Роберт Стайн - Тихая ночь
Она внимательно вгляделась в лицо парня, пытаясь понять, действительно ли он невиновен или просто прикидывается, и почувствовала, как уверенность покидает ее.
То есть ты хочешь сказать, что не оставлял для меня в парфюмерном отделе никакой посылки?
Хэнк покачал головой:
Я не был там с утра. Я еще даже не ел. Спроси вот у них. — И он показал на рабочих, которые устанавливали на полке последний видеомагнитофон.
Ты лжешь! — воскликнула Рева.
Несколько мужчин повернулись, чтобы посмотреть на нее, пораженные окровавленной одеждой и громким голосом.
Ты лжешь, — повторила она уже шепотом.
Я услышал и в первый раз, — сухо сказал Хэнк.
Посмотри на мой свитер! — Девушка чувствовала, как в ней клокочет гнев, как она теряет контроль над собой, несмотря на все попытки держать себя в руках.
Это кровь? — спросил парень. — Или краска?
Ты и сам прекрасно знаешь, что это такое!
Не желая, чтобы Хэнк видел ее вышедшей из себя. Рева побежала прочь, мимо кабинетов менеджеров, мимо широкого балкона, с которого можно было увидеть все пять этажей универмага. Не останавливаясь, не заходя в туалет, чтобы отмыть пятно, она подбежала к кабинету отца.
— Тебя выгонят, Хэнк. Мне плевать, ты меня разыграл или кто еще. Тебя выгонят. Одно слово моему папе, и он тебя уволит. И тебе счастливого Рождества, кстати». Она глянула на себя в зеркало, висевшее на стене у двери в кабинет, и ахнула. Пятно на свитере было ужасающих размеров. «Как он мог так поступить со мной?»
Дверь кабинета мистера Долби была закрыта. Рева подняла руку, чтобы постучать, но тут появилась Джози, секретарша.
Отец внутри? — спросила Рева.
Да, но у него очень важная встреча, — сказала Джози. — Он не разрешил никого пускать.
Понятно, — вздохнула девушка, почувствовав, как силы покидают ее. Придется подождать. Она знала, что ни в коем случае нельзя прерывать важную встречу. — Ну ладно, тогда я поеду домой и переоденусь.
Джози с ужасом смотрела на огромное темное пятно.
Может быть, удастся оттереть. Это краска?
Нет, это кровь, и свитер придется выбросить.
Не обращая внимания на реакцию секретарши, Рева медленно пошла к лифтам. Настроение стало еще хуже. Только она миновала балкон, когда раздался страшный звук — негромкое потрескивание.
— О Господи! — воскликнула девушка, застыв от ужаса. Она хорошо знала этот звук по телефильмам. Это была автоматная очередь.
Глава 13
Кричащие одежды
Рева услышала крики внизу и, опасаясь новой стрельбы, упала на колени возле балкона. Все остановилось. Замерли все звуки, все движение прекратилось. Девушке казалось, что она даже перестала дышать. Ей было слишком страшно выглянуть за перила балкона.
Она все еще стояла на коленях, затаив дыхание, когда дверь кабинета отца открылась. Мистер Долби выбежал оттуда в одной рубашке, с красным лицом, искаженным от страха.
Откуда шум? — крикнул он. — Это стрельба?
Рева быстро вскочила на ноги:
Папа…
Но не успела ничего сказать. Мистер Долби в ужасе посмотрел на ее залитый кровью свитер.
Рева! В тебя стреляли… — выдавил он. Потом его глаза закатились и, застонав, отец упал на пол.
Папа! — воскликнула Рева, превозмогая страх и кидаясь к нему.
Джози оказалась первой около мистера Долби, схватила его за руку и пощупала пульс.
— Помогите, кто-нибудь! — закричала она. — Скорее!
Рева опустилась рядом на колени, чувствуя, как страшно бьется сердце, беспомощная и отчаявшаяся. Вокруг слышались чьи-то шаги, приглушенные мягким ковром. Люди выбегали из своих кабинетов, тихо звонили по телефону, толпились вокруг ее отца.
Папа… — Рева держала его за руку. — Он поправится? Что с ним? Он дышит? — спросила она у Джози.
Мистер Долби пошевелился, открыл глаза и посмотрел на дочь отсутствующим, рассеянным взглядом,
Папа! — Она сильнее сжала его руку.
Ты в порядке? — спросил он. ~ В тебя стреляли.
Нет, все в порядке, — ответила Рева. — Я в порядке. Правда, я в порядке.
Мистер Долби сел и потер затылок:
Что случилось? Я потерял сознание?
Джози кивнула.
Это была кровь, — сказал он. — Сначала я услышал автоматную очередь, потом вышел — и кровь…
Я… я кое-что разлила, — прервала его Рева, решив не говорить правды. Отцу и так сегодня досталось.
Он неуверенно встал, держась за плечо дочери. Лицо его, побелевшее во время обморока, постепенно обретало свой обычный цвет. Он провел рукой по седым волосам. Внезапно к ним подошел рабочий в голубой форме:
Мистер Долби, этот звук, который мы все слышали…
Да? — Долби немедленно стал самим собой — уверенным в себе бизнесменом. Отпустил плечо Ревы и сделал шаг к рабочему.
Это были огоньки рождественской елки» — нервно сказал тот.
— Что?
Короткое замыкание, сэр. Одну из гирлянд закоротило. Я подозреваю, что началась цепная реакция. Лампочки стали взрываться целыми дюжинами. А потом все погасло.
Мистер Долби глубоко вздохнул с явным облегчением.
Эти проблемы с электричеством меня с ума сведут, — сказал он, качая головой. — Замыкание связано с другими проблемами?
Возможно, сэр, — ответил рабочий, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. — Мы не уверены.
А что вызвало замыкание?
Мы проверяем.
Ну ладно, все за работу, — обратился мистер Долби к толпе зевак. — У меня все в порядке, да и в магазине все в порядке.
Он велел рабочему как можно скорее починить гирлянду, а потом вернулся в свой кабинет, потирая затылок. Рева проводила его до двери.
Уверен, что ты в порядке? — спросила она.
Я очень испугался за тебя, — ответил мистер Долби, внезапно показавшись ей постаревшим. — Что ты пролила на свитер?
Рева поборола искушение прямо сейчас обо всём ему рассказать.
— Я тебе объясню позже.
Ты пришла поговорить со мной? — спросил отец, глядя на часы.
Я… я просто хотела сказать, что поеду домой переодеться.
Зачем? Купи свитер прямо здесь, — предложил он.
Здесь? — рассмеялась Рева. — В этом магазине? Папа, я тебя умоляю! У меня для этого слишком хороший вкус.
Отец рассмеялся, поцеловал ее в лоб и вернулся в свой кабинет, чтобы продолжить переговоры.
«Я всегда заставляю его смеяться», — подумала Рева, прощаясь с Джози, которая уже говорила с кем-то по телефону. Девушка вновь прошла мимо балкона, мимо ряда мониторов, даже не посмотрев в ту сторону, и уже через несколько минут выехала со стоянки.
Ну и денек сегодня, — громко сказала она, включила радио, немного послушала рекламу, потом вновь выключила. В тишине ей стало лучше.
