Филипп Мартынов - Древняя кровь
Я попросил уточнить, что же решили сделать жители деревни?
Вооруженные люди были настроены весьма серьезно.
Таец ответил, что их отряд пройдет по Следу в глубину джунглей, чтобы найти логово змея. Гигантская тварь, откуда бы она ни взялась и какой бы редкой ни была, представляет серьезную угрозу. Лучше покончить с ней раз и навсегда.
– Вам бы лучше отправиться в курортные места, – перевела Настя. – Подальше от опасности. Не ровен час, наткнетесь на монстра, и что вы с ним будете делать? Как исследовать?
– Мы его поймаем, – почесал затылок Дик. – Я еще не придумал как, но обязательно поймаем.
Таец сказал еще что-то.
– Слишком много вас развелось, – перевела Настя и от себя добавила: – Интересно, что бы это значило?
– Скажи им, что мы прислушаемся к доброму совету, но поступим так, как считаем нужным, – попросил Дик.
Тайцы внимательно выслушали, одарили нас мрачными взглядами и, кивнув на прощанье, побрели дальше вдоль Следа, на юг. Вскоре они исчезли в густой зелени.
– Дела, – протянул Дик. – Перепугала всех наша зверюга. Скоро до национальной гвардии дойдет… хотя какая тут к едрене фене гвардия? Туристов-то даже не видели ни разу. Белокожие фаранги у них, что обезьяны в зоопарке. Поэтому, господа, пока можно не беспокоиться. Предлагаю выдвинуться к озеру, чтобы посмотреть на лодку. Говорят, на берегу есть отличный ресторан на открытом воздухе.
Возражений, конечно же, не последовало.
12
Лес закончился неожиданно. Из-под колес брызнул золотистый песок, квадроциклы выпрыгнули из буйства растений на прибрежную полосу – песочная дуга шла в обе стороны, опоясывая кольцом огромное озеро. Другая сторона исчезала в легкой дымке, можно было разглядеть щербатые острые скалы с пучками зелени то тут, то там.
Справа, вдалеке, по изгибу береговой линии я разглядел ряд домиков на высоких сваях, стоящих почти впритык к озеру. Возле домиков стояли на воде несколько лодок, суетились какие-то люди. А метрах в пятнадцати-двадцати от берега качалась на волнах белоснежная яхта.
Дик первым спрыгнул с квадроцикла, притормозив у самого берега, с разбегу залетел в спокойные воды озера, нырнул, сверкнув мускулистой загорелой спиной, и уплыл на несколько метров. Дима побежал следом, а потом уже и я, прикрикнув Насте:
– Ну, что копошишься? Давай уже!
После душной жары джунглей и палящего обеденного солнца вода показалась холодной до зубовного скрежета. Я окунулся с головой, привыкая, стряхивая песок, усталость, зуд. Открыл под водой глаза и увидел разбегающихся в стороны крохотных красных крабиков. Вынырнул, поплыл на глубину. Дальше! Дальше! Вода все же была теплая, я к ней быстро привык. Рядом плескалась Настя, а Дима и Дик уплыли наперегонки в какую-то невероятную даль, на излом горизонта и водной глади.
– Говорила же, что ни ногой в воду! – смеясь, кричала Настя. – Но как удержаться? К лешему вашего змея, пусть делает со мной что хочет. А я буду купаться!
Я нырял несколько раз, пытаясь схватить руками голубоватых рыбешек, которые нагловато плавали у самого дна. Вода была настолько прозрачной, что можно было легко разглядеть дно даже на глубине четырех-пяти метров. Выныривая, ощущал, как разгоряченное тело освежает легкий ветерок. Лег на спину, раскинув руки. Соленая вода не давала утонуть, можно было отдохнуть в позе «звезды», разглядывая голубое, без единого облака, небо.
Хорошо-то как! Глеб обзавидуется!
Я вернулся на берег первым и первым же заметил, что в нашу сторону идет небольшая группа людей от домиков. Даже издалека было видно, что это не тайцы – слишком рослые и широкоплечие. А когда приблизились, я увидел их лица – и узнал как минимум двоих.
Настроение стремительно испортилось.
Я оперся о руль квадроцикла и стоял так, ожидая, когда незваные гости подойдут. Дик с Димой все еще плавали где-то далеко-далеко, отсюда их головы напоминали черные точки на голубой глади воды.
– Андрей, – сказал я, разглядывая самого рослого из всей компании – было их пять человек. – Какими судьбами?
– Фил, к тебе тот же вопрос, – ухмыльнулся Андрей. – Сидел вроде в своей Москве, программульки всякие писал. И тут нате. Приперся в Тай.
Был Андрей высокого роста, широкоплечий, но не накачанный. В форме себя не держал совершенно. Огромный живот свисал над плавками. Большая бритая голова, пухлые потрескавшиеся губы, двойной подбородок. Крохотные глазки сверлили меня с нескрываемой злобой. Больше всего Андрей походил на уголовника из девяностых – каковым, без сомнения, и являлся. Не хватало только борсетки под мышкой и пистолета в плавках.
Еще в конце восьмидесятых Андрей зарабатывал на жизнь тем, что разыскивал захоронения солдат времен Второй мировой и продавал ордена, записные книжки, партбилеты – да и вообще все, что найдет, – в частные коллекции за рубеж. Как-то раз, говорят, продал черепа советских солдат, из которых потом сделали пепельницы. В общем, ни стыда, ни совести у человека не было.
Отец у Андрея был дипломатом в Южной Америке, частенько возил сына с собой за границу, где Андрей обрел множество полезных знакомств и заимел репутацию парня, который способен найти все, что угодно.
В девяностые, когда Советскому Союзу пришел конец, а папа Андрея тихо-мирно ушел на пенсию, купив жилье в Венесуэле, Андрей остался в России и теперь уже развернул бизнес по полной. Он нанимал студентов и военных, бывших ментов и обыкновенных бродяг, в общем, всех, кто готов был отправиться хоть в пасть к Дьяволу за небольшие деньги. Из них Андрей формировал группки черных копателей и отправлял колесить по стране, обрабатывать наводки, тревожить погибших героев войны, чтобы заработать на них миллионы. Неконтролируемый государством бизнес долгое время шел в гору. Андрей обзавелся еще более видными знакомствами – среди высших чиновников нашлось немало коллекционеров – и начал постепенно расширять поле деятельности. Когда в начале двухтысячных черных копателей начали пачками привлекать к ответственности, Андрей тихо-мирно свернул это дело и переориентировал свои «бригады» на более экзотический вид заработка. Он решил заниматься поиском редких животных для все тех же частных коллекций. Как он сам говорил, людей, готовых выложить сотни тысяч евро за какого-нибудь волнистого попугая редкой породы, оказалось намного больше, чем тех, кто платит за ржавый нацистский шлем. Да и сама по себе работа оказалась намного интереснее. Это вам не копаться под Волгоградом в грязи и болоте. Знай себе летай по экзотическим странам, лови бабочек, ящериц да обезьян. Ценность животного ведь заключается не только в его редкости, но и в том, насколько сложно его вывезти за пределы государства. А тут уж у Андрея связи были налажены давно…
