Джеймс Херберт - Вторжение
Калвер огляделся по сторонам.
— Кто вы? И куда я попал?
Она немного подумала, прежде чем ответить.
— Официально это называется центральная телефонная станция Кингсвея. На самом же деле, только это, разумеется, известно лишь определенному кругу людей, — это правительственное убежище, специально оборудованное на случай ядерной войны. Вы сейчас находитесь в нашем лазарете.
Калвер разглядел еще несколько двухъярусных кроватей. Комната была небольшая, с серыми стенами и серым потолком, посреди которого торчала не прикрытая плафоном электрическая лампочка. Около одной из кроватей суетились несколько человек.
Женщина проследила за его взглядом.
— Там лежит девушка, которая была вместе с вами. Ее пытаются вывести из состояния шока. Но осмотр показал, что серьезных повреждений у нее нет, лишь небольшие порезы и царапины. Огонь ее почти не задел, только волосы слегка обгорели. Должно быть, вы прикрыли ее своим телом.
— Огонь?
— Вы ничего не помните? Наши сотрудники сказали, что в течение нескольких секунд весь туннель был объят пламенем, в котором вы, несомненно, погибли бы, если бы дверь в убежище в последний момент не отворилась. Это и спасло вас. А вам лично еще повезло, что вы были в кожаном пиджаке. Поэтому ожоги на спине не слишком тяжелые...
— Где Дили? — всполошился Калвер.
— Зато руки и шея сзади обожжены довольно сильно. Но ничего страшного. С этим мы справимся.
— Он погиб? — в отчаянии вскрикнул Калвер и подскочил на кровати.
Мягкая рука женщины легла ему на грудь и заставила его лечь.
— Он не погиб. Он здесь, разговаривает с офицером.
— С каким офицером?
— По гражданской обороне. Дили настоял, чтобы сначала мы помогли вам и девушке.
— Но вы хоть знаете, что он ослеп?
— Да, да, конечно. Но не исключено, что это кратковременная слепота. Все зависит от того, как долго он смотрел на вспышку. Я правильно поняла, это случилось именно так?
— Да, но продолжалось всего пару секунд, не более.
— Тогда я надеюсь, что все будет в порядке. Хотя для него это безусловно будет мучительное ожидание.
Она продолжала обрабатывать его рану, а он вдруг впервые осознал, что лежит совершенно голый. Но для нее это, по-видимому, не имело никакого значения: она была озабочена только его состоянием. И чтобы как-то успокоить и его, и себя, все время разговаривала с ним.
— Раз это крысиный укус, надо как следует продезинфицировать рану и сделать укол против столбняка. А как вы себя чувствуете?
— Не мешало бы лучше. Скажите, кто вы?
— Доктор Клер Рейнольдс. На сегодня у нас было назначено совещание, в котором должен был участвовать и Алекс Дили.
Калвера удивило это сообщение.
— Вы тоже работаете на правительство?
В ответ она сдержанно улыбнулась.
— Меня вызвали сюда, когда ситуация стала критической. И все же до последнего момента казалось, что это обычная предосторожность. Никто не предполагал, что это произойдет. Никто.
Она повернулась к маленькому столику, взяла небольшую салфетку и обмакнула ее в какую-то жидкость. Калвер наблюдал за ней. Она была довольно моложава и миловидна, но ее портило строгое выражение лица и чересчур короткая стрижка. Волосы были красивые, цвета осенней листвы, с редкими седыми прядями. Конечно, выражение лица и бледность были вполне объяснимы в таких обстоятельствах. Может быть, еще каких-нибудь несколько часов назад она выглядела совсем иначе и была вполне привлекательной женщиной.
Она снова повернулась к нему, держа наготове салфетку.
— Сейчас будет больно. Потерпите немного, — предупредила она и приложила салфетку к ране.
— О черт, — взвыл Калвер и вцепился руками в спинку кровати.
— Вы не слишком терпеливы, — улыбнулась она. — После всего, что вам пришлось пережить, разве это так страшно? Сейчас все пройдет. Зато зашивать рану не придется — вполне достаточно дезинфицирующей салфетки. Мы должны предотвратить заражение. У вас множество более мелких ран и царапин. Сейчас мы ими займемся. А потом я введу вам снотворное, чтобы вы как следует поспали.
— Нет, нет, я не хочу спать.
— Вам это необходимо, — мягко возразила она. — Нужно восстанавливать нервную систему. Постарайтесь забыть обо всем, что было. Думайте лишь о том, как вам повезло. Да, кстати, как вас зовут?
— Стив Калвер.
— Очень приятно, мистер Калвер. Сейчас вам нужно отдохнуть. У нас еще будет время пообщаться.
— Нет, доктор, я все равно не усну, — возбужденно проговорил Калвер. — Лучше объясните мне, что случилось. Почему они не смогли предотвратить эту катастрофу?
Она задумалась, и голос ее утратил нотки профессиональной назидательности и уверенности.
— Не знаю, — сказала она. — Это трудно объяснить. Возможно, причина в том, что миром правят низменные инстинкты.
Она перевязала его рану, сделала укол против столбняка и ввела ему полный шприц диазепама.
Проснувшись, он увидел другое женское лицо, склоненное над ним, и другие глаза внимательно разглядывали его. Он сразу узнал девушку из туннеля, хотя сейчас она выглядела совсем иначе, чем в тот момент, когда он заметил ее впервые. Правда, лицо ее, обрамленное длинными светлыми волосами, все еще хранило следы недавно пережитого кошмара. Прежде всего, ее состояние выдавали широко раскрытые глаза. Она схватила Калвера за плечо.
— Где я? — спросила она шепотом. — Пожалуйста, объясните мне, что происходит.
Калвер хотел встать, но голова закружилась, и он чуть не упал. Рука девушки еще сильнее сдавила его плечо, вонзившись в него ногтями.
— Успокойтесь, — попросил он тоже шепотом. — Подождите минуту. Сейчас я приду в себя и все объясню.
Калвер прислонился спиной к стене. Он чувствовал, что чем яснее становится голова, тем острее делаются воспоминания. Ужасные картины одна за другой проплывали перед его мысленным взором. Это было страшнее самого кошмарного сна, но им пришлось пережить все это наяву. Всплывали мельчайшие омерзительные, отвратительные, жуткие подробности. У него похолодело в желудке, и ему вновь сделалось страшно. Но, взглянув на девушку, он взял себя в руки — ее надо было успокоить. Он осторожно погладил ее по щеке.
— Вы сейчас в полной безопасности, — сказал он и ощутил порыв необъяснимой нежности.
Ему захотелось обнять девушку, прижать к своей груди, сказать, что все это было дурным сном и что это больше никогда не повторится. Но он не мог так сказать, потому что знал, что это неправда. Они лишь в самом начале пути, и Бог знает что ждет их впереди. Поэтому он сказал лишь то, что в настоящий момент соответствовало действительности и могло хоть как-то успокоить:
