Стивен Кинг - Бессонница
Ральф смотрел как завороженный, не в силах оторвать взгляд, но потом все же отвел глаза и пополз вслед за Луизой.
9Ральф боялся, что они потеряют драгоценное время, пытаясь найти путь обратно в лабиринте проходов, которые разбегались по этой жуткой камере хранения потерянных вещей, собранных Атропосом, но оказалось, что это совсем не сложно. Их же собственные следы, все еще видимые на полу, вели их уверенно, как путеводная нить.
Когда ужасная комнатка осталась позади, Ральф почувствовал себя увереннее, но его волновала Луиза. Когда они дошли до арки между хранилищем и мерзкой квартирой Атропоса, она уже почти висела на нем. Он спросил, все ли в порядке. Луиза даже умудрилась улыбнуться.
[Мне нужно скорее выбраться отсюда. Не важно, как высоко мы поднялись, здесь по-прежнему мерзко, и мне очень не нравится это место. Как только мы выйдем на свежий воздух, мне сразу же станет легче. Я думаю, что все будет в порядке. Честно.]
Ральф очень надеялся, что она окажется права. Когда они проходили под аркой в квартиру Атропоса, он пытался придумать предлог, чтобы послать Луизу вперед. Это дало бы ему возможность скоренько обыскать хранилище. И если он не найдет здесь сережки, значит, Атропос все еще носит их.
Он заметил, что у нее из-под платья опять торчит нижняя юбка, и открыл было рот, чтобы сказать ей об этом, но тут краем глаза заметил движение где-то в углу. И только тогда до него дошло, что, возвращаясь обратно, они не смотрели по сторонам – отчасти потому, что были жутко измотаны – и теперь им придется заплатить за это, и заплатить очень дорого.
[Луиза, берегись!]
Слишком поздно. Ральф почувствовал, как ее рука вырывается из его рук, когда рычащее существо в грязном халате обхватило ее за талию и потащило назад. Голова Атропоса была ровно на уровне ее подмышек, но он все равно исхитрился занести над ней свой ржавый скальпель. Когда Ральф инстинктивно дернулся в его сторону, Атропос начал опускать лезвие, пока оно не коснулось жемчужно-серой веревочки над головой у Луизы. Он оскалился в ужасающей ухмылке.
[Больше ни шагу, краткосрочник… ни шагу!]
Ладно, по крайней мере ему больше не надо переживать о потерянных серьгах Луизы. Вот они – переливаются темно-красным светом в ушах у Атропоса. И Ральфа остановил не крик, а именно этот блеск.
Скальпель чуть-чуть отодвинулся… но только чуть-чуть.
[Теперь вот что, краткосрочник. Ты кое-что взял у меня, ага? Не пытайся отрицать; я знаю. Так вот, гони эту штуку обратно.]
Атрос провел тупой стороной скальпеля по веревочке Луизы.
[Отдай мне это обратно или твоя сучка умрет прямо здесь, у тебя на глазах. А ты будешь стоять и смотреть, как ее мешок станет черным. Что скажешь, краткосрочник? Будем меняться?]
Глава 26
Улыбка Атропоса сияла, как начищенная тарелка; в ней был триумф, но в ней был и…
Страх. Он застал тебя врасплох, он держит Луизу за горло, он готов перерезать ее веревочку… но он напуган до смерти. Почему?
[Ну, давай же! Не хрен тянуть время! Отдай мне кольцо!]
Ральф медленно опустил руку в карман и взял кольцо, размышляя о том, почему Атропос до сих пор не убил Луизу. Ведь он не собирался выпускать ее – а точнее, их обоих – отсюда. Совершенно точно не собирался.
Он боится, что я ударю его каким-нибудь очередным приемом этого телепатического карате. И это еще не все. Мне кажется, он боится облажаться. Очень боится. И еще он боится того – той сущности, – что следит за ним. Он боится Кровавого Царя. Боишься своего босса, да, мой мерзкий маленький друг?
Он зажал кольцо между большим и указательным пальцем правой руки и посмотрел на Атропоса сквозь него.
[А ты сам возьми. Что, слабо? Ты подходи, не стесняйся!]
Лицо Атропоса исказила гримаса ярости. Она превратила его нервную, злорадную ухмылку в злобную мультяшную рожу.
[Я убью ее, краткосрочник, ты что, не понял? Ты этого хочешь?]
Ральф, не торопясь, поднял левую руку. Потом махнул рукой, как будто собирался что-то разрубить, и был очень доволен, увидев, что Атропос вздрогнул, когда ладонь Ральфа повернулась в его сторону.
[Если ты хотя бы дотронешься до нее этим скальпелем, я так тебе вмажу, что будешь зубы из стены ножиком выковыривать, перочинным. Это я тебе гарантирую.]
[Просто отдай мне кольцо, краткосрочник.]
Они не могут врать, вдруг подумал Ральф. Я не помню, мне говорили об этом или я просто почувствовал, но я уверен, что прав: они не могут врать, а вот я могу.
[Знаешь что, мистер Атропос… обещай мне, что все будет именно так, и я отдам тебе кольцо.]
Атропос внимательно посмотрел на него, в его взгляде было сомнение и недоверие.
[Как – так? Что значит «именно так»?]
[Ральф, нет!]
Он посмотрел на Луизу, потом опять на Атропоса. Потом поднял левую руку, чтобы почесать щеку, не задумываясь о том, как воспримет этот жест маленький лысый доктор. Тот вновь прижал скальпель к веревочке Луизы и на этот раз – достаточно сильно. Там, где скальпель прикасался к ауре Луизы, появилось темное пятно. Оно было похоже на кровавый нарыв. На лбу Атропоса выступили крупные капли пота, и когда он заговорил, его голос то и дело срывался на крик.
[Даже и не пытайся бросаться своими молниями! Если ты попытаешься это сделать, женщина умрет.]
Ральф быстро опустил руку и убрал обе руки за спину, как нашаливший ребенок. Обручальное кольцо Эда все еще было у него в руке, и он почти машинально убрал его в задний карман брюк. И только тогда окончательно понял, что не собирается отдавать кольцо. Даже если это будет стоить Луизе жизни – или им обоим, – он не собирается отдавать кольцо.
Но, может статься, до этого и не дойдет.
[Это сделка, мистер Атропос, и это значит, что мы с Луизой спокойно уйдем отсюда: я отдаю кольцо, ты отдаешь мне мою подругу. Тебе надо лишь пообещать не причинять ей вреда. Что скажешь?]
[Нет, Ральф, нет!]
Атропос ничего не сказал. В его взгляде были и страх, и беспомощность, но больше всего ненависти. Если за всю его жизнь ему когда-то хотелось соврать, то сейчас был именно такой случай, подумал Ральф. Ему всего-то и нужно было, что сказать: «Ладно, договорились», – и тогда мяч был бы в воротах. Но он не мог этого сделать, потому что не мог солгать.
Он знает, что его загнали в угол, подумал Ральф. И не важно, отпустит он Луизу или перережет ее веревочку, он уверен, что я поджарю его в любом случае, и он не ошибается.
