Елена Кипарисова - Там, где рушатся замки
— Леди, нам пора. Прошу следовать за мной.
Никто не перечил ему. Дорога в зал Совета показалась мне бесконечной, как и в прошлый раз. Платье только мешало ходьбе, сковывая движения и делая путь еще длиннее.
Знакомые тяжелые двери, распахнувшиеся как по мановению волшебства, яркий свет, заставивший сощурится и громкий хлопок — за нами закрылась дверь.
Когда я подняла взгляд, все члены Совета были на своих местах, устремив на нас свои потускневшие глаза. Справа на длинной софе сидели наши родители, ожидая решения Эдриана. Эдриан. Он был в самом центре зала прямо перед трибуной. Одетый в черную рубашку из блестящего шелка и темные брюки. Никакого фрака. Гордый и независимый. Немного позади него взявшись за руки, стояла чета Ньюбелзов.
— Пора, — проговорил Даргон, и поднялся со свого места. — Время настало. Мы долго ждали этого, и вот час пробил. Так редко наши ряды пополняются новой кровью. Это заставляет нас ценить подобные моменты. Ведь только так мы можем быть уверены, что договор в силе и неукоснительно соблюдается как людьми, так и вампирами. Равновесие. Вот что так цениться в этом мире. Именно вы призваны уберечь нас от пропасти, так как мы ходим по ее краю день за днем.
— Эдриан, — произнес Галиос, указав на вампира непривычным устаревшим жестом руки, — ты осознаешь, насколько серьезными будут последствия твоего выбора?
— Да, — коротко ответил он.
— Три девушки и только одна единственная, — продолжил представитель Совета. — Лишь одна разделит с тобой вечность, став частью древнейшего рода Актаус. Ты не можешь ошибиться. Не сейчас, когда для нас настало смутное время. Виолетта, Теона и Агния. У тебя было время принять решение. Но среди них нет еще одной. Милены Вороновой, трагически погибшей от рук наших врагов. Пока ты во всеуслышание не заявил о своем выборе, мы почтим память этого светлого ребенка по обычаям людей — минутой молчания.
Я опустила голову и закрыла глаза. Все ужасы пережитого вновь встали перед моими глазами. Ее бледное тело в опустевшем парке. Я с трудом сдержала слезы, сейчас не было времени плакать.
— А теперь, — проговорил Галиос, — озвучь нам свое решение юный вампир.
Мое сердце забилось чаще. Я в отчаяние почти до боли сцепила руки за спиной. Одно слово, которое изменит всё.
— Теона, — громко проговорил Эдриан. — Я беру себе в супруги Теону.
Тишина. Я не могла прочитать по лицам присутствующих их реакцию. Молчание начало меня тяготить.
— Это твой выбор, — проговорил Даргон после паузы. — Мы принимаем его. Предстань перед нами, Теона.
На трясущихся ногах я вышла вперед и остановилась рядом с Эдрианом. Он тут же взял меня за руку и ободряюще улыбнулся.
— Теона, — Даргон смотрел на меня немигающим взглядом, — один из рода Актаус выбрал тебя в спутницы. Мы принимаем его выбор и рады, что ты пополнишь наши ряды. Общество бессмертных открывает для тебя свои объятья. Жизнь во тьме, но с великой целью — принести свет в этот страждущий мир. Готова ли ты принять наш мир как свой, принять судьбу нашего народа как свою собственную и связать свою душу с душой Эдриана Ньюбелза навечно?
Я застыла. Просто окаменела, пытаясь осмыслить слова Даргона и понять, насколько будут серьезны последствия от принятого решения. Я понимала, что это просто формальность, и никого из Совета в действительности не интересовало мое мнение, но ведь мне следовало что-то ответить. Куда же подевался мой голос, когда он мне так нужен?
— Просто кивни, — донесся до меня словно шелест голос Эдриана.
Я вскинула на него свой загнанный взгляд. Его удручало мое молчание, как и каждого в этом зале. Немного помедлив, я посмотрела на Даргона и слегка кивнула. Вампир удовлетворенно ухмыльнулся и в следующий миг оказался прямо перед нами.
— Тогда я больше не в силах препятствовать соединению двух светлых душ. Знайте, для всех для нас это настоящий праздник. Договор священен, а значит, священны и ритуалы, описанные в нем. Да свершиться таинство Обращения.
Все как один члены Совета встали, и покинул зал. Я видела, как уходят Агния и Виолетта, молча, ни разу не обернувшись. Вслед за ними к выходу потянулись и наши родители. Стражи осторожно, но упорно теснили их к выходу, не дав возможности даже поговорить с нами.
Я с тоской наблюдала, как последний раз мелькнуло в толпе темно-синее платье мамы. Теперь мы остались одни.
Эдриан притянул меня к себе, нежно поцеловав в губы.
— Теперь просто закрой глаза и крепко держишь за меня. Главное, не отпускай.
— Что ты…, - хотела спросить я, но он, шутя, прикрыл мои губы ладонью, заставляя забыть, что я хотела узнать.
Вампир очень крепко прижал меня к своей груди, и мне пришлось закрыть глаза, обняв его за талию.
Я почувствовала, как под ногами исчезает твердая поверхность. Всё тело словно стало невесомым. Сердце на секунду замерло, а потом ускорило свой темп. Я задержала дыхание, почувствовав в своих волосах ветер. Мы больше не были в зале Совета. Я слышала шелест листвы и отдаленный едва уловимый шепот моря.
— Теперь можешь выдохнуть, — прошептал мне на ухо Эдриан и отстранился.
Я открыла глаза и увидела, что мы стоим на берегу моря. Всего в нескольких шагах от нас мерцал маяк, рисуя на воде белую дорогу в никуда. Часовня.
Вампир как настоящий джентльмен взял меня под руку и повел вперед, прямо к темному неприветливому строению.
К моему удивлению внутри старый маяк совсем не производил столь удручающее впечатление как снаружи. Дорогу нам освещали факелы, расставленные на протяжении всего пути. Перила винтовой лестницы, ведущей наверх, были украшены красными соцветиями. "Кровавые цветы", вспомнила я.
Эдриан помог мне преодолеть эти бесчисленные пролеты, ни разу не упав, так как длинное платье постоянно путалось в ногах и мешало идти. Наконец мы были на самой вершине.
Небольшая площадка была слабо освещена зажженными повсюду свечами и серебристым светом луны, заглядывающей в большое окно. Дикие орхидеи заполняли собой практически всё пространство часовни. От их запаха кружилась голова. В дальнем углу стоял алтарь, а за ним темная фигура в поношенном хитоне.
Ни секунды не колеблясь, Эдриан подвел меня к странному священнику и поклонился. Я последовала его примеру.
Фигура пришла в движение. Одним неуловимым движением капюшон упал на плечи. Я увидела лицо старца. Застывшая маска, испещренная глубокими морщинами. Я даже боялась предположить его возможный возраст. Он был невероятно стар. Его глаза были плотно закрыты, и я поняла, что он был слеп.
— Я рад приветствовать вас здесь, — разнесся над нашими головами сухой безликий голос, хотя я готова была поклясться, что губы старца не шевелились. — Так давно в моих владениях не появлялись гости, а тем более с такой великой целью.
