Елена Усачева - Проклятие из рук в руки
Но всего этого, конечно, не было! Он сидел один и просто говорил вслух.
— Надо, чтобы его выгнали. Чтобы учителя объяснили ему, что никакой он не особенный, а обыкновенный, только позволяет себе слишком много. У тебя все получается. Еще одно усилие — и его нет в твоей школе. А без друзей он в два счета загнется. И все станет на свои места. Ты — отличник, Кефаль — двоечник. Как и должно быть…
Вдруг темная личность перегнулась через стол и толкнула Серегу в плечо.
Он поднял глаза и увидел идущего к его дому Мишку. На улице вечерело, но фонари уже зажглись, и в их обманном свете Мишкино лицо выглядело озлобленным. Серега протер глаза и на всякий случай глянул на другой конец стола.
Темная личность кивнула головой и исчезла.
Серега пошел к двери. В заразность таракановской болезни он не верил (какой из него, Шейкина, гений?), а без Севкиного проклятия Кефаль был вполне безобиден.
Звякнул звонок. Серега с готовностью щелкнул замком. Дверь еще не успела открыться, когда на Шейкина обрушилась лавина чего-то тяжелого и шуршащего. Это что-то рассыпалось на сотню составляющих и погребло Серегу под собой.
— Очухался? — Мишка с тревогой глянул на растянувшегося у порога одноклассника. — Вообще-то Таракан для этих дел использовал книгу. Говорил, что сила знания хорошо помогает.
— Совсем офонарел? — Шейкин выполз из-под пачки газет и потрогал голову. Вроде бы все было на месте. — Убить ведь мог.
— Зато я из тебя проклятие выгнал. — На лице Кефали не было и тени растерянности. Наоборот, он лучился от радости. — Теперь его можно ловить.
— Это ты у нас ходячее проклятие, — с шипением Серега вытянул из-под кучки газет ушибленную ногу. — Тебя нужно гнать отовсюду.
— А что, не подействовало? — Рыбак удивленно вздернул брови. — Верное же средство.
— Морилка от тараканов верное средство, а не газеты от проклятия, — Серега потряс головой, чтобы проверить целостность всех ее частей, и поднялся. — Сейчас как дам тебе в репу, узнаешь, какое верное средство от идиотов. Убирайся отсюда!
— Ну вот еще. — Мишка перешагнул рассыпавшиеся по полу газеты и вошел в квартиру. — Я здесь Тараканчика подожду.
— Этот-то что тут забыл? — Шейкин напряженно сощурился. — Я в гости никого не звал. Давай вали отсюда, а то скоро бабка придет.
— Вот дождусь Тараканова и уйду. — Кефаль бесцеремонно направился на кухню, заглянул в стоящие на плите кастрюли и уселся на табурет. — Пожрать у тебя ничего нет? А то я дома не успел.
— Нашли место для свиданий! — Серега разозлился не на шутку. — Расселся тут! Убирайся! Я видеть вас не хочу! Давай шевелись! Вы мне уже в школе надоели!
Серега покраснел от возмущения, но на упрямого Мишку его крик не действовал. Он положил локти на стол, подбородок пристроил на ладони и приготовился ждать. А Шейкин заводился все больше и больше. В порыве ярости он сжимал кулаки, топал ногами и плевался.
— Я вас ненавижу! — визжал он. — Всех вас, таких спокойных! Которым плевать, что будет завтра! Которые ничего не видят вокруг себя! Которым испортить жизнь другому человеку — одно наслаждение! Убирайтесь все отсюда. Мне никто не нужен! Без вас будет легче дышать!
Пока он орал, за его спиной появился Тараканов. За ним, вытаращив глаза от удивления, стояла Ромашкина.
Шейкин уже охрип, но продолжал выкрикивать ругательства. Мишка мельком глянул на одноклассника и обомлел. Перед ним стоял не Серега Шейкин, хорошо ему известный за пять лет совместной учебы. Вместо него появился совершенно незнакомый человек. Глаза Шейкина ввалились, щеки втянулись, уши оттопырились, реденькие волосики встали дыбом. Одежда повисла на его костлявых плечах, штаны норовили совсем свалиться. Существо, бывшее когда-то Серегой, поперхнулось собственной злостью и закашлялось.
— Утомили вы меня, — сказало оно жалостливо. — Бегаешь за вами, бегаешь, а никакого толка. Давить вас нужно было в младенчестве, а не ждать, когда вы вырастете.
Существо сделало незаметное движение, и Кефаль захрипел, пытаясь отцепить от своего горла костлявые пальцы.
— Его же спасать надо, — дернулась вперед Валька.
— Подожди, — остановил ее Севка. — Нужно, чтобы он совсем проявился.
Хлопнула входная дверь.
— Что за шум? — Ленка Измайлова была, как всегда, весела и полна энергии. — Кого бьют? — Увидев уже посиневшего Рыбака, она сразу кинулась в бой. — А ну, отцепись от него, мерзкая тварь.
Несильным ударом Ленка сшибла существо с ног. Бывший Серега Шейкин упал навзничь и тут же раздвоился. Настоящий Шейкин остался лежать на полу, а вылетевшее из него существо взлетело вверх, стукнулось о потолок и, ловко перебирая всеми конечностями, поползло к окну.
— Вот, теперь проявилось!
Севка быстрее существа оказался около окна и дернул жалюзи. С шелестом опустились вниз металлические пластинки. В них отразилось вытянутое лицо Ленки Измайловой. Ромашкина хлопнула кухонной дверью и утопила кнопку выключателя. Кухню залило желтым светом. Свет отразился от жалюзи, от стекла двери, которое было затянуто алюминиевой фольгой, пробежал по серебристой поверхности холодильника и плиты, заиграл сотней красок на хромированных частях подвесных шкафов. Неблестящим на кухне был только кафель над металлической раковиной. В надежде пробиться сквозь стену проклятие головой ударилось о зеленую плитку и сползло на пол, оказавшись рядом с медленно приходящим в себя Серегой.
— Какая гадость, — с чувством произнесла Ромашкина.
— На себя посмотри, — огрызнулось проклятие. — Думаешь, ты лучше?
— А ну, заткнись, а то еще раз стукну, — притопнула ногой Ленка.
— Тоже мне — вчетвером на одного, — захныкало существо. — Давай биться в честном поединке?
— Может, его еще раз книжкой попробовать того?.. — Мишка показал глазами на зашевелившегося Шейкина.
— Не надо меня «того», — Серега поднес руку к голове. — У меня и так все болит.
— Вот-вот, — поддакнуло проклятие. — Драться — это непедагогично.
Оно прижалось поближе к Шейкину, но тот отпихнул мерзкое существо от себя подальше.
— Это что за тип? — Серега вскочил. — Уберите от меня эту заразу!
— Прошу знакомиться — мое проклятие. — Севка с любопытством изучал изломанную личность с кривым зеленым носом. — Откуда ты только взялось?
— Откуда взялось, там уже нет. — Проклятие приподнялось на четвереньках. — А пока я свое дело не сделаю, отсюда не уйду.
Оно кинулось на Тараканова. По штанине мгновенно забралось на плечи и вцепилось в горло. Севка сделал страшные глаза и повалился на спину. Окружающие в ужасе замерли.
