Джон Фаррис - Когда звонит Майкл
— А где сейчас твой папа? — осведомился Доремус.
— Он в клубе художников. Доремус, если вы поедете назад до обеда, то...
Доремус улыбнулся.
— Нет, Арон, мне придется задержаться.
— Ну, ладно. — Арон соскочил с мотороллера и помчался по улице. — Мы еще увидимся, — пообещал он. — Большое спасибо!
— Заходи ко мне, когда будет время!
Доремус заглянул на почту, отправив несколько писем. Одно из них адресовалось сестре Доремуса, живущей в Бервине, неподалеку от Чикаго. Он писал ей каждую неделю, а раз в год обязательно навещал. Другое письмо предназначалось для Владислава Арщенко, который жил под Москвой. Доремус понятия не имел, в каком уголке карты затерян этот городок, где проживал его приятель, но желания навестить его до сих пор не испытывал. Подойдя к своему почтовому ящику, Доремус выгреб оттуда почту, Он тщательно просмотрел письма и половину из них, даже не вскрывая, тут же выбросил.
— Так можно и упустить свой шанс, — резюмировал кто-то сзади.
Доремус оглянулся.
— Видишь ли, Хэп, это просто необходимо. Я и без того, наверное, один из счастливейших людей на белом свете. Деньги так и сыплются ко мне, если уж я играю в лотерею, то обязательно выигрываю. Боюсь, что если начну участвовать во всех розыгрышах сразу, то государственному казначейству придется открывать филиал прямо у меня на дому.
Хэп Уошбрук прислонился к почтовым ящикам, просунув толстые пальцы под широкий кожаный ремень. Именно благодаря портупее, да еще лихо заломленным широким полям своей шляпы, Уошбрук как две капли воды смахивал на шерифа из одного популярного телесериала. Этот видавший виды телевизионный шериф был невероятно падок на всякого рода подкупы и взятки. Почерневшее на солнце лицо вкупе с усталым выражением глаз еще больше усиливали сходство. Однако на самом деле Уошбрук был честным малым, да к тому же и неглупым. В свое время он состоял в военной полиции и к моменту демобилизации дослужился до полковничьего чина. В округ ежегодно наезжало не менее четверти миллиона отдыхающих, и большинство из них составляли охотники. Разумеется, они прихватывали с собой и ружья. При этом частенько выходило так, что целились они почему-то не в дичь, а друг в друга. И далеко не всегда подобный выстрел оказывался непредвиденным. За двадцать лет у Хэпа выработалось безошибочное чутье, и он с первого взгляда мог отличить несчастный случай от преднамеренного убийства. Кроме того, Хэп являлся докой по части огнестрельного оружия и не хуже любого эксперта разбирался в ранениях.
— Да-а, — задумчиво протянул Хэп. — Если бы мне повезло, и я бы выиграл «кадиллак», набитый деньгами, то я бы сразу перегнал его в Мексику, в Акапулько. Я уже целую неделю мечтаю о Мексике. Ты что-нибудь знаешь об Акапулько?
— Ровным счетом ничего.
— А у меня это золотая мечта детства. Там солнце жарит напропалую и куда ни плюнь — всюду самые что ни на есть роскошные фемины. Ну, разумеется, эти детские грезы овладевают моим разгоряченным воображением именно в тот момент, когда охотничий сезон уже на носу. Впрочем, я, пожалуй, согласен жить в любом другом месте, хоть у черта на куличках, но только не в округе Шейдс во время охотничьего сезона. А как насчет чашечки кофе?
Доремус согласился. Они неторопливо вышли на улицу и направились в самый центр городка мимо небольшого местного театра и антикварного магазина Уэлдона. Затем миновали центральную художественную галерею.
— Вот уже недели две я что-то не изволю лицезреть тебя в городе, — проронил вдруг Хэп. — А ведь я тешил себя мыслью о том, что у Вашего Величества есть задумки остаться навсегда в этом райском уголке.
— Хэп, я ведь обитаю в здешних местах вот уже два года и считаю, что по праву являюсь жителем округа Шейдс.
— Кроме того, я очень рассчитывал на то, что ты, наконец, решишься открыть здесь частное сыскное агентство.
Доремус улыбнулся, но так ничего и не ответил.
— Причем агентство, самое процветающее на всем Среднем Западе, — не унимался Хэп. — Я и сам не прочь открыть такое дельце.
— Хэп, а вот тебя заставили бы носить на работу галстук. И к тому же все это — жуткая тягомотина. Примерно то же самое, что торговать обувью.
— Сегодня утром я и обувью торговать был бы рад-радешенек.
Войдя в кафе, они заняли отдельный кабинет, и Хэп подозвал официантку. Доремус заглянул в усталые покрасневшие глаза шерифа и встревожился:
— Что-то серьезное, Хэп?
— Вчера вечером умер Энди Бриттон. Ты его знал?
— Доктор? Он меня зимой лечил от обморожения. А что стряслось?
— Его пчелы зажалили насмерть.
— Медоносные пчелы?
Хэп бросил сердитый взгляд на Доремуса.
— А я-то дурак и не знал, что бывают другие. Ну, в общем, там этих тварей собралось не меньше полумиллиона, и они все разом набросились на Бриттона.
— Ни с того ни с сего?
— Ну, наверное, он не слишком осторожно с ними обращался. — Подошла официантка и поставила перед ними кофе. — Долорес, принеси мне еще булочку с вареньем, — попросил Хэп.
— А давно он разводил пчел? — поинтересовался Доремус.
— Эльза говорила, что, насколько помнит свою семейную жизнь, пчелы у них водились всегда, а женаты они уж тридцать восемь лет. Именно она нашла его в амбаре и сразу же потеряла сознание. В общем, у нее случился сердечный приступ. Ночью ей стало хуже, но я уверен, что Эльза выкарабкается. Эти немки такие живучие. — Он мрачно уставился на дымящийся кофе. — Сама по себе смерть — это уже несчастье. Но тут дело гораздо серьезней. Если интересно — я расскажу.
— Конечно, Хэп.
Торопливо и несколько запутанно шериф поведал Доремусу о телефонных звонках некоего мальчика, называющего себя Майклом. Потом вкратце изложил историю семьи Янгов, а в заключение огорошил заявлением, будто бы Эльза мельком видела возле злосчастного амбара «Майкла собственной персоной».
Когда он закончил, Доремус достал из кармана крохотную сигару, раскурил ее и только после этого заговорил:
— И ты веришь, что именно пчелиный яд явился причиной смерти Бриттона?
— Ты бы видел его тело! Уж я точно бы удивился, если бы узнал, что это не так. Конечно, на всякий случай тело будет сегодня же отправлено на вскрытие. Еще кофе?
— Нет, Хэп, спасибо. А тот мальчик, которого видела миссис Бриттон, он не мог оказаться их соседом?
— Нет, она уверяет, что видела его впервые. В том смысле, что он не живет здесь. Более того, Эльза абсолютно уверена, что это был именно Майкл Ян г.
— Да, а что с тем мальчуганом, который предсказал несчастье и разговаривал с дочерью Элен Коннелли?
— Это еще не выяснено до конца, — признался Хэп. — С утра пораньше я отправился к Элен Коннелли, чтобы поговорить с Пэгги и выяснить, что она помнит об этом звонке, но девочка находилась в страшной депрессии. Она переживала гибель доктора и отказывалась с кем-либо общаться. Пэгги ведь не знала своего настоящего отца, и доктор в какой-то мере заменил его девочке.
