Лиза Смит - Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Истоки
От слова "бессмертны" у меня перехватило дыхание. Ветер поменялся, и листья начали шелестеть. Я вздрогнул. "Вампиры", — повторил я медленно. Я слышал это слово однажды раньше, когда мы с Деймоном были школьниками и обычно собирались на Виккери Бридж, стараясь напугать наших друзей. Один мальчик рассказывал нам, что он видел в лесу фигуру, припавшую на колени и пировавшую, прильнув к шее оленя. Мальчик говорил, что он закричал, и фигура повернулась к нему, показывая адские красные глаза, кровь капала с её длинных, острых зубов. "Вампир", — сказал он с уверенностью, обводя взглядом всех, чтобы увидеть, впечатлил ли он кого-нибудь из нас. Но поскольку он был бледным, костлявым и не особо умелым на охоте, мы безжалостно смеялись и издевались над ним. Он со своей семьёй переехал в Ричмонд в следующем году.
— Ну, я бы предпочёл вампиров ненормальному отцу, — сказал Деймон и, понукая Джейка ногами, умчался навстречу закату. Я повернулся к отцу, ожидая гневной тирады. Но отец только покачал головой.
— Ты веришь мне, сын? — спросил он.
Я кивнул, хотя не был уверен, что я верю. Всё, что я знал, это то, что каким-то образом на прошлой неделе весь мир изменился, и я не был уверен, что смогу приспособиться к этому.
— Хорошо, — кивнул отец, когда мы выезжали из леса к мосту. — Мы должны быть осторожными. Кажется, что война разбудила вампиров. Как будто они могут чувствовать кровь.
Слово "кровь" эхом отозвалось в моём сознании, пока мы направляли наших лошадей в обход кладбища, по кратчайшему пути через поля, спускавшиеся к озеру. Я видел, как вдалеке солнце отражается от его поверхности. Никто даже не представлял, что эта цветущая, холмистая земля может быть пристанищем демонов. Эти демоны, если они вообще существуют, являются частью старых стран с ветхими церквями и замками, среди которых вырос отец. Все слова, которые он произносил, были мне давно знакомы, но они звучали так странно в том месте, где он говорил их.
Отец глядел вокруг, как будто проверяя, не прячется ли кто-нибудь в кустах неподалёку от моста. Мы проходили вблизи кладбища, надгробные камни были блестящими и величественными в тёплом летнем свете.
— Они питаются кровью. Это даёт им силу.
— Но тогда… — сказал я, как только эта информация пронеслась через мой разум. — Если они бессмертны, то как мы…
— Убьём их? — закончил отец мою мысль. Он натянул поводья своей лошади. — Есть способы. Я слышал, один священник в Ричмонде может попытаться изгнать их, но тогда люди в городе узнают… некоторые вещи, — закончил он. — Джонатан Гилберт, шериф Форбс и я обсуждали некоторые предварительные меры.
— Если я чем-то могу помочь… — наконец предложил я, будучи неуверен, что сказать.
— Конечно, — грубо прервал отец. — Я рассчитываю на то, что ты станешь частью нашего комитета. Для начала, я поговорил с Корделией. Она знает свои травы, и она сказала, что есть растение, называемое вербеной, — отец суетливо дотронулся рукой до цветка на отвороте пиджака, — мы выступим с планом. И мы одержим победу. Потому что, в то время, как они имеют бессмертие, мы имеем Бога на нашей стороне. Здесь работает принцип "убей или будь убит". Ты понимаешь меня, мальчик? Это война, в которую ты призван, чтобы бороться.
Я кивнул, чувствуя всю гору ответственности на своих плечах. Может быть, это то, для чего я предназначен: не женитьба или бегство на войну, а борьба со сверхъестественным злом. Я встретился с отцом взглядом.
— Я сделаю всё, что ты захочешь, — сказал я, — всё, что угодно.
Последнее, что я увидел перед тем, как поскакать обратно в конюшню, была необъятная усмешка на лице отца.
- Я знаю, что сделаешь, сын. Ты — настоящий Сальваторе.
Глава 13
Я вернулся в свою комнату, не зная, что думать. Vampiros. Вампиры. Это слово звучало неправильно, не важно, на каком языке его произносить. Койоты. Вот слово, имеющее смысл. В конце концов, койот — это просто волк, дикое животное, перебравшееся в сбивающие с толку глубокие леса Вирджинии. Если Розалин убита койотом, это трагично, но понятно. Но как объяснить, что Розалин убита демоном?
Я засмеялся, но звук был больше похож на отрывистый лай, широкими шагами перешёл в спальню и сел, обхватив голову руками. Моё мучение вернулось с новой силой, и я вспомнил просьбу Эмили о том, чтобы не есть стряпню Корделии. В довершение ко всему казалось, что слуги посвящали друг друга во всё это.
Вдруг я услышал три мягкий стука в дверь. Они были настолько лёгкими, что их можно было принять за ветер, который не прекращался с тех пор, как мы вернулись из леса.
— Да? — откликнулся я нерешительно.
Стук раздался снова, на этот раз более настойчивый. На другой стороне комнаты сильно развевались хлопковые шторы.
— Альфред? — позвал я, по спине побежали мурашки. Отцовские истории определённо повлияли на меня.
— Я не буду обедать, — громко сказал я.
Я схватил нож для вскрытия конвертов со стола и держал его за спиной, пока осторожно подходил к двери. Но как только я дотронулся до дверной ручки, дверь начала колебаться изнутри.
— Это не смешно! — воскликнул я полу истерично, как ни с того ни с сего фигура в бледно-голубом платье проскользнула в комнату.
Кэтрин.
— Хорошо, потому что чувство юмора никогда не было моей сильной стороной, — сказала она с улыбкой, обнажающей её ровные белые зубы.
— Извини, — я покраснел и торопливо положил вскрыватель писем на стол, — я просто…
— Ты всё ещё восстанавливаешься, — карие глаза Кэтрин вцепились в мои, — прости, что напугала тебя, — она уселась посередине моей кровати и подняла колени к груди. — Твой брат беспокоился о тебе.
— Ой… — заикнулся я. Я не мог поверить, что Кэтрин Пирс пришла в мою спальню и сидит на моей кровати, как будто это совершенно нормально. Ни одна женщина, кроме моей матери и Корделии, вообще никогда не была в моих спальных комнатах. Я был внезапно смущён своими грязными ботинками в одном углу, сваленной в кучу фарфоровой посудой в другом, и всё ещё открытым томиком Шекспира на столе.
— Хочешь узнать секрет? — спросила Кэтрин.
Я стоял у двери, стиснув латунную ручку двери.
— Возможно, — начал я неуверенно.
— Подойди ближе и я скажу тебе, — она поманила меня пальцем. Горожане возмущались, если пара уходила гулять на Виккери Бридж без сопровождающего. Но здесь Кэтрин была без всякого спутника — как и без чулков, собственно говоря — и, забравшись на мою кровать, просила меня присоединиться к ней.
И я никак не мог сопротивляться этому.
Я робко сел на краешек кровати. Она тут же перекатилась на руки и колени и подползла ко мне. Перекинув волосы на одно плечо, она приложила руки чашечкой к моему уху.
