Ольга Заровнятных - Закрытая школа. Противостояние
– Знаешь, я тебе верю, – серьезно сказала Вера, присев перед ним на корточки. – А что было в твоем сне?
– Там были вы. И вы делали плохие вещи. Я не знаю, где это. Там было темно. И была лопата…
– А кто-нибудь еще там был? – заинтригованно спросила Вера.
– Там был мой папа, – кивнул Митя.
Они оба одновременно вскинули головы, услышав чьи-то шаги на лестнице: сверху за ними наблюдал Кирилл. Вера перевела на Митю понимающий взгляд. Ей ли было не знать, насколько вероятно то, что Митя мог видеть пророческие сны.
Вера поспешно ушла, и Кирилл тут же спустился к Мите, крепко прижал его к себе, провожая Веру задумчивым взглядом. Оба в синих рубашках, темноволосые, замкнувшиеся в себе, они выглядели сиротливо и неприкаянно, несмотря на то что прильнули друг к другу.
* * *Машина Виктора выехала за ворота. Виктор вышел из нее. Он снова плохо себя чувствовал. Пройдя несколько метров, он случайно повернул голову, уловив краем глаза какое-то движение, и увидел в лесу среди деревьев Павла, сильно заросшего бородой, в зимней куртке, – тот, замерев, неподвижно смотрел на него.
Виктор решил, что видит призрак своего умершего полгода назад друга, на него нахлынула слабость, ноги подкосились, и он потерял сознание, упав на снег рядом с машиной. Очнулся он уже в медицинском кабинете на кушетке. Тамара, снимая с его руки тонометр, объяснила:
– Обмороки – это одно из побочных явлений приема препарата. Как жаль, что вы не можете вспомнить, как заразились. Для корректировки лечения это совершенно необходимо, – сказала она и убрала в сумку тонометр. – Если у вас была травма головы…
– Я вырос в детдоме, – ответил Виктор, решившись открыть правду, лишь слегка ее исказив. – И однажды во время игры меня укусил один мальчик. Очень сильно, до крови. Он еще, кажется, чем-то болел… Я плохо помню.
– Кто был этот мальчик? – спросила Тамара, пытаясь скрыть волнение.
– Не знаю. Я его больше никогда не видел. У нас всегда было много детей: кто-то появлялся, кто-то исчезал.
Тамара пристально посмотрела на него, пытаясь просечь, правду ли он ей говорит. Однако его честное открытое лицо не позволяло даже предположить, что этот человек способен соврать.
* * *В это самое время Анна вошла в кабинет Морозова. От прежней мрачной задумчивости и настороженности на ее лице не осталось и следа. Она плотно закрыла за собой дверь и решительно подошла к столу Морозова, озадаченно смотрящего в компьютер. При виде Анны он недоуменно взглянул на часы.
– Ты что здесь делаешь? – раздраженно спросил он.
– Я никуда не иду, – храбро заявила Анна. – Я говорила с Никитой. Он сказал, что вы с ним заключили сделку, и… И я теперь свободна.
– В некотором смысле ты действительно свободна, – улыбнулся Морозов. – Жизнь твоего брата полностью зависит от одной такой маленькой штучки в день, – пояснил он и показал Анне маленькую красную ампулу. – Делаешь то, что я говорю, – получаешь лекарство. Не делаешь или делаешь плохо – не получаешь. Выбор всегда будет за тобой.
Анна сникла и с тяжелым сердцем отправилась выполнять очередное распоряжение Морозова. Даша с Андреем следовали за ней. Видя, что она направляется на кухню, ребята спрятались в кладовке.
Елена подошла к плите с ребенком на руках, разогревая для него бутылочку с молоком. Анна приблизилась к ней, настойчиво навязывая диалог. Елена была так погружена в свои мысли, что даже не сразу поняла, о чем с ней пытается поговорить возбужденная Анна.
– Что? – растерянно переспросила она, когда Анна, стараясь усыпить ее бдительность и втереться в доверие, скороговоркой рассказывала, сколько ей доставляло хлопот возиться с Никитой в свое время.
– Я с младшим братом, помню, намучилась в детстве. Зато к своим теперь готова на все сто.
От трескотни Анны Елену отвлек телефонный звонок. Анна, воспользовавшись этим, взяла Игорька из ее рук. И так удрученная чем-то, Елена еще больше расстроилась из-за звонка:
– Да, Петр! А что за спешка? Ладно, я подойду через пять минут, – сказала Елена, убрав телефон в карман, и сообщила Анне: – Срочное совещание, – она достала из кастрюли бутылочку и протянула руки к ребенку.
– Давай я с ним посижу, – поспешно предложила Анна. – Мне это только в радость.
Елена поколебалась, но потом все же решилась:
– Спасибо, Аня. Я ненадолго.
Едва Елена вышла, с лица Анны сползла радость, оно мигом помрачнело. Анна покормила ребенка и стала укачивать его на руках. Даша с Андреем удивленно наблюдали за ней. Когда на ее телефон пришло сообщение, она отошла с ребенком в сторону, скрываясь от их обзора, через пару минут вернулась… но уже одна. Ребята были в полном шоке, не понимая, куда мог так быстро исчезнуть ребенок. Анна огляделась и ушла.
– Ты видела? – спросил Андрей, изумленно глядя на Дашу. – Куда она его дела?
Ребята вышли из кладовки и осмотрели кухню, не подозревая, что в эту минуту прямо под ними Войтевич, приняв ребенка из грузового приемника, уходит, прижав его к себе, в глубь подземелья.
Даша заметила в стене кухни решетку вентиляционной вытяжки. С помощью Андрея она легко сняла решетку и заглянула в шахту
– Похоже на какой-то ход, – предположила она.
– И вести он может только в одно место, – мрачно произнес Андрей, обо всем догадавшись. – В подземелье.
Они торопливо вышли из кухни, споря на ходу, стоит им спуститься в подземелье самим или рассказать о произошедшем Елене. Войдя в холл, они услышали в другом его конце лопотание ребенка. Андрей был обескуражен:
– Они вернули ей ребенка?
Они приблизились к коляске, возле которой кроме Елены стояли Надя и Алиса.
– Мы вроде бы видели его с Анной Михайловной… минут десять назад, – осторожно сказал Андрей.
– Да, – без малейшего беспокойства согласилась Елена. – Я просила ее присмотреть за ним. Правда, сыночек? – улыбнулась она ребенку. – Понравилось тебе с тетей Аней?
– На самом деле он не настоящий сыночек, – пояснила Алиса. – Елена Сергеевна нашла его в корзинке.
Надя с Алисой отправились спать. У Елены зазвонил телефон, и она взглядом попросила Дашу присмотреть за ребенком. Ребята подошли к коляске ближе, и тут Андрей заметил вышитое на покрывале имя «Игорь» – точь-в-точь так же его мать вышивала их с Надей имена. Андрей взял ребенка на руки и сказал Даше без малейших сомнений:
– Эту вышивку сделала моя мама. Этот ребенок – мой брат.
