снег».
— Ты мне не веришь? — почему-то взволнованно спрашивает Арам. Впрочем, он тут же успокаивается и уже безмятежным тоном заключает: — Ничего, скоро поверишь…
Глава 8
«Те силы, что строили солнце и Землю…»
«В основе всего даосско-буддийского миропорядка заложена идея Пустоты, Небытия… Её математический символ — ноль, пространственный — круг, умозрительный — пустота. Но это идеалистическое построение несёт в себе странную потенцию. Если сумма и произведение всей тьмы вещей в мире равны нулю, то и каждая вещь в отдельности равна нулю, то есть мнима. Но если так, то вселенная равна человеку, а человек равен вселенной и может стяжать всю её мощь — если сумеет найти правильный способ, Путь. Итак, дело в поисках Пути…»
А. Долин, Г. Попов «Кэмпо — традиция воинских искусств»Иди за солнцем следом,
Хоть этот путь неведом,
Иди, мой друг, всегда иди
Дорогою добра…
Никогда бы не подумал, что буду разгуливать вот так, в диких горах Кавказа, за десятки километров от жилья, с юными сопровождающими. Если бы кто-то сказал мне об этом хотя бы неделю или две назад, я бы только посмеялся. Вы сами представьте, вы сами поставьте себя на моё место! Вообразите только на мгновенье: вы живёте обыденно текущей, размеренной жизнью, и вдруг в ней появляется человек или люди, которые существуют во сто крат полнее и интенсивнее, чем вы. Представьте, что эти люди становятся вашими друзьями, они зовут вас с собой, вы следуете за ними, и вот она — резкая перемена обстановки! Резкие перемены в вашей жизни, и они парализуют ваш мозг ощущением чуда, сказки. Вы спрашиваете себя: «Неужели это происходит со мной? Неужели это я!?»
