Джон Конноли - Книга потерянных вещей
— Не оглядывайся, — сказал Лесник. — Все, что угодно, только не оглядывайся.
Дэвид стал смотреть перед собой. Он был перепуган и очень жалел, что отправился сюда на зов мамы. Под курткой незнакомца он оставался просто мальчиком в пижаме, одном тапке и старом синем халате, и единственным подходящим для него местом была его собственная спальня.
Лес поредел, и Дэвид с Лесником оказались на участке заботливо обработанной земли с грядками овощей. Перед ними стояла самая странная из виденных Дэвидом хижин, окруженная низким деревянным забором. В центре жилища, сложенного из бревен, находилась дверь, по обе стороны от нее виднелись окна, на одной стороне покатой крыши высился дымоход, но на этом какое-либо сходство с обычной хижиной заканчивалось. На фоне ночного неба ее силуэт походил на ежа, так как вся лачуга ощерилась деревянными и металлическими шипами, вставленными между бревнами или пронзающими их насквозь. Когда они приблизились, Дэвид разглядел осколки стекла и острые камни в стенах и даже на крыше, так что в лунном свете дом сверкал, будто усеянный алмазами. На окнах были тяжелые решетки, дверь утыкана вбитыми изнутри огромными гвоздями. Не хижина, а крепость.
Они зашли за ограду и уже приближались к дому, когда из-за его стены показалась какая-то фигура и направилась к ним. Она походила на огромного волка, только верхняя часть ее тела была облачена в роскошную белую с золотом рубаху, а нижняя — в ярко-красные бриджи. Потом Дэвид увидел, как это существо поднялось на задние лапы и встало, подобно человеку. Стало ясно, что это не совсем животное: уши у него были почти человеческие, но заканчивались сверху клочками волос, да и морда была не такая длинная, как у волка. Губы существа выворачивались из-за выступающих клыков, и оно предостерегающе рычало, однако в глазах явно читалась борьба между волком и человеком. Это не были глаза животного. В них светились хитрость и ум, а еще голод и вожделение.
Теперь из леса выступили и другие подобные существа, некоторые в одежде, в основном состоявшей из драных штанов и курток. Эти тоже встали на задние лапы, но обыкновенных волков было гораздо больше. Поменьше размером, они стояли на всех четырех лапах и казались Дэвиду дикими и неразумными. Больше всего его пугали те, в ком проглядывали человеческие черты.
Лесник опустил Дэвида на землю.
— Стой рядом со мной, — сказал он. — Если что-то случится, беги в хижину.
Он хлопнул Дэвида по поясу, и мальчик почувствовал, как что-то упало в карман куртки. Он осторожно потянулся к карману, притворившись, что хочет погреть руку. Внутри рука нащупала большой железный ключ. Дэвид сжал его так крепко, словно жизнь мальчика зависела от этого ключа, что было недалеко от истины.
Вышедший из-за дома человек-волк пристально уставился на Дэвида, и его взор был так страшен, что Дэвид стал смотреть на землю под ногами, на затылок Лесника — куда угодно, только не в эти глаза, одновременно знакомые и чужие. Человек-волк тронул длинным когтем один из шипов на стене, словно попробовал на прочность, а потом заговорил. Голос у него был низкий и глухой, он рычал и брызгал слюной, но Дэвид ясно различал каждое сказанное слово.
— Вижу, ты не сидел без дела, Лесник, — сказала бестия. — Укрепил свою берлогу.
— Лес меняется, — ответил Лесник. — Повсюду незнакомые существа.
Он поудобнее ухватил топор. Если человек-волк и заметил скрытую угрозу, то никак этого не показал. Он просто зарычал, соглашаясь, будто они с Лесником были соседями, неожиданно встретившимися во время вечерней прогулки.
— Вся страна меняется, — сказал человек-волк. — Старый король больше не может управлять королевством.
— Я не настолько мудр, чтобы судить о таких вещах, — ответил Лесник. — Я никогда не встречался с королем, и он не обсуждает со мной государственные дела.
— Может, стоило бы, — отозвался человек-волк. Он почти улыбался, но без всякого дружелюбия. — В конце концов, ты управляешь этим лесом, как своим королевством. Не забывай, что есть и другие, готовые оспорить твое право управлять им.
— Ко всем обитающим здесь существам я отношусь с уважением, насколько они этого заслуживают. Однако таков порядок вещей: повсюду должен править человек.
— А может, пришло время другого порядка, — возразил человек-волк.
— И какой же это будет порядок? — спросил Лесник. Дэвид расслышал в его голосе насмешку. — Порядок волков, хищников? То, что ты ходишь на задних лапах, не делает тебя человеком, а золото в ухе не делает тебя королем.
— Есть множество разных королевств и королей, — сказал человек-волк.
— Здесь ты править не будешь, — отрезал Лесник. — Только попробуй, и я убью тебя и всех твоих братьев и сестер.
Человек-волк оскалился и зарычал. Дэвид содрогнулся, но Лесник не сдвинулся ни на дюйм.
— Похоже, ты уже начал. Там, в лесу, твоя работа? — с деланой небрежностью поинтересовался человек-волк.
— Это мои леса. В них все — моя работа.
— Я имею в виду труп несчастного Фердинанда, моего разведчика. Он, кажется, потерял голову.
— Как его звали? У меня не было возможности спросить. Он слишком рьяно пытался перегрызть мне горло, чтобы успеть поболтать.
Человек-волк облизнулся.
— Он был голоден. Мы все голодны.
Он перевел взгляд с Лесника на Дэвида, словно уже закончил разговор, и вдруг обратил внимание на мальчика.
— Голод его больше не мучает, — сказал Лесник. — Я облегчил его муки.
Но человек-волк уже забыл о Фердинанде. Его внимание целиком сосредоточилось на Дэвиде.
— Что же ты нашел в своих странствиях? Кажется, ты сам обнаружил в лесу незнакомое существо — новое мясо.
При этих словах с его морды стекли длинные пряди слюны. Лесник положил руку на плечо Дэвида и прижал мальчика к себе. Другая его рука крепко сжимала топор.
— Это сын моего брата. Он гостит у меня.
Упав на четыре лапы, волк ощетинился и принюхался.
— Ты лжешь! — зарычал он. — У тебя нет брата, у тебя вообще нет семьи. Ты живешь здесь один и всегда жил. А с ним пришли новые запахи. Он… другой.
— Он мой, и я его защитник, — настаивал Лесник.
— В лесу был огонь. Что-то странное там горело. Это вместе с ним появилось?
— Ничего об этом не знаю.
— Если не ты, может, мальчишка знает и объяснит, откуда взялось вот это.
Человек-волк кивнул одному из своих, и что-то темное мелькнуло в воздухе и упало рядом с Дэвидом. Это была обуглившаяся голова немецкого стрелка. Летный шлем вплавился в череп, и перед Дэвидом предстали зубы, застывшие в смертельной гримасе.
— В нем было мало съедобного, — сказал человек-волк. — Отдавал золой и кислятиной.
