Андрей Дашков - Бледный всадник, Черный Валет
Для начала охотник за головами осознавал, что соревноваться с Валетом в скорострельности бесполезно. Многие уже пытались, и где они теперь? Кормят червей… Мутант никогда не охотился наобум. С его точки зрения пуля была не самым надежным поражающим фактором. Слишком многое зависело от дурацких случайностей вроде степени влажности пороха или качества бронежилета. Он также не сомневался в том, что Валет не позволит приблизиться к себе ни одному живому существу с ножом, ядом и дурными намерениями. Шестипалый знал, что такое волчье чутье, и уважал противника, обладающего этим незаменимым качеством.
По целому ряду причин охотник за головами не собирался стрелять клиенту в спину или в затылок. Спина могла быть надежно защищена, а лицо должно было остаться узнаваемым, иначе сделка «голова – деньги» не состоится. Это не имело отношения к чести. Это имело прямое отношение к эффективности его грязной работы во имя будущего мира и торжества справедливости.
И что бы там ни думал одноногий, мутант никогда не прибегал к насилию, если можно было обойтись без насилия. Вокруг и так полным-полно людей, подверженных различным формам мазохизма и подсознательно желающих умереть…
Мутант выбрал другой способ охоты. Клиента следовало предварительно дезориентировать. Это была дьявольски тонкая работа – заставить намеченную жертву блуждать, потом вывести ее на узкую тропинку, ведущую прямиком к могиле, повернуть лицом к неизбежности выбора. И затем подтолкнуть. Лучше – чужими руками. Еще лучше – руками того, кого переполняет любовь к ближнему…
На эту удочку попадались даже самые искушенные. Иногда легкий завершающий толчок выглядел со стороны как помощь. Иногда – как долгожданная удача или опьяняющая победа. Словом, подарок, от которого почти невозможно отказаться.
Но что, если Валет откажется? У мутанта был рецепт и на этот случай.
У него были рецепты для законченных грешников, для неизлечимо больных и даже для святых…
Фокус на грани искусства. И куда надежнее пули! Бесплотное воздействие. Неотразимое проклятие под маской благотворительности. Влияние, не осознаваемое жертвой. Добровольное следование «судьбе», которая оказывается не чем иным, как навязанным извне маршрутом.
Вот кем он был на самом деле – этот бледный всадник, парень в плаще, пятнышко на слепящей белизне, неисправимый урод, – не охотником за головами, а водителем похоронного катафалка. Он редко убивал лично и делал это без всякого удовольствия. Необходимость убить свидетельствовала о плохой подготовке акции и бездарном манипулировании статистами. Это было вульгарно, небезопасно и не приносило особой пользы священному делу освобождения Республики… Его истинной задачей было доставить потенциальный труп к месту последнего успокоения. До сих пор он справлялся с этим блестяще.
…После полуночи мутант вернулся в номер тем же путем, которым вышел – через окно, – и принес с собой туго набитый мешок. С помощью нехитрой ворожбы и кладбищенских аксессуаров он соорудил «источник порчи», а потом занялся клонированием эмбрионов.
За стеклом роились неразличимые тени. «Близнецы» собрались возле пансиона, будто мотыльки, слетевшиеся к губительному огню. Шестипалый впускал их по одному.
Он предопределил ключевые события. Он выбрал тех, кто станет катализатором хаоса и смерти. Он подготовил фигуры для предстоящей игры. Он сделал первый ход в многоходовой комбинации. В его действиях была своя, чуждая человеческой морали, непостижимая и безжалостная логика. И если он играл за черных, то белые в конце концов неизбежно получали мат. Во всяком случае, так было в тех селениях, которые он уже посетил.
16. «НАКОЛИ ЕГО, ШТЫРЕК!»
После двух десятков партий на столе перед Валетом выросла внушительная гора свинцовых «таблеток», монет из цветного сплава, пистолетных патронов и «корабликов» – коробков с измельченными конопляными листьями. Ему определенно нравился город Ин и его простодушные обитатели. И все же Валет не расслаблялся, зорко следил за входной дверью, а пушка и так всегда была под рукой. Он отдавал себе отчет в том, что потревожил пока лишь самую мелкую рыбешку. Жизнь сделала его неплохим физиономистом.
Играли в задней комнате заведения «Хата карася», знаменитой своей прекрасной звукоизоляцией и легко отмывающимися обоями. Валет учел и это. Он сидел у стены, внимательно изучив ее на предмет наличия замаскированных отверстий. Он хорошо представлял себе, как удобнее всего падать со стула и сбить выстрелом подсвечник, – в случае, если кому-то не понравится его стиль игры.
Обстановочка была та еще. Он множества плохо замытых пятен обои приобрели раздражающий багровый оттенок. Свечные фитили дымили, но на это уже давно никто не обращал внимания. Хата была натоплена так сильно, что просыпались мухи, а у большинства посетителей после второго стакана перед глазами плыли круги.
По одну сторону прямоугольного стола сидел Валет, по другую – очередная жертва его ловких пальцев и изворотливого ума. За спиной жертвы топталась возбужденная толпа сочувствующих. Изредка Валет выпускал пар, проигрывая по мелочам, но в целом у него был положительный и постоянно растущий баланс. Он курил папиросы с хорошей махоркой и знал, на что потратит деньги сегодня вечером. Пару дней он восстанавливал силы, выпивая по десятку сырых яиц в «Олхознике» и коктейлей «Бледная Параша» из самогона и сметаны в «Млыне». Теперь он чувствовал себя созревшим для нового постельного марафона, вот только Мария что-то давно не показывалась. «Должно быть, запой у девки», – решил Валет. Мнением хозяина «Млына» он не интересовался, но был осведомлен о том, что тот грозился «начистить бляди рыло»…
Время близилось к восьми вечера. За окнами было черно, как в отверстии отхожего места. Если смотреть сверху, конечно. Одураченные соперники Валета чувствовали себя оказавшимися внизу. Но ни один из этих деревенщин не представлял для него серьезной опасности. Поэтому появление более серьезного клиента он засек сразу.
Мужичок был невзрачен, плюгав и лысоват, однако что-то подсказывало Валету: начинается настоящая забава. Он увидел потертую кобуру и торчащую из нее рукоятку пистолета, которым часто пользовались.
Слабый ток, похожий на отголосок оргазма, прошел по его телу. Он ощутил полноту жизни, словно пасся на райском лужке, а не сидел в пропахшей махорочным дымом и потом душной комнате…
Когда очередь дошла до плюгавого, тот медленно опустился на стул, уставившись Валету в переносицу. Игрок безмятежно улыбался своим мыслям. Мысли были приятные.
– Наколи его, Штырек! – сказал кто-то с надеждой.
