Уитли Стрибер - Голод
И девочка отреагировала на это.
– Ты говоришь как-то странно, Мириам. Не как обычно.
Мириам не стала ей отвечать. Вместо этого она вернулась к книге.
– "Суть всей проблемы состоит в том, как и почему нарушается процесс подавления липофусцина по мере старения клеточной системы. Мы обнаружили, что продолжительность и глубина сна связаны с количеством вырабатываемого липофусцина, причем чем глубже сон, тем выше уровень подавления".
– Ладно, я думаю, что мне пора задать один вопрос. Почему ты такая странная?
Мириам даже рассмеялась от такой наглости; она почувствовала, что краснеет.
– Тебе еще многому предстоит учиться, Алиса. Многому. Просто не сомневайся во мне. Ты поймешь, что все, что я делаю, служит определенной цели. – Алиса улыбнулась, и лицо ее внезапно преисполнилось столь удивительной невинности, что Мириам невольно прикоснуласьк ней.
На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем Алиса вдруг обняла руками колени и хихикнула.
– Вы с Джоном действительно странные. С вами я чувствую себя как-то не так.
Имя Джона, прозвучавшее столь внезапно, перебило настроение Мириам. Она встала и, отложив книгу, подошла к оконной нише. Оттуда был виден сад. Такая прохладная, влажная весна полезна для роз, привезенных ею из Северной Европы, но римские и византийские розы плохо переносят эту погоду. С ними придется немало повозиться, если вскорости не потеплеет.
Ей хотелось сейчас оказаться среди них, забыть на время о своих горестях. Если бы только Джон продержался еще несколько лет... Открытия, о которых говорилось в книге «Сон и возраст», вероятно, могли бы его спасти. Мириам все еще не оставляла надежду найти какое-нибудь средство, чтобы вернуть его к жизни, пока не стало слишком поздно. Она была уверена – все дело здесь в чем-нибудь типа липофусцина. Ее собственное тело обладало постоянным иммунитетом, но обычного человека Сонпросто поддерживал некоторое время. Потом появлялись знакомые симптомы: Сонпрекращался, а с его прекращением приходило быстрое старение, отчаянный голод и – разрушение.
Горло перехватило, вновь ощутила она боль и горечь – и некуда было деться. Она силой заставила себя думать о розах. Когда-то она соорудила перголу[21] от дома до самой реки. У них тогда была своя пристань и красивый красно-черный паровой катер с сердито бурчащим маленьким двигателем. Как приятно было кататься на этом шумном катере, стучавшем поршнями и выпускавшем клубы черного дыма...
В хорошую погоду они ездили на остров Блэкуелл и, когда наступал вечер, охотились за парочками в лесу.
Мириам слышала, как Алиса шевелится в кресле. Благодарение Богу, это идеальная замена. У нее натура настоящего хищника, что в людях встречается довольно редко. Непредвиденное начало губительного процесса, который вскоре уничтожит Джона, в невероятной степени повысило ценность Алисы в глазах Мириам. А так как всех их рано или поздно ожидала эта участь, не стоило сейчас давать Алисе слишком подробные объяснения. Пусть все идет своим чередом; в конце концов она неизбежно придет к сопоставлению себя с Джоном – а там надо только дождаться подходящего момента. Истина была для них в какой-то мере ужасна, безусловно, – но это лишь часть проблемы. Вместо того чтобы убеждать их не испытывать отвращения к происходящему, ей следовало учить их видеть его красоту.
Они должны были желать того, что Мириам могла им дать, стремиться к этому так, как никогда раньше они ни к чему не стремились, – сознательно, всей душой, каждой клеткой своего тела.
Мириам хорошо умела открывать в людях сокровенную жажду жизни. Слой за слоем снимала она условности и запреты, а человек вдруг обнаруживал, что единственное, к чему он стремится, – это просто свет и воздух. А потом начинали просыпаться древние инстинкты. Рядом с ними все другие стремления, все переживания, казалось, погружались во тьму, умирали сами собой, так что не стоило даже брать на себя труд их забывать. Прекрасная и неоспоримая истина... А если она хотела обладать одним из них, ей нужно было только прикоснутьсяк нему, поласкать и завлечь. В конце концов то дикое существо, что живет внутри каждого человека, ответит на поглаживание, и у Мириам появится кто-то новый.
– Чудесная погода, правда?
– Ничего.
Краткий равнодушный ответ. Алисе неведома была тайна времени – магия, столь хорошо известная Мириам. Девчонке доступно лишь преходящее – часы, мгновения... А ведь все чудо этой тайны содержалось во фразе Мириам: она воспринимала время в виде огромного каравана, везущего неисчислимые богатства всех мгновений, каравана, в котором чудесным образом соединились и мягкая прелесть прошлого, и великолепие будущего.
Было соблазнительно, очень соблазнительно начать прямо сейчас, но... надо соблюдать приличия.
Джон был первым. И потом, непонятно еще, как обстоит дело с открытием доктора Робертс. Мириам должна подобраться к ней поближе, должна найти звено, которое замкнет наконец ее цепь. И кроме того, существовала также и проблема ответственности. Мириам чувствовала себя в ответе за своих спутников; она приманивала их, обещая бессмертие и скрывая истину до тех пор, когда они уже не могли остановиться. Все эти годы ложь звучала диссонансом в ее оркестре. Теперь же все можно будет изменить. Алиса станет первой, кто присоединится к Мириам полностью и навечно.
Первой. И в накатившем вдруг приступе мучительной любви она взглянула на мягкие, светлые черты девочки. Алиса подошла к ней; они стояли плечом к плечу у окна, выходившего в сад.
Мириам вспомнила, как Алиса подошла тогда к Джону, и разозлилась. Девочке не следовало разрешать такие вольности. Мириам с нетерпением ждала того времени, когда Алиса будет хотеть только ее, будет заботиться только о ней, жить только ради их совместной жизни.
Пока они стояли вместе с Алисой у окна, глаза Мириам исследовали сад. Ей казалось, она заметила там какое-то движение. Видела ли это Алиса? Девушка смотрела на нее вопросительно.
– Что там?
– Ничего. – Мириам с трудом улыбнулась. Ложь. Она была уверена: там, за живой изгородью, стоял Джон, повернув голову именно к этому окну. Мириам ощущала угрозу, исходившую от него. Мурашки побежали по коже.
– Нам нужно поработать над этими идеями, Алиса. Ты согласна?
– Мне кажется, там кто-то есть. А где Джон?
– Не там!.. Ты же видишь, сад пуст.
– Да...
– Не отвлекайся! Я задала тебе вопрос.
– А я его проигнорировала. Это и был ответ.
Мириам отвернулась от окна.
– Скоро ты поймешь, сколь важны наши занятия. Ты хорошо схватываешь. Позднее все это тебе очень пригодится.
